Марсия Андес - Я сгораю

Не замечаю, как у меня за спиной замыкается девятый круг. Дыхание давно сбилось, а легкие начинают гореть, но я не останавливаюсь. Еще как минимум парочка кругов, и тогда я смогу подумать над тем, чтобы пойти домой. Главное, не тормозить, иначе не смогу больше бежать. Точнее, не захочу. Один раз остановился, и все. Конец.

Хочется пить. Замечаю столик недалеко от тренера, на котором стоят банки с водой, и кривлюсь. Если стащу хотя бы одну, то мистер Диги сожрет меня с потрохами. «Это же для кома-а-анды».

Думаю о Нине. Как она там? Все ли в порядке с Шоном? Надо будет позвонить ей после пробежки.

– Осторожно! – слышу крик и невольно оборачиваюсь.

И замечаю, как в мою сторону летит мяч. Слегка притормозив, скольжу по земле, поднимая пыль, и, прикинув траекторию полета, останавливаюсь прямо в тот момент, когда мяч с силой впечатывается в грудь и оказывается в моих руках. Я морщусь от тупой боли, все-таки подача была сильная, но единственное, что меня сейчас расстраивает: я остановилась. Надо было просто уклониться и продолжить бежать.

Я прижимаю мяч к боку и смотрю на номер «один», что трусцой бежит в мою сторону. Капитан. Майкл Филлинс. Парень на ходу снимает шлем, и его мокрые от пота темно-коричневые волосы превращаются в ежик. Лицо у капитана раскрасневшееся и потное – я впервые вижу этого парня так близко, и тем более первый раз в жизни контактирую с ним.

Пока Майкл приближается, я замечаю на его губе шрам, очевидно, после пирсинга. У него небольшая щетина и темные карие глаза. Филлинс выше меня почти на голову, и на его фоне я выгляжу хрупкой и потерянной.

– Отлично поймала! – улыбается, останавливаясь рядом со мной.

– Спасибо. – Бросаю ему мяч.

Уже собираюсь снова попытаться возобновить пробежку, но Майкл говорит:

– Я часто тебя здесь вижу.

Осматриваю поле и замечаю, что остальные парни из команды наблюдают за нами.

– Да, – перевожу дыхание. – Я каждый день здесь бегаю.

– Не видел тебя в команде по бегу. – Филлинс переступает с ноги на ногу.

Я прикрываю глаза и упираюсь рукой в бок, который начинает неожиданно покалывать.

– Я не в команде по бегу. – Вспоминаю о сегодняшнем предложении вступить в клуб. – Я просто бегаю. Нравится.

– Сегодня круг не дотянула, – усмехается, намекая, что я пробежала всего девять кругов. Он что, считал? Или просто так ляпнул? – Я Майкл.

– Знаю. – Окидываю парня взглядом, а потом разворачиваюсь и перехожу на легкий бег.

Ноги сводит от усталости, и я понимаю, что дальше тренироваться не смогу. Сегодня вообще какой-то странный день. Не мой, что ли…

Больше я не смотрю на капитана «Викингов», перехожу на шаг и медленно направляюсь в сторону школы. До раздевалки добираюсь быстро, а когда прохожу мимо музыкального класса, неожиданно понимаю, что оттуда не доносится музыка. Дверь открыта, класс пуст. Странно. Может, я слишком рано? Или поздно?

Захожу в раздевалку и устало опускаюсь на скамейку. Нина. Надо позвонить ей.

Достаю мобильник из сумки и набираю номер подруги. Нина не отвечает. Я звоню еще раз, но тщетно. Ладно. Позвонит сама. Наверное, просто не слышит из-за беззвучного режима. Вздохнув, недолго сижу на скамейке, а потом начинаю собираться. Сегодня нужно оповестить мать о том, что я уезжаю в лагерь на пару недель. Надеюсь, хотя бы с ней проблем не будет.

Возвращаюсь домой с мрачными мыслями, проверяя телефон каждые пять минут, чтобы случайно не пропустить звонок Нины, но от нее нет никаких вестей. Даже сообщений. Я волнуюсь. Звонить Мил, а тем более Трис, чтобы расспросить их на эту тему, не хочу, потому что уверена, что Нина ничего им не говорила.

На пороге дома я останавливаюсь и делаю еще один звонок подруге, но у нее выключен телефон. Отлично! Открываю дверь и захожу внутрь, с удивлением понимая, что мама дома, хотя в это время должна быть на работе. Ее звонкий голос разносится по гостиной – она разговаривает по телефону, очевидно, с одной из своих подруг.

Наверное, это к лучшему. Чем быстрее расскажу, что уезжаю в летний скаутский лагерь, тем скорее решу эту проблему. Я уже знаю ее реакцию: маме будет все равно, уеду я или нет, останусь дома на каникулах или отправлюсь в путешествие автостопом с друзьями-хиппи, которых у меня нет.

Но все же, сбрасывая кроссовки и оказываясь на пороге гостиной, я замираю и начинаю нервничать.

Мама сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и увлеченно болтает о каких-то поездках за город. Она красива: так скажет любой, кто увидит ее сейчас. Изящный пучок на голове, несколько небрежно свисающих прядей, белая блузка, узкие джинсы и туфли на каблуке.

– Мам, – громко окликаю я.

Она переводит на меня взгляд и замолкает.

– Нам надо поговорить. – Прислоняюсь плечом к косяку, внимательно наблюдая за ней.

Она недолго смотрит на меня, затем коротко вздыхает – мол, хорошо, и просит кого-то в трубке подождать. Мама не отключает вызов – ее рука с телефоном плавно опускается на колени, намекая, что мне лучше поторопиться.

– Этим летом я уезжаю в летний лагерь на две недели. Я уже подала заявку. Папа в курсе. Вернусь к его приезду.

Секунду мама молчит, внимательно наблюдая за мной, и на мгновение кажется, что она вот-вот запретит мне ехать, но этого не происходит.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Нет.

Мама отрывает от меня взгляд и возвращается к разговору. Я пару секунд стою на месте, ощущая невероятную пустоту и обиду, а потом поджимаю губы и отправляюсь на кухню. Кто бы сомневался. Все так, как я и предполагала. Никаких возражений, скандалов и пререканий. Ей все равно. И это безразличие приносит гораздо больше боли, чем скандалы и непонимание.

Я заглядываю в холодильник, нахожу апельсиновый сок и вкусные кексы. Прихватив все это с собой, поднимаюсь в свою комнату и запираюсь там. Хочется позвонить Нине и пожаловаться на безразличие матери, но я вспоминаю о несчастном случае с Шоном и передумываю. Телефон оказывается в руках – я набираю номер Мил и падаю на кровать.

– Привет, будущая герлскаут.

– Привет. – Улыбаюсь, услышав веселые нотки в голосе Мил. – Нина тебе не звонила?

Подруга секунду не отвечает, и я слышу, как Мил шумно затягивается. Кажется, курит.

– Нет, а что?

– Да так. – Сажусь на кровати и потираю глаза, размазывая макияж. Только потом вспоминаю о косметике и мысленно чертыхаюсь. – Она телефон отключила и трубку не берет.

– Батарея села, – констатирует факт Мил. – Как у тебя дела с лагерем? Уже решила, что будешь брать с собой? Каблуки явно не пригодятся.

Она смеется, и я невольно улыбаюсь.

– С мамой только что говорила на эту тему, – вздыхаю я, смотря в сторону сока, который покорно стоит на тумбочке и дожидается меня.