Алекс Хилл - V-8: право на свободу

Выдох удовольствия срывается с губ. Не глушу его, не могу. Теплые капли по затылку, шее, плечам… Закрываю глаза, позволяя себе расслабиться. Ради этого момента стоило жить. Не могу сказать, что становится сильно лучше морально, но физически… Действительно чувствую облегчение, словно пропадают железные доспехи с плеч.

Выключаю душ и выбираюсь наружу. Понимаю, что нужно чем-то вытереться, и замираю. Разрешение на полотенце я не получала. Придется постоять так, пока не просохну.

Внезапно открывается дверь, холодный воздух ударяет в плечо. Поворачиваю голову и вижу маленькую девочку с темными взлохмаченными волосами и большими от удивления светлыми глазами. Смотрим друг на друга еще несколько секунд, и она захлопывает дверь. Слышу громкий вопль из коридора:

– Па-а-а-ап!

Звучит громкий топот и приглушенный голос Дэниела:

– Милли, в чем дело?

– Там в ванной… Там какая-то тетя… – лопочет девочка. – Нет! Не входи! Она… Голая, – последнее слово она произносит шепотом.

– Ви! – голос хозяина выводит меня из оцепенения. – Оденься и выйди, пожалуйста.

Натягиваю штаны и футболку на влажное тело, ткань прилипает к коже. Поспешно поворачиваю ручку на двери и открываю ее. Девочка стоит рядом с Дэниелом и смотрит на меня снизу вверх, правда, по ощущениям она куда выше, чем я.

– Простите, – малышка нарушает тишину. – Я не специально. Вы не закрыли дверь, а мне очень хочется писать.

Серьезный и взрослый тон ребенка обескураживает. Собираюсь открыть рот, чтобы ответить, но не успеваю.

– Ванная комната свободна, Милли. Заходи, – говорит Дэниел и подталкивает дочь вперед. – Помощь нужна?

Шагаю в сторону. Девочка оборачивается, поднимая брови, будто не может поверить, что у нее спросили подобное:

– Мне почти шесть, пап. Я знаю, как пользоваться туалетом.

– Конечно, – отзывается Дэниел, выдавливая улыбку.

Как только Милли скрывается за дверью, хозяин мрачнеет. Он злится, а виновата в этом я.

– Тебе нужно переодеться, – заявляет он.

Опускаю подбородок, белая мокрая футболка ничего не скрывает. Ее словно и нет. Смотрю на Дэниела, его темный взгляд прикован к моей груди. Вдох встает поперек горла, и я с трудом сдерживаю порыв прикрыться.

Он хозяин. Ему можно все.

– Идем, – рычит Дэниел, отворачиваясь, и направляется обратно в спальню.

Получаю свежий комплект одежды и бьющий, точно плеть, взгляд:

– Почему не воспользовалась полотенцем?

– Я… – крепче сжимаю в руках стопку вещей.

– Серьезно, Ви? Ты не получила разрешение на полотенце? Значит так! Слушай и запоминай.

Дэниел делает пару шагов вперед, нависая надо мной, и берет лицо в ладони, не позволяя отвести взгляд. Холодок страха спускается по позвоночнику вместе с каплями воды с кончиков волос.

– Никто здесь тебя не обидит и не сделает больно. Ви, нам обоим не очень комфортно, но если мы постараемся, все получится. Ты больше не кукла, но я прошу тебя, как хозяин квартиры, а не твой личный, слушать меня и мои просьбы. Договорились?

Что? Просьбы? Не приказы? Просьбы?!

Холодные пальцы поглаживают лицо. Хватка крепкая, уверенная, но при этом нежная и осторожная. Так не бывает.

– Ты снова молчишь, – говорит Дэниел, очерчивая большими пальцами скулы.

Крепче сжимаю кулаки, едва стоя на ногах. Слишком долгий физический контакт. Тело охватывает яростная дрожь.

– Да, Дэниел. Договорились.

– Хорошо, – вздыхает он. – Переоденься и спускайся. У меня, похоже, нет выбора. Тебе придется посидеть с Милли сегодня. Справишься?

Он хочет оставить меня с дочерью? Один на один?!

– Наверное…

– Па-а-а-ап! – слышен голосок маленькой командирши.

Дэниел покидает комнату, оставляя меня в полнейшем смятении. Отмахиваюсь от нежелательных ощущений и провожу ладонями по лицу, чтобы стереть его прикосновения.

На кухне за обеденным столом сидит Милли. Перед ней большая белая тарелка, рядом открытая картонная коробка с цветными картинками и пластиковая бутылка молока. Малышка недовольно морщит нос и спрашивает:

– А овсяного нет?

Бегло оглядываюсь, не понимая, к кому она обращается.

– У меня аллергия на лактозу, – поясняет юная мисс Росс, глядя мне в глаза.

– Эм-м-м… Не знаю.

Она спрыгивает со стула и подбегает к холодильнику. Резко дергает тяжелую дверь и достает с нижней полки сок, бормоча под нос:

– Придется есть хлопья с соком. Не люблю хлопья с соком.

В пансионе на завтрак всегда была пресная каша, а из напитков только вода. Хлопья с соком должны быть куда вкуснее, но юная мисс Росс недовольна завтраком и не стесняется это демонстрировать. Больше выбор – наглее желания.

– А вы не будете завтракать? Мама говорит, это главная еда дня. Можно съесть даже слона! Но я не думаю, что они вкусные. Вы их пробовали?

Втягиваю носом воздух и выдыхаю глухо:

– Нет.

– И я тоже. Интересно, на что они похожи? Может быть на крабов? Хотя… Крабы живут в море, а слоны нет.

Милли, хлопнув дверцей холодильника, возвращается за стол и яростно сжимает в кулаке пробку от бутылки. Невольно улыбаюсь, глядя на маленькую мисс Росс. Россыпь веснушек на носу, пушистые волосы в полном беспорядке. Она кажется милой… А еще, кого-то мне напоминает… Даже странно.

– Может быть я попробую? – говорю я и шагаю к столу.

Милли протягивает бутылку, сдувая со лба волнистую прядь. Чтобы малышке не было так обидно, вожусь с пробкой дольше, чем нужно:

– Ну ничего себе. Как крепко закрутили!

– Наверное, эти бутылки делают великаны. Ну, на великаньем заводе. Они ведь сильные и большие.

– Наверное… – проговариваю медленно и, открыв, наконец, сок, ставлю его на стол

– П-ф-ф-ф… – смеется Милли. – Великанов не бывает. Разве вы не знали? Их выдумали, чтобы пугать маленьких детей. Но я-то уже взрослая. Вот вам сколько лет?

– Мне…

– Вижу, вы уже в процессе знакомства, – обрывает меня Дэниел.

Он входит в комнату и останавливается в ее центре, бегая взглядом от меня к дочери и обратно. Пожимаю плечами, оставляя его вопрос без ответа, а вот Милли не собирается молчать:

– Папа, у тебя нет овсяного молока. И нет апельсинов. А еще…

– Милли, я не успел подготовиться к твоему приезду, но сегодня вечером привезу все, что ты любишь. Хорошо?

– Ладно, – юная мисс Росс демонстративно закатывает глаза.

– Что я говорил тебе про этот жест?

Милли тут же опускает голову:

– Что это невежливо. Извини.

– Так вы уже познакомились или нет?

Вижу, как шевелятся губы Дэниела, слышу его голос, но замираю в моменте, присматриваясь к нему. Его волосы еще влажные после душа, взгляд уже усталый несмотря на то, что сейчас только утро. Челюсть напряжена, на широких плечах натянут тонкий бордовый свитер. Дэниел выглядит так, словно готов к бою, который принесет ему долгожданное освобождение на кончике острой черной косы. Неведомый ранее инстинкт подсказывает, передо мной несчастный человек, печальный и раненый. Как это возможно? У него есть так много.