Варвара Иславская-Эйлер - Повелитель жемчуга

– Нет, Робин, этого делать нельзя. Если мы пойдем туда, то можем навредить принцу, а ему сейчас и так тяжело.

– Ты оскорбляешь меня, Фаустина. Разве я могу причинить вред принцу Перлю? Я слишком его люблю!

– Знаешь что, – сказала Фаустина, – давай-ка сюда этот твой ключик, а то тебе еще взбредет в голову явиться в верхнюю залу невидимкой, а там всякой нечисти и без тебя хватает.

– А что ты сделаешь с этим ключом?

– Отдам его принцу Перлю! Ведь он по праву принадлежит ему!

Стояла глубокая ночь. Сон никак не шел к принцу. Он ходил взад и вперед по своей опочивальне, размышляя над словами поэтессы Сафо. Зачем эта давно почившая женщина уговаривала его пройти сквозь бронзовое зеркало? Зачем? Чтобы избавить его от желания смотреться в него? Но это невозможно! Для чего тогда жить на этом свете? Да и хлопот у него пока что нет никаких. Кроун занимается его королевством, и дела, кажется, идут хорошо. Жемчуг вылавливается отменный, и среди улова часто попадаются черные жемчужины, за которые богатые вельможи готовы отдать целые состояния. Сколько еще на лагуне королевств, которые могут так хорошо обеспечивать себя? Потом принц начал вспоминать маленькие ручки Сафо, ее тоненькую фигурку и влажную смуглую щеку, которую он так неловко поцеловал. От размышлений его оторвал лакей, который неслышно вошел и принес ему халат.

– Положи его на кресло и уходи, – сквозь зубы процедил принц. Ему показалось, что Витторио, так звали лакея, подглядел его мысли, чтобы потом, хихикая, судачить о странностях своего господина, что было сущей правдой. «Здесь очень неприхотливые господа», – часто делился Витторио с другими слугами. «Одеваются и развеваются сами. Никаких хлопот»!

И он был прав, этот Витторио. Принц не любил навязчивого внимания со стороны слуг, да и современная слишком пышная мода вызывала у него раздражение. К тому же ему и не нужно было излишне украшать себя одеждой, ибо люди видели только его синие, как море глаза, черные кудри и летящий стан. Даже в простом матросском костюме он выглядел не хуже, чем в монарших одеждах.

Раздевшись и покидавши на пол вещи, принц накинул алый халат и призадумался. Неожиданно его охватила непонятная тревога. «Что это со мной? Что позабыл я?» – задал себе вопрос принц и бросился к старинному зеркалу. Взглянув на свое лицо, он пришел в ужас. Под нижней губой появилась жуткая, портившая его складка, о которой ему сказал Робин. Принц начал неистово тереть подбородок, даже пару раз смазал бальзамом, но ничего не получалось. Складка оказалась глубокой и разгладить ее было невозможно.

– Я начал дурнеть! – воскликнул принц. – Сейчас одна складка, потом вторая, потом мое лицо иссохнет как у старика, и на кого же я буду смотреть? Кем буду восхищаться? Что принесет мне наслаждение? Да, я Нарцисс и признаюсь в этом! Но я выказываю уважение и к другим людям! И вообще кому, какое дело, чем я занимаюсь у себя в спальне! Лучше умереть, чем подурнеть! Лучше умереть! Лучше умереть! – зарыдал принц.

– Умирать не надо, – послышался мягкий, нежный голос из зеркала.

Принц посмотрел на сияющую поверхность и увидел контуры тоненькой фигурки Сафо.

– Войди в зеркало, принц Перль.

– Что? – не понял принц. – И ему вдруг нестерпимо захотелось спать.

Проснувшись утром, принц увидел, что солнечные лучи стучались в красные гардины, затопляя опочивальню мягким розоватым светом. Однако он даже не удосужился встать, открыть окно и впустить в свою жизнь глоток свежего морского воздуха. Вместо этого принц снова подошел к бронзовому зеркалу и посмотрел на свое лицо. Упрямая складка не исчезла.

– Значит это теперь навсегда, – сказал принц, и в этот момент в опочивальню снова без стука вошел Витторио, неся на подносе чашку кофе и сладкие булочки, Поставив поднос на столик, Виторио поклонился и вышел вон.

Наскоро позавтракав, принц вышел на свой бескрайний балкон и подошел к фонтану с мраморной фигурой заблудшего юноши по имени Нарцисс. Посмотрев на грустную статую, принц вдруг разозлился, да как рявкнет!

– Какой дурак его сюда поставил!

– Переглядываемся? – раздался знакомый насмешливый женский голос, и на балкон взошла принцесса Фаустина. В соломенной, украшенной живыми маргаритками шляпе и в зеленом платье, она была чудо, как хороша.

Сделав вид, что его окончательно сморили лучи солнца, принц посмотрел на Фаустину, но увидев насмешливую улыбку на ее простом широком лице, промолчал.

– Любуетесь друг другом? – с издевкой переспросила Фаустина.

– Нет, что ты, тетя Фаустина! – застеснялся принц, запахивая халат. – Просто очень душно.

– Я бы не сказала, – ответила Фаустина. – Какой дурень тебе сшил этот халат? Вечно путаешься в каких-то тряпках!

– Его сшил самый лучший портной, порекомендованный Кроуном.

– Ну, в этом не может быть сомнений! Ну что, принц Перль? Пока ты играешься со своим зеркалом, здесь в замке происходят события, о которых ты понятия не имеешь! Подумай, тебе стукнуло восемнадцать! Мало того, что ты не проявляешь никакого интереса к своему королевству, ты еще заставляешь нас с Робином решать твои семейные проблемы!

– Какие семейные проблемы? Ты же знаешь, что у меня нет семьи, тетя Фаустина!

– Зеркало у тебя вместо семьи, Перль!

– Давайте присядем, тетя Фаустина, – робко сказал принц и указал принцессе на стоящую рядом с фонтаном каменную скамейку. Присев рядом, он посмотрел на Фаустину своими синими, как море, глазами и робко спросил: – Можно я тебя поцелую, тетя Фаустина?

– Сейчас не до этого! – И резко отодвинулась от принца. – Перль, я пришла к тебе по делу, – серьезно сказала Фаустина и вытащила из висевшей у нее на поясе сумочке ключ.

– Что это такое? – удивленно спросил принц.

– Это ключ от верхней залы, где покоится тело твоей матери.

– Что? – испугался принц, вскакивая с лавки. – Откуда он у тебя?

– Кроун по какой-то причине наведывается в траурную залу, где покоится до сих пор не погребенное тело твоей матушки, и если бы, не Робин, то никто бы никогда не узнал об этом.

– И что же сделал Робин? – с удивлением спросил принц.

– Он подкрался к Кроуну и сделал из воздуха копию ключа, а потом все выболтал мне. Ну, а я решила, что законным владельцем этого ключа являешься только ты.

– Но я не собираюсь идти в верхнюю залу, – возразил принц, принимая из рук Фаустины ключ.

– Перль! – с жаром сказала Фаустина. – А тебе никогда не приходило в голову, почему тело твоей матери до сих пор не предано земле?

– Нет, – просто ответил принц, но договорить им не удалось, ибо на балкон вошел Кроун. Стройный, ловкий, суетливо-грациозный, не признающий парики, кружева и модную в то время мишуру, он походил на знатного вельможу, который вот-вот должен стать венецианским дожем или, по крайней мере, его советником. Однако, несмотря на внешний лоск и орлиный взор темных глаз, поведение Кроуна на людях отличала одна странная черта: его шея вертелась, как у фокусника, крупные, грубые руки все время жестикулировали, а глаза никогда не смотрели на собеседника, и со стороны создавалось впечатление, что регент находился в постоянном движении.