Екатерина Кармазина - Волна. Роман-трилогия

Они и правда быстро вернулись. По лестнице то и дело кто-то спускается или поднимается. Все бегают, суетятся, напоминает муравейник. Ирка тоже взволнована. А Лена спокойна. Или так только кажется. Быть может, так проявляется ее грусть. Я этого не знаю. Они вместе приехали, теперь вместе уезжают. Практика окончена, это их, выпускников, должно радовать. Никаких больше детей, расписаний и ответственности.

Для тех, кто уезжает, обед перенесли на час раньше. Для вожатых тоже. За воротами замаячил первый автобус марки «Икарус». Лена идет в столовую, и я тоже туда зачем-то иду. Наши на море. Обед для нас, как обычно. У них жизнь продолжается. Девчонки со Светой уже попрощались, на случай если не застанут, когда вернутся с пляжа. В столовой неразбериха полная. Все перемешалось, сидят не по отрядам, занимать можно любые свободные места. Мое место занято, и Лена уже не на своем. Она меня не видит. О еде и думать не могу. Снова этот ком в горле, и немного кружится голова. Выхожу на улицу. Моя лавочка занята, на ней чьи-то сумки, чемоданы. Не знаю, куда себя деть. Иду куда глаза глядят.

Первый автобус уже отправился. Подъехал следующий. Вожатые свои вещи еще не выносили. Поезд у них из Феодосии вечером. Так что они в очереди последние. Время еще есть. Оглядываюсь по сторонам. Набережная. К черту гордость, к черту страх показать свою слабость, бегу назад. Снова перешагиваю через несколько ступенек сразу. Что скажу ей, еще не знаю. Но говорить ничего и не пришлось. Дверь открыта. Мои розы все еще стоят на подоконнике. Она их оставила, не выбросила. Ее дорожная сумка на кровати. Лена как раз собиралась застегивать молнию. Увидев меня, она отложила это занятие и сказала, что сейчас ко мне выйдет.

Спиной прижимаюсь к прохладной стенке в пустом и темном коридоре. Для меня ничего не изменилось, Лена в комнате и сейчас ко мне выйдет! В который раз предательски сбилось дыхание. Прижимаю к стене и ладони, чувствую ее шершавую поверхность. Это немного успокаивает, но совсем чуть-чуть. Прошлым вечером после цветов было еще кое-что. Чуть позже Лена застала меня на лестничной площадке с полулитровой бутылкой яблочного вина. Как она у меня оказалась и зачем мне нужно было приносить ее в отряд, я не помню. Думаю, пункт назначения был другим. Но я помню, как вышла Лена, взяла этот сосуд у меня из рук и открутила крышечку. То, что там алкоголь было ясно, от меня разило за километр. От ударившего ей в нос запаха брожения Лена лишь поморщилась, закрутила крышечку обратно и вернула мне. Посоветовала больше не пить. Но это был точно не последний мой визит в отряд в тот вечер, в ту ночь. Пьяными были все, даже Света. Еще помню, как мы говорили с ней о Лене, как говорю ей, что люблю ее. Света понимающе кивала и поддерживала. И еще помню, как прошу ее привести Лену к нам. На что Света снова понимающе кивает, поддерживает. Говорит, что пойдет за Леной после песни. В который раз исполняю песню, одну и ту же, как им не надоело? А затем я оказываюсь под дверью своей вожатой. Черный вход все еще был открыт для меня. Но потом Лена его, наверное, закрыла, потому что меня разбудил стук и голоса. Это пришли за мной. Света и еще одна вожатая пришли будить меня и стучали в дверь. Разбудили Лену. Как оказалось, мы договаривались на рассвете идти за виноградом. А я якобы знаю места, где можно его рвать без риска наткнуться на сторожа. Я-то, конечно, знаю, но только в теории! Мне ребята из «Солнечного» рассказывали. И откуда они знают, что я знаю? В это время Лена стояла в коридоре и смотрела на нас сонными глазами. Впервые вижу ее сонной. Это мило. Нужно будет купить ей в дорогу отменного крымского винограда! Скажу, что это с виноградников.

Через открытую дверь слышу, как Лена говорит Ирке, что скоро вернется, а уже в следующую секунду она держит меня за руку, и мы направляемся к выходу. Лена ничего не говорит, и я не знаю, куда мы идем. Спускаемся по лестнице.

Внизу никого. Было полно народу, и вот уже никого. Это настоящая удача! Аллея пуста. Так бывало днем, когда все отправлялись на пляж. Лена осматривается и садится на цементный парапет. Его стенки шершавые по бокам и выглядят, как мелкая рябь на воде. Он здесь сразу же у входа. Я сажусь рядом. Мне безумно хочется смотреть на нее, но вместо этого я вжимаю голову в плечи, опускаю ее, сутулюсь, и не смотрю. Но при этом улавливаю каждое ее движение, фиксирую каждый момент, даже слышу ее дыхание. И свое тоже слышу. А в голове проносится – она рядом, прямо сейчас она здесь, она все еще рядом!

– Ты так интересно сидишь.

Я смотрю себе под ноги. И правда, интересно, потому что опираюсь на руки, при этом колени мои приподняты, земли касаются только пальцы стоп.

– После обеда пойдешь на море?

– Не знаю.

– Ответ неправильный. Осталось пару дней всего. От меня отдохнешь, позагораешь. И в столовую ходи, пожалуйста, питайся нормально, без этих своих хот-догов, да? Ты меня слышишь?

– Да.

– Вот и молодец. В общем, веди себя хорошо, чтобы я не волновалась, ладно?

Я хочу ответить, но не могу.

– До автобуса проводишь меня или пойдешь уже?

Господи! Да куда я пойду?! Как Лена может такое спрашивать и так думать?! Но вместо этого я зачем-то говорю, что пойду уже. И даже поднимаюсь со своего места. Она тоже собирается уйти.

– Ладно, тогда на случай если мы уже не увидимся, держи, – что-то кладет мне в руку, – обещай, что сейчас смотреть не будешь, хорошо? Прочтешь после моего отъезда. – По-прежнему не глядя на Лену, киваю. В руке у меня небольшой клочок бумаги, сложенный пополам. – Честное слово? – говорить не могу, снова киваю. Она отпустила мою руку и ушла.

В голове какая-то путаница, ничего не соображаю. Все как в тумане и прокручивается, словно в замедленной съемке. Так бывает иногда перед падением. Ты даже видишь его траекторию, а уже потом падаешь. Все еще боюсь поднять голову и понять, что она ушла. Может, если я этого не вижу, то этого и нет? Так делают маленькие дети, они закрывают глаза руками и думают, что если они никого не видят, то и их тоже не видно. Здесь немного по-другому, но принцип тот же. У меня была возможность во всем ей признаться, обо всем сказать, а вместо этого я лишь молчу и киваю головой! Не этого мне хотелось! Совсем не этого! Только не молчать! Припасть к ней хотелось, признаться в любви, руки ее целовать хотелось и молить не уезжать, не бросать меня здесь! Как бы это выглядело, на что было бы похоже? Да плевать! Я люблю ее, вот что главное. Все из-за этого чертового кома в горле. Растет, словно снежный. И на виски давит. Вся голова словно зажата в тиски. Так уже было один раз, когда Лена обиделась на меня. Но сейчас посильнее будет. Сижу на парапете. Мои стопы в том же положении. Сильно напряжены мышцы голеней и рук. Теперь сдавливает и грудную клетку. Нужно глубоко вдохнуть. Но не выходит. Хочется плакать. Еле сдерживаюсь. Хорошо, что никого нет рядом. Может, прочесть, что там в записке? Пожалуй, не буду, с Леной я так поступить не могу. Слово, значит, слово. Нужно уйти отсюда куда-нибудь, пока никто не видит. Ничто во мне не готово к расставанию с ней.