Николай Чепурных - Прости мне мои капризы

– О-че-э-нь ин-те-э-ре-э-сно-о! И со-о-в се-э-м не-э ра-а-но-о!

(Что и требовалось доказать!).

– Хорошо, не рано! Одевайся скорее, а то простудишь своих сестр… В общем, простудишься.

(Кажется, и фраза насчет простуды прозвучала у меня фальшиво, Неискренне. Мне вовсе не хотелось так скоро распрощаться с чудным «виденьем», которое являла собой Ирина и которое, конечно же, не повторится. Но ее организм, не подготовленный к подобного рода испытаниям, действительно мог не выдержать…).

– О-де-э-ва-ю-у-сь…

Ирина перестала махать и начала одеваться.

Я нажал на клавишу-паузу.

Как только Ирина надела трусики, облачила в лифчик прелестных своих «двойняшек» и подняла лежавшее на песке платье, – я, решив, что «уже можно», – самовольно оставил место «ссылки» и подошел к ней.

С платьем Ирина провозилась подольше. Когда она его снимала – от быстрых, привычных движений рук – платье в одну секунду, птицей, взмыло над ее головой. А теперь неплотная материя, впитывавшая влагу с невысохшего до конца тела, прилипала к плечам, спине и животу, топорщилась складками на бедрах.

Наконец, барышня справилась.

Очистив от песка ступни, надела на босу ногу кроссовки.

После этого – резво взбежала на близлежащий, невысокий откос, густо поросший мягкой «травушкой-муравушкой зелененькой».

– Ну, чего ты ждешь? Включай свою песню! – раздался оттуда задорный голос Ирины.

Я включил.

Музыка зазвучала вновь.

Под замечательную эту мелодию – Ирина выполнила несколько грациозных, вальсирующих движений.

Глядя на кружащуюся в танце девушку, мне почему-то представился вдруг в ней образ блистательной немецкой фигуристки, олимпийской чемпионки Катарины Витт, выступления которой я видел по телевизору.

Но, вот, песня закончилась.

Я выключил магнитофон.

Барышня спустилась вниз.

Проговаривая скороговоркой свою же фразу: «И сов-сем не ра-но, сов-сем не ра-но!» – Ирина прошла к реке.

Наклонившись, стала что-то искать.

– Посвети, пожалуйста!

Я включил фонарик и направил его на Ирину.

– Не на меня!

– Тебя очень хорошо видно!

– Хорошо! Ну, и что?

– Если бы я был художником – обязательно тебя нарисовал бы! Вот, такой, какая ты сейчас есть…

– А какая я сейчас есть?

Она выпрямилась.

– Этого нельзя объяснить словами. Можно только изобразить на полотне кистью живописца! Сказочно красивая – вышедшая из воды, выхваченная из покрова ночи вот этим лучом света…

– Мерси!

Повернувшись ко мне, Ирина сделала реверанс.

– Что же ты раньше не догадался зажечь свой… волшебный фонарик? Купающаяся в ночной реке нимфа тебе, как художнику, была бы интересна!

– Еще как интересна!

– А теперь вниманию художника нимфа может предложить… Может предложить… Смотри и запоминай! Смертельный номер! Без специальной подготовки выполнять – не рекомендуется!

Ирина отошла от воды.

Опустив голову, осмотрела вокруг себя место.

Затем она сделала глубокий вдох и выдох.

Прогнулась немного назад.

Потом наклонилась вперед.

«Сложилась» пополам.

Уперлась ладонями в песок.

И оттолкнувшись, встала на руки.

Гимнастический, или акробатический этот трюк, едва начавшись, мог в тот же момент и закончиться. Поскольку – не успела еще Ирина придать телу устойчивое положение, как положено – зафиксировать его, а платье уже соскользнуло вниз и накрыло ее голову. Отчего она едва не потеряла равновесие. Пытаясь удержаться на руках, начала балансировать.

Тут уж я не «сплоховал»!

Мгновенно оценив ситуацию, – кинул магнитофон на землю и бросился к Ирине на выручку.

Вовремя подоспев, я принял ее – падающую – на себя.

Это был звездный мой час!

Торопливо засунув фонарик в задний карман джинсов, – я сделал то, чего еще ни разу не делал – за все проведенное с Ириной время.

Прикоснулся к обнаженному ее телу!

(«Скрещенья рук» во время наших с Ириной прогулок – не в счет…).

Придерживая Ирину за ноги – повыше коленных суставов – поближе к попе (оптимальность положения моих конечностей определилась путем сложнейших, не подпадающих ни под какие математические, или иные прочие формулы, вычислений, причем, вся эта арифметика была выполнена молниеносно – в уме, без всяких, там, калькуляторов и других считающих устройств!), – я помог ей восстановить устойчивость.

После чего – крайне неохотно – отнял от нее руки. Поправил кое-как платье – чтобы оно не полностью покрывало ее голову. И отдалился. Только не на прежнее место, а так, чтобы быть к ней поближе – в готовности снова оказать помощь.

Ирина же начала показывать фокусы.

Медленно выгнула спину, держа ноги вместе и прямо, придав им положение, параллельное земле.

Гибкая ее фигура стала походить на подкову.

(Как ей, стоя на руках на песке, с большей частью закрытым из-за платья обзором, удавалось удерживать себя в такой сложной позиции, – было для меня загадкой!).

Далее акробатка сделала несколько изящных движений ногами, подобных тем, что так виртуозно и артистично выполняют над поверхностью воды – когда тело находится в самой воде – спортсменки синхронного плавания. Только в отличие от синхронисток, Ирина проделала все – в замедленном темпе – что имело свое очарование.

И здесь я оказался «на высоте»! «На высоте» собственных художественно-эстетических чувств (вкусов)!

Вытащил фонарик из кармана и, включив, направил на Ирину.

Предоставив этим моим высоким художественно-эстетическим чувствам (вкусам) полную свободу, – я принялся ходить вокруг Ирины, импульсивно перемещая узкий, подрагивающий луч света вслед за каждым ее движением и с жадностью разглядывая прекрасное, почти голое ее тело…

В который раз пожалев, что так глупо, по собственной воле, лишил себя удовольствия насладиться обществом Ирины, когда она плескалась в реке.

Наконец, Ирина закончила потрясающие манипуляции с нижними своими конечностями. Согнув их в коленях, она подвела к голове ступни. Затем опустила ноги еще ниже. И встала на песок, изобразив красивую акробатическую фигуру – «мостик».

(Художественно-эстетические мои запросы были удовлетворены – в полной мере!).

Завершив представление, Ирина поднялась на ноги.

Она успокоила дыхание.

Стряхнула песок с ладоней.

Поправила платье.

Не забыла взять свой фонарик.

Сделав все эти дела, Ирина повернулась к реке лицом, помахала широко рукой и, с чувством, произнесла:

– Спасибо тебе, речка! Большое-пребольшое! До скорой встречи!

Словно живая, – речка ответила ей тихим всплеском.

Затем Ирина подошла ко мне.

– Я не слишком смешно выглядела?

– Не слишком! Ты выглядела необыкновенно! Фантастически! Очень красиво! И – очень естественно!