Александр Шляпин - Небо нашей любви. Часть вторая

– Здравия желаю, товарищ полковник! В данное время проводится допрос задержанного лейтенанта Краснова, вернувшегося из немецкого плена, после полуторамесячного отсутствия, – доложил майор.

Высокий, стройный полковник, лет сорока пяти, сел за стол майора и взял в руки докладную записку. Достав очки, он одел их и внимательно прочитал объяснительную и протокол допроса летчика. Отложив в сторону бумаги, он снял очки и приятным обволакивающим голосом, сказал:

– Допрос прекратить, товарищ майор! Показания лейтенанта, сходятся с показаниями взятого в плен немецкого аса, лейтенанта Франца— —Йозефа Ноймана. Он все точно рассказал – как, где и кем был сбит. Я так думаю, товарищ майор, немцу скрывать нечего? Неравноценный, знаете ли, обмен! Не станут немцы разменивать своего аса со ста одиннадцатью победами на русского летчика, у которого на сто побед меньше, не правда, ли майор!? – спросил полковник, глядя своими жгучими глазами поверх очков. Он, словно пробуравил взглядом особиста до самых внутренностей.

– Так точно, товарищ полковник! – сказал майор слегка дрожащими голосом. – Я полностью согласен с вашими доводами!

Полковник подошел к Краснову и поднял его со стула.

– Развяжи ему руки, майор! – приказал начальник особого отдела армии.

Майор, достав перочинный нож, разрезал веревки, которыми были связаны руки Краснова.

Валерка размял запястья и вытянулся перед полковником— особистом, по стойке смирно.

– Поздравляю тебя, сынок, с победой! Ты такую крупную «птицу» нам добыл! Не каждый летчик может похвастаться, что расправился с лучшим асом. всего Люфтваффе. А ведь лейтенанта за день до того, как вас сбили, фюрер лично наградил дубовыми листьями к рыцарскому кресту. Молодец! – сказал полковник, и обнял Краснова по— отцовски. – Гвардии полковник Шинкарев уже представил вас к награде – Героя Советского Союза!

Лицо майора изменилось. Тот стоял, ожидая, что Краснов скажет, что он его бил. В последний момент внутренний голос остановил его. От этого по спине особиста пробежала холодная струйка пота, а ноги стали слегка подрагивать.

– Так, майор – дело закрыть! Краснова отпустить! Пусть идет в свою эскадрилью и воюет. Нам нужны такие летчики— асы! А предателей и изменников Родины и так вполне хватает, вот ими— то и занимайтесь! Вам все понятно?

– Есть, товарищ полковник! – сказал майор, вытянувшись по струнке.

Возвращение Валерки в эскадрилью было обставлено с особой помпезностью.

В столовой собрались все. По случаю торжественного «воскрешения» Краснова, командир полка приказал выдать зам. по тылу по дополнительной порции наркомовских сто граммов. Даже поварихи и официантки по такому случаю превзошли самих себя. Они испекли большой торт со сгущенным молоком и американским шоколадом, поставляемыми союзниками в качестве летных пайков. А еще зажарили молодого кабанчика, которого застрелил из автомата один из солдат охраны, приняв его за немецкого диверсанта, ползущего в расположение аэродрома.

В тот момент, когда Краснов зашел в столовую, все встали и принялись хлопать, словно это был знаменитый артист Николай Крючков. От такого теплого приветствия, Краснов, смущаясь, словно девка, даже покраснел. Каждый из летчиков пожимал ему руки, и поздравлял с возвращением в полк.

Слово взял командир полка гвардии полковник Шинкарев:

– Товарищи летчики! Мы сегодня собрались по поводу возвращения в строй нашего аса и виртуоза воздушного боя, старшего лейтенанта Краснова. Не каждому из многих сбитых врагом летчиков довелось вернуться в строй. Краснов прошел этот путь, находясь в плену с честью и достоинством советского человека. Он не только вернулся в полк, но и в последнем бою уничтожил двух немецких асов. На счету одного из них более ста одиннадцати побед на западном и восточном фронтах. Многие из вас слышали о лейтенанте Франце —Йозеф Ноймане, кавалере рыцарского креста и дубовой ветви с мечами. Так вот, наш старший лейтенант Краснов поставил точку в его военной карьере. —Йозеф сбит и пленен!

Все дружно захлопали. Такое внимание к себе Краснов ощутил впервые. Было приятно вернуться в эскадрилью к своим друзьям и однополчанам.

В один из дней конца октября гвардии полковник Шинкарев вызвал к себе в штаб командира звена старшего лейтенанта Заломина и ознакомил с приказом.

– Есть предписание, товарищ старший лейтенант, откомандировать вас и старшего лейтенанта Краснова в город Иркутск.

– Извините за вопрос, товарищ полковник, что нам делать там, вдали от фронта? – спросил старший лейтенант Заломин, не понимая цели своей командировки.

– Приказом товарища Сталина и наркомата обороны, с каждого полка откомандировывается несколько человек в сводный полк под командование товарища Мазурука. С Президентом Соединенных Штатов Америки достигнуто соглашение о переброске самолетов «Митчелл», среднего бомбардировщика— торпедоносца А— 20 «Бостон», истребителей Р— 40 «Киттихаук», Р— 39 «Аэрокобра» и Р— 63 «Кингкобра» через Аляску, Анадырь до Красноярска. На базе Ивановской школы переподготовки пилотов создается пять перегонных полков. Самолеты будут перегоняться своим ходом. Условия очень жесткие, поэтому и решено откомандировать самых опытных летчиков! Так что, товарищ старший лейтенант, получайте предписание, снимайтесь со всех видов довольствия и вперед! Родина вас не забудет!

– Я не согласен, товарищ полковник! – сказал Заломин. – Мы должны быть здесь! Нам нужно бить врага, а не летать над тайгой в поисках кедровых шишек.

– Короче, старший лейтенант, – перейдя на повышенный тон, сказал Шинкарев. – Есть приказ, и он не обсуждается! Вы и старший лейтенант Краснов, направляетесь в Иваново. Немедленно! Завтра, чтобы убыли в Москву! Там формируется перегонное соединение! Ясно вам!?

– Так точно! Разрешите идти сниматься с довольствия? – спросил Заломин, голосом побитой собаки.

– Идите, идите старший лейтенант и не выносите мне мозг! Приказ подписан самим товарищем Сталиным.

Валерка вошел в дом в тот момент, когда Ваня Заломин уже собрал свои вещи в чемодан и вещевой солдатский мешок.

– Ты че, Ванька, на дембель собрался? – спросил Краснов с подколкой, видя, как старлей сложил свои вещи и сидит в полной прострации..

– Ты тоже собирайся – сказал Заломин. – Я тебя уже два часа жду. Где ты был?

– Я технарям помогал, фонарь что— то заклинил, осколком полозки загнуло. Завтра же вылет, а я боюсь, саданет Ганс, так хрен потом откроешь, чтобы прыгнуть с парашютом! Так и сгоришь вместе с самолетом, не увидев победного салюта над Москвой.

– Не саданет! Завтра ты уже сам будешь в Москве пить пиво с раками, – как— то понуро сказал комзвена и, глубоко вздохнув, сел на кровать.