Варвара Иславская-Эйлер - Повелитель жемчуга

Дни шли за днями, превращаясь в месяцы и годы, а принц все жил в своем жемчужном замке, созерцая в бронзовом зеркале свое совершенство и одновременно проклиная его. Потому что он прекрасно знал историю о греческом юноше Нарциссе, который любуясь на свое отражение в воде, не смог оторваться от него и превратился в желтый, печальный цветок. Принц не хотел такой участи, но и поделать с собой ничего не мог, ибо зеркало заполняло всю пустоту и фальшь его жизни.

Настал день, и принцу Перлю исполнилось 18 лет. В этот день по закону он должен был принять управление жемчужным королевством.

Утром Кроун, который после смерти королевы Маргариты самовольно провозгласил себя регентом при малолетнем наследнике, без приглашения вошел в опочивальню принца с огромным букетом красных роз. Думая, что принц еще спит, он не стал его будить и, молча, поставил цветы в синюю стеклянную вазу.

– Что тебе нужно, Кроун? – раздался сонный голос принца.

Регент вздрогнул, ведь, он была уверен, что этот ленивец еще спит.

– Простите, ваше высочество, за столь внезапное вторжение, но сегодня день вашего совершеннолетия, и я не мог не поздравить вас.

– Во-первых, с сегодняшнего дня меня следует называть «ваше величество», а во- вторых…. – Здесь принц замялся, не зная, что сказать.

– Во – вторых?

– Праздник отменяется.

– Позвольте вас спросить, почему?

– Потому что отменяется, – капризно надул губы принц. – Я не собираюсь устраивать никаких сборищ, и весь день проведу в замке.

– Но почему? – удивился Кроун?

– Потому что я так хочу!

Что же такое задумал принц? Неужели снова стоять перед зеркалом и созерцать свои совершенства? Нет, нет и сто раз нет, ибо у юного Перля была еще и другая, никому не известная, полная безумных приключений жизнь. И состояла она в путешествиях на волшебный остров Дев, который, подобно призраку, появлялся в водах Адриатики в ночь красной луны.

Чтобы рассчитать точные день и время восхода багрового светила, принц заранее шел в библиотеку, брал астрологическую карту звездного неба и начинал делать расчеты. Вот и сейчас после всех вычислений у него получилось, что по какому-то совпадению именно сегодня в день его рождения, в одиннадцать часов ночи должна была взойти красная луна и выпустить из заточения этот загадочный остров Дев. Оставалось только дождаться, когда наступит вечер.

Около десяти вечера принц встал у окна своей опочивальни и начал наблюдать, как солнце медленно погружалось в море и по мере того, как оно исчезало в его синей бездне, разбросанные по небу облака приобретали багровый оттенок.

– Ура! – воскликнул принц. – Облака краснеют. Значит, скоро взойдет моя любимая луна! Надо спешить!

Закрыв окно и зашторив его, принц вытащил из шкафа потрепанный сундук и извлек оттуда полосатую робу, широкие штаны и черный бушлат. Стряхнувши с них пыль, он нацепил на себя весь этот карнавал и сразу сделался похожим на простого матроса. Потом он побросал свою королевскую одежду в сундук и спрятал его обратно в шкаф. Крадучись, чтобы никто не слышал, он вышел на балкон и спустился по потайной лестнице, которая вела прямо на берег. Теперь оставалось только добежать до огромных прибрежных валунов, вытащить спрятанную там рыбацкую лодку, столкнуть ее в воду, сесть на весла и смело плыть навстречу красной луне!

И он добежал! И сделал все, как хотел! И теперь, яростно налегая на весла, плыл в кромешной тьме, надеясь, что не опоздал, и красная луна взойдет и укажет ему путь на загадочный остров Дев.

«Только бы она взошла! Только бы она взошла!» – лихорадочно думал принц. По его щекам струйками бежал пот, глаза горели, как угли, руки отчаянно работали.

Наконец на темную воду упал тонкий багровый луч, небо заворчало, задвигалось и, словно по взмаху волшебной палочки, над морем кровавым заревом вспыхнула красная луна, заволакивая своим сиянием все пространство. И тут же вдали забрезжили живописные, отдыхающие под сенью кипарисов руины; оливковая роща; увитые зеленью колонны; каменные каскады амфитеатра…. Это был остров Дев.

– Ура! – закричал принц и быстрее заработал веслами.

Однако вовсе не за благоуханную красоту любил принц этот остров. Принца прельщало то, что он соответствовал своему названию и населен был чудными девами. Ах, что это были за девушки! И как отличались они от жеманных, затянутых в тугие корсеты принцесс с их наигранными манерами и заученными фразами! Одетые в разноцветные хитоны, они резвились на каменной площадке среди высоких, увитых зеленью колонн, читали стихи, пели, а иногда устраивали и целые представления. Принцу нравилась простота их игр и развлечений, и когда он смотрел на них, его душа наполнялась волнением, и он забывал о своем бронзовом зеркале, в котором проходила его юная жизнь. Однако он, безумно робея, никогда не смел, подойти к ним и заговорить, предпочитая наблюдать за ними, спрятавшись в зарослях рогозы.

Пришвартовав лодку у берега, принц вышел из нее, спрятался в свое укрытие и начал ждать, когда появятся девушки. Он прождал час, два, три часа, но они не появлялись, лишь высокие кипарисы слегка покачивались на ветру.

Неожиданно из глубины оливковой рощи появилась невысокая женщина в коричневом хитоне, накинутом на темно-зеленое платье. Она была невысокой, худой, со смуглой кожей и лучистыми карими глазами. Каштановые волосы ее были гладко зачесаны, на голове сиял золотистый обруч, руки сжимали свиток. Женщина обвела глазами площадку, потянула носом воздух и неожиданно прямиком направилась к зарослям рогозы, где, дрожа всем телом, затаился принц.

– Эй, принц! Подойди ко мне! – ласково позвала женщина.

Дрожа от смущения, принц вышел из своего убежища и подошел к женщине.

– Не бойся. Я знаю, кто ты. Знаю, как ты высчитываешь приход красной луны и, словно марафонец бежишь сюда, чтобы увидеть моих учениц, которые искусны во всем, к чему прикасаются их руки. Но, к сожалению, они не смогут развлечь тебя. Красная луна сегодня взрывается от ярости и может сжечь их своими красными лучами, потому они и остались в своей стране.

– В какой такой стране? – спросил принц.

– В стране прошлого.

– Прошлого? Их что, уже нет на свете? – сделал круглые глаза принц.

– Можно сказать и так.

– Ничего себе! Простите, а как вас величать?

– Я Сафо Митиленская.

– Древнегреческая поэтесса?

– Совершенно верно.

– О! – восторженно сказал принц. – Я обожаю ваши стихи о любви! Как это…. А, вспомнил!

– «И каждый раз, как только с тобой сойдусь, от нежной встречи, замлеет вдруг душа моя, а на устах немеют речи….»

– Спасибо тебе, принц, – сказала Сафо и поцеловала в лоб юношу. – Ты читаешь мои стихи, а думаешь о своем. Тебя что-то мучает?