Тома Ларионова - Бумеранг всегда возвращается. Книга 2. Дневник матери и свекрови

– Мам, а Егору что ты купила?

– Хотела найти ботинки, но там тоже ничего хорошего нет. Кооперативные очень дорого. Так что привезла ему тёплый свитер из настоящей овечьей шерсти, ему для похода пригодится. И кассеты с современной музыкой для дискотек.

– Я думаю, он особо обрадуется кассетам, как раз к новому году ему поручили в школе вести дискотеку.

– Господи, как я по вас соскучилась! – я обняла мужа и дочку. – Вы на меня не сердитесь?

– Мам, если честно, я сначала не могла понять, почему ты уехала. Потом папа всё про бабушку рассказал… Я думала, она искренне ко мне привязалась, а теперь понимаю, что нет. Она только себя любит и деда! Думаете, я ничего не помню из той поездки? Помню!

– Алёнушка, не нужно про бабушку. Она такая, какая есть. И она у тебя одна. Лучше покажи мне свой альбом с марками. Что-то новое появилось?

– Пойдём в мою комнату! – Алёнка взяла меня за руку.

– Пойдём, моя хорошая! Пусть папа отдохнёт, устал за время моего отсутствия.

Мы с дочерью смотрели марки, а я всё время прислушивалась, не подошёл ли Егор к двери. Весь шум на площадке в квартире был хорошо слышен. Мы с дочкой просидели до половины десятого ночи, но сын так и не появился. Алёнка начала зевать, я её отправила в ванную, а сама перестелила ей постель. Когда она вернулась, я её крепко обняла:

– Девочка моя! Прости меня! Я знаю, что тебе нелегко было. Но я должна была подлечиться, ты же помнишь, какие скандалы у нас с Егором были. И, судя по сегодняшнему дню, ничего тут не изменилось.

– Мамочка, ты только не расстраивайся! Я тебя так люблю!

– Я тебя тоже, солнышко моё! Спи, спокойной ночи!

Уложив дочку, я пошла в спальню. Это была самая дальняя комната от входа в квартиру. Если закрыть две двери, то не будет слышно, когда сын вернётся. Я не могла лечь спать, не дождавшись его после такой долгой разлуки, поэтому двери оставила открытыми. Как бы я не успокаивала себя, что он любит меня и скучал в разлуке, меня обидело то, что в день приезда он, как и до отъезда, задерживается где-то допоздна. Телефона у нас не было, да и кому можно позвонить ночью! В милицию, что ли? Мы лежали с Сашей обнявшись и прислушивались. Потом муж уснул. Егорка пришёл в половине двенадцатого. Я накинула халат и вышла в коридор. Сын уже снимал куртку.

– Здравствуй, Егор! Дай я тебя обниму! Господи, кожа да кости! Ты хоть где-нибудь перекусил? – я старалась не заплакать и не повысить голос, хотя это давалось мне с трудом.

– Мам, прости меня! Я правда не мог тебя встретить и прийти раньше! Я ничего не успеваю!

– Ладно, в первый день прощаю. Иди поешь, а завтра поговорим, – я потрепала его по отросшим волнистым волосам и ушла в спальню. Жалость к нему и себе, горечь и отчаяние уже с первого вечера поселились в моей душе прочно и основательно.

Новый 1990 год мы встречали втроём – я, Саша и Алёнка. Сын в категорической форме заявил, что они большой компанией, где будет Валентина, поедут к какому-то другу в соседний город. Он не отпрашивался, не извинялся, он просто так решил! Разве можно было пятнадцатилетнего подростка (или уже юношу?) силой удержать дома? Конечно, нет! Мы приняли к сведению и отпустили…

Начались зимние каникулы. Егор вроде бы хотел жить с нами мирно, выполнять принятые договорённости о своих обязанностях в семье, но попав под влияние Валентины, всё чаще и дольше пропадал у неё…

Глава 2

Белая ворона

Ах, если бы можно было всё повернуть назад! Теперь, прожив большую часть отмерянного Богом времени, отчётливо понимаю, что исправить потом ничего нельзя! К нашему великому сожалению. Когда в отношениях с сыном и его девушкой были допущены все ошибки, которые только можно было совершить отчаявшимся родителям, только тогда, как насмешка над моими педагогическими знаниями, мне попалась книга какого-то американского психолога, где он на вопрос, что нужно делать родителям, если их ребёнок влюбился, ответил одним словом:

– Ни-че-го!!

Дальнейшее моё повествование можно читать как исповедь матери, которая из любви к сыну хотела оградить его от величайшей ошибки в его жизни, основываясь на своей природной интуиции или дара, но потерпела не только поражение, но и чуть не потеряла семью и здоровье.

Егор у нас вырос парнем видным – рост больше ста восьмидесяти, стройный, если не сказать, что, по материнским меркам, худой, густые тёмно-русые волнистые волосы до плеч, мода тогда была такая, нос прямой, волевой подбородок, густые брови и такие же зелёные, как у меня, глаза. Все знакомые утверждали, что он похож на маму. Где-то начиная с седьмого класса в него начали влюбляться девочки, но он имел какую-то предрасположенность обращать внимание на женщин более старшего возраста. Он впервые влюбился в молодую учительницу биологии, но она оказалась замужем, и его влюблённость осталась как поклонение женщине-идеалу. В то время сын ещё делился со мной своими переживаниями и мыслями, а также спрашивал совета, что делать. Я ему объясняла, что так в жизни бывает, находила книги, где описывались подобные ситуации. Он читал, размышлял и, чтобы быть ближе к объекту своего обожания, просто подружился с той учительницей, помогая ей на уроках и в школе. Я, побывав на родительском собрании, тоже познакомилась с Татьяной Николаевной, которая была их классным руководителем, и поняла, что в данной ситуации влюблённость пойдёт Егору на пользу. Пусть воспитывает в себе рыцарское отношение к женщине. Всё закончилось вполне благополучно, у него до выпускного были с той учительницей дружеские и доверительные отношения. С Валентиной оказалось всё сложно… Ну очень сложно!

Однажды я зашла в комнату сына и дочери, разгороженную пополам книжными шкафами, и увидела за стеклом фото девушки – маленькое треугольное лицо, светлые и довольно редкие волосы и какая-то печальная улыбка. Я вытащила фотографию, перевернула и прочла: «Егорке от белой вороны».

Я возненавидела её сразу! Как может эта невзрачная девушка двадцати трёх лет встречаться с моим красавцем сыном, которому только пятнадцать? Она в своём уме? И чем она его приворожила?

В этот вечер я дождалась Егора не просто лёжа в кровати и прислушиваясь к каждому шороху, а вышла на кухню. Он пришёл опять после двенадцати, уставший и, как говорят, на взводе.

– Сынок! Долго так будет продолжаться? Твоя «белая ворона» разве не понимает элементарных вещей, что тебе нужно окончить школу, что у тебя есть семья, которая о тебе беспокоится, что родители не могут спать, пока ты не придёшь домой? Неужели обязательно ходить на свидание каждый день?

– Мам, а зачем ты вытаскивала фотографию? Кто тебя просил? – сын сразу перешёл на крик. – Я же не лажу по твоим шкафам? И хватит меня контролировать! Мне шестнадцатый год! И только нам с ней решать, сколько раз в неделю встречаться!