Александра Дроздова - Прости, мне пора. Роман-путешествие

Дизайнер обложки Алина Фальтина

Корректор Светлана Переверзева

© Александра Дроздова, 2020

© Алина Фальтина, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-4140-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Февраль, 2010 год

Яркое пятно солнца бьёт прямо в глаза, едва я выхожу из полумрака перрона на ступени железнодорожного вокзала Санта-Лючия. Крики чаек, звон колоколов, гул разношёрстной толпы, воздух, пропитанный «запахом мёрзлых водорослей», – от первого глотка венецианского коктейля моментально кружится голова. Почти сразу же приходит ощущение лёгкости и свободы. Не нужно больше ни о чём думать. С этого момента город принимает решения за тебя.

Жмурясь от солнечных бликов, играющих на бирюзовой глади канала, я жду вапоретто 1 1 Здесь и далее примечания автора. Vaporetto – главный вид общественного транспорта в Венеции, аналог речного трамвая (ит.) . , чтобы добраться на нём до сердца города на воде. На носу речного трамвайчика хозяйничает холодный февральский ветер, но ничто не может заставить меня зайти внутрь, ведь одно из самых приятных ощущений – чувствовать на коже мелкие брызги морской воды и согревающие лучи солнца. То там, то здесь над водой нависают причудливые силуэты палаццо, появляются залитые золотым светом купола церквей; колокольни, пронзая своими шпилями синее небо, тают в полуденном солнце.

Вапоретто причаливает к плавучей остановке Сан-Закария, и я моментально оказываюсь в людском водовороте. Туристы, создавая большие пробки около мостиков, неторопливо перекатываются по набережной Скьявони. С каждой минутой их становится всё больше. Не успев высадиться с мотоскафов 2 2 Мotoscafo – деревянная моторная лодка с застеклённой кабиной (ит.) . , катеров и вапоретто, они жадно набрасываются объективами своих фотоаппаратов и видеокамер на персонажей в роскошных костюмах, застывших в причудливых позах на фоне лагуны. Джокеры, Венецианские Дамы, Коты, Арлекины, Коломбины, ангелы и вампиры представляют собой калейдоскоп, сюрреалистические узоры которого наводят на мысль о сумасшествии. Я удивлённо верчу головой по сторонам. Повсюду маски, маски, маски. Тот, кто заранее не подготовился к всеобщему веселью, выстраивается в очередь к уличным художникам по боди-арту, чтобы разрисовать себе лицо. Пышные юбки из дорогих тканей, зеркала и веера, шляпы и тюрбаны… Мужчина-казино, расставив руки в стороны, медленно кружится на месте, а рядом, угрожающе держа трезубец, прожигает всех взглядом дьявол, кажется, он только что поднялся из преисподней. Дама в образе пирожного-безе позирует на фоне белых колонн, а в это время на лавочке милуется парочка леприконов на радость фотографам. Всё это напоминает падение Алисы в кроличью нору. Так, сама того не ожидая, я оказалась в Венеции в разгар Карнавала. Совершенно одна.

Хочется как можно скорее добраться до гостиницы, чтобы принять душ, переодеться и пойти исследовать Венецию, желательно подальше от эпицентра праздника. На поиски дороги в отель уходит меньше времени, чем ожидалось. Палаццо, окружённый пустынным кампо 3 3 Сampo – поле (ит.) . В Венеции – маленькая площадь. , находится примерно в пяти минутах ходьбы от площади Сан-Марко. Двери гостиницы наглухо закрыты, никакого присутствия жизни не наблюдается. Я звоню в латунный звонок. Через пару секунд дверь открывается. В своеобразном фойе идёт ремонт, очевидно, уже не первый год. Мраморный лев в начале крутой лестницы погрузился в уныние. На втором этаже дверь радостно улыбается разноцветными витражами, резко контрастируя с недовольной миной портье:

– Здравствуйте!

– Здрасьте, – сквозь зубы выплёвывает венецианец.

Выражение его лица настолько недовольное, что сначала приходит мысль: «А это точно гостиница?»

– Паспорт, – всем своим видом и тоном голоса мужчина показывает, что ему помешали.

О надменности венецианцев рассказывают часто, но получить подобный приём от человека, который живёт за счёт туристов, кажется немного странным. Когда он смотрит в мой документ, его губы изгибаются в брезгливой усмешке.

– Какие-то проблемы? – холодным голосом интересуюсь я.

– Нет, никаких, – отрезает он.

Его взгляд скользит по моему каменному лицу.

– Ключ от комнаты. Ключ от входной двери. Завтрак до десяти утра.

– Спасибо.

– Подождите, я провожу Вас до номера.

Не обернувшись, я ставлю свой чемодан на мраморный пол и иду дальше. Паспорт, кстати, служащий гостиницы так и не вернул. Видимо, боялся, что сбегу, не оплатив счёт.

Пока я стою под тёплыми струями душа, в голове всплывает разговор, который произошёл незадолго до моей поездки:

– Ты что? Правда едешь в Венецию одна? – спросил Марко, сделав акцент на слове «одна».

– Да. А что такого?

– Ну… это же… хмм… странно…

– Это ещё почему?

– Венеция – город влюблённых! Туда нужно ехать в романтическое путешествие!

Марко – старый терпеливый друг по переписке, с которым я время от времени практиковала итальянский язык. Как и все итальянцы, он был отчаянно сентиментален.

– О, нет. Давай оставим эту тему.

– Ладно. Но будь готова к тому, что венецианцы очень заносчивые. Ко всем относятся с нескрываемым презрением.

– Я просто хочу посмотреть город. Отдохнуть от работы. Я не собираюсь заводить друзей.

Несмотря на то, что даже сами итальянцы считают поездку в Венецию в одиночестве чем-то странным, гуляя по лабиринту её улиц, очень быстро понимаешь, что на самом деле это всего лишь условность. Чтобы сполна насладиться мистической красотой этого города, в первый раз лучше приезжать одному. Здесь, как нигде, под кожу проникает будоражащий дух приключений, а по телу разливается трепетное предвкушение любовной интриги. И Венеция не останется в долгу: она, как опытная куртизанка, будет искушать тебя снова и снова своей необыкновенной способностью к игре и удовольствиям.

Чем больше я брожу по узким спиралям калле 4 4 Сalle – на венецианском диалекте означает «улица». , тем более абсурдным мне кажется мнение о том, что Венеция сегодня – это умирающий город, грустный призрак былого великолепия Светлейшей Республики, второй столицы Европы и царицы Адриатики. Венеция может нравиться или не нравиться, но нельзя отрицать, что у неё есть душа.