Василина Жидких - Я хочу еще

– Это было впервые за долгие годы, и я почти сразу тебе написала.

– Через неделю, и то, потому что Алекс попросил. – Он снова недовольно хмурится и качает головой. – Чувака зовут Артем Валерьянович, я познакомился с ним в университете. Он свой человек, поэтому решил попробовать без привлечения психиатра. Если он убедится, что справится сам, то он возьмется за тебя, а если нет, то придется навестить Самойлову.

– Как много ты ему рассказал?

– Во-первых, заочно он о тебе знал давно, – я удивленно смотрю на Артура и тот хотя бы извинился, но ему пофиг. – Я рассказывал ему о нашей группе “Люди Х”. Ему тема показалось интересной, и он часто интересовался у меня вашими делами.

– И ты рассказывал?

– Делился наблюдениями, а он помогал советами. Знаешь же, что пока я учусь…

– Тебе нельзя ставить диагнозы. Так значит, ставил он?

– Да не ставил он, просто высказывал свое мнение. Когда ты написала мне, я сразу о нем подумал, потому что…

– Он обо мне уже все знает. Если ты ему веришь, значит и я попробую, – Артур ни разу не заставил в себе сомневаться.

– И на этом спасибо. Слушай, – Артур останавливается и подозрительно мнется. – Я думал, что смогу присутствовать на сеансе, но он мягко послал меня к черту, поэтому я провожу тебя, передам ему в руки и зайду в конце.

– Ладно.

Я не стала спрашивать о врачебной тайне. Артур явно больше меня знает, что ему, как студенту медицинского университета можно, а что нельзя. Да и пофиг мне, этот парень знает обо мне многое, не больше Алекса, но больше, чем другие мои друзья.

***

– Так, жди меня здесь, – Артур усадил меня на скамейку.

– Хорошо.

Он поздоровался с медсестрой, проходящей мимо и заскочил в кабинет, у которого он меня оставил.

Психотерапевт

Артем Валерьянович.

Когда-то я была уверена, что со всеми докторами, начинающимися с “психа” навсегда покончено. Я надеялась, что больше никогда не вернусь в лечебницу и уж точно к Самойловой я не рвалась. Сделаю все возможное, но к ней пойду в последнюю очередь.

Убеждая себя, что все в порядке и бояться мне нечего, я ждала Артура отбивая нервную дробь ногой. Медперсонал проходя мимо и замечая нервозность, лишь снисходительно улыбался. Пару медсестер наспех бросили мне, что волноваться не стоит и Артем Валерьянович хороший специалист. Молодой, но очень толковый.

Вот она прелесть частных клиник, я им сейчас пол пробью, а они лишь улыбаются.

Когда Артур наконец то вышел и махнул мне рукой, я вскочила на ноги и подошла к нему.

Это не ошибка.

Это верное решение.

Мне нужна помощь.

Помощь от человека, начинающегося с “психа”.

– Ты чего такая взвинченная? – шепотом спросил он, прикрывая немного дверь.

– Не знаю, может быть потому что мне страшно? – съязвила я, на что Артур, совсем как медперсонал этой клиники, снисходительно улыбнулся.

– Понятно, – отвечает он, пропуская меня внутрь. Я сразу натыкаюсь на пронзительный взгляд ярко голубых глаз и неуверенно киваю Артему Валерьяновичу. Тот сощурившись кивает в ответ, но ничего не говорит. – Напишешь мне, как закончишь, хорошо?

– Обязательно.

Артур оборачивается к Артему Валерьяновичу и махнув рукой на прощание, ушел, закрыв за собой дверь, оставив нас в тишине.

Я стояла молча, пока меня рассматривали.

– Не думал, что когда-нибудь встречусь в живую с кем-то из группы “Люди Х”, – мне указывают рукой на зеленый диван стоящий за цветастой ширмой, которую я не сразу заметила, когда зашла внутрь.

Сняв куртку, я села на диван и положила ее рядом с собой, а Артем Валерьянович взяв со стола ручку и блокнот, подошел и сел в кресло.

– Петра Град, – негромко протянул он, перелистывая лист моей анкеты, которую я заполнила у медсестры. – Вы же чешка? – молча киваю, все еще боясь открыть рот. – Хорошо, – Артем Валерьянович складывает руки на коленях и снова пронзительно на меня смотрит. – В каком возрасте Вы переехали в Россию? – неожиданно спросил он, не сводя с меня изучающего взгляда.

– В пять лет где-то, – тут же отвечаю я, пытаясь припомнить точный возраст, когда родители окончательно переехали в Питер. – Это важно?

– Смена обстановки по-разному влияет на человека, так что да, это важно, – тут же ответил Артем Валерьянович поясняя свой вопрос. – Мне стоит объяснять, как пройдет первый сеанс?

– Вам стоит рассказать, что Вы обо мне знаете, – вот, что меня больше всего пугало. Как много он обо мне знает.

– В Вашем голосе явно слышно осуждение, – он прищуривается и вяло ухмыляется.

– Мне все еще не нравится, что Артур говорил обо мне за спиной.

– Он не говорил конкретно о Вас, мы лишь обсуждали ситуацию, а как Вас зовут на самом деле, я узнал только вчера. Петра, Вы же понимаете, что в группе “Люди Х”, Артур идет, как доктор, а не пациент?

– Я понимаю, просто, – как бы объяснить почему именно меня это смущает. – Мне не нравится, когда меня обсуждают.

– Это Ваше право, но тем не менее, Артур делился со мной без злого умысла.

– Знаю, поэтому не ругалась с ним. Так Вы расскажете, что обо мне знаете?

– В десять лет у Вас была попытка суицида, Вы Х-71 5 5 Преднамеренное самоповреждение путем погружения в воду или утопления , – я нехотя киваю и жду продолжения. – И Вам ставили дистимию, в последний раз Вы наблюдались у некой Самойловой, к которой возвращаться не собираетесь. Не объясните почему?

– Потому что, если я приду к ней это будет означать, что я проиграла.

– А как Вы у нее оказались?

– После попытки суицида, меня поставили на учет, но потом силами дедушки меня с него сняли лет в 15, но я все равно была под наблюдением школьного психолога. За мной следили и, когда мое состояние ей не понравилось, меня направили к психиатру, Самойловой Елене Николаевне, для консультативно-лечебной помощи. Я не считала, что это мне нужно, а Самойлова все убеждала меня, если я буду халатно к себе относиться, то обязательно встречусь с ней позже. На последней встрече, я пообещала ей, что мы больше никогда не встретимся.

– Почему школьный психолог решил отправить Вас к психиатру? Она ведь объяснила Вам причины, – Артем Валерьянович сделал первую заметку.

– Евгения Львовна увидела, как я разбила руку о стену, – я заметила его взгляд на своих костяшках. – Проблемы с гневом, – пояснила я, а он снова оставил заметку. – Не думая, что мои слова приведут меня к психиатру, я отвечала ей честно. Сказала, что иногда не могу справиться с эмоциями и они берут надо мной верх.

– Это был разбитый кулак или что-то еще?

– Нет, она увидела порез на ноге. Что-то меня разозлило, кажется учитель вывел из себя, не помню. Мы готовили макет для городского конкурса и у меня в руках был канцелярский нож, – до сих пор хорошо помню ошарашенные лица одноклассников. – Я сама не заметила, как поранила себе ногу. Самойловой я врала, что это несчастный случай, – чтобы снова не поставили на учет.