Екатерина Кармазина - Волна. Роман-трилогия

На базаре все, как обычно, людей меньше не стало. Торговля идет полным ходом. Покупатели пробуют, платят и потребляют тут же на ходу. Продавцы не устают отпускать товар. Они готовы делать это круглосуточно. Ненавижу их всех. Жизнь не остановилась, продолжается. Виноград куплю на обратном пути. Не сейчас. Ничего не изменилось и на пляже. Этих всех людей я тоже ненавижу. Они никуда не делись. Уезжает Лена, а они нет. Их рыхлые тела, тлея на солнцепеке, разбросаны вдоль всего берега. Даже загорелые выглядят не очень. Они будут здесь и завтра, и послезавтра, и потом. Но никто из них на Лену не похож. Теперь и купание в море выглядит странно. Маленькие человеческие тельца плещутся у самого края голубого простора. И это делает их мелкими и беспомощными. Сегодня все иначе и не имеет никакого смысла. А они, все они всегда здесь были, есть и будут. Только Лена уедет. Подхожу к воде. Мне всегда нравилось смотреть на воду, меня это успокаивало. А теперь только раздражает. Все вокруг ненавижу. И находиться здесь больше не могу, на море смотреть не могу. Без нее оно мне не нужно. Что я вообще здесь делаю?! Не знаю, сколько времени прошло, может, пять минут, а может, час. Что если она уехала… Бегу так быстро, как только возможно. Все нормально! С чемоданами под корпусом стоит Света и другие. Значит и Лена еще здесь.

Молча беру у нее сумку. У меня словно открылось второе дыхание. Все, чего мне хотелось, это чтобы она оказалась рядом. И вот она рядом! А я как младенец, который долго не может без любимого запаха материнской груди и успокаивается, лишь почувствовав его вновь.

Все в сборе. Показался автобус. У меня даже получилось при этом зачем-то улыбнуться. Сейчас она уедет в какую-то другую свою жизнь. Позови она меня с собой, последую за ней, хоть на край земли, не мешкая ни секунды. Всего за две недели все эти кипарисы, подстриженные кусты и аккуратные клумбы успели стать единственно реальным местом для меня. О своей прошлой жизни я уже ничего не помню.

Раньше мне казалось, что моя квартира, двор и школа это и есть целый мир. Оказалось, что нет. Существует бесчисленное количество других домов, улиц, школьных дворов, а еще лагерей. Это стало поразительным открытием. Но каждое такое новое место в результате сулит разлуку. Мне уже пришлось распрощаться с ребятами из Риги. Теперь предстояло расстаться с Леной из Минска. Лето – это маленькая жизнь. Одна сменяет другую. Обычное дело. Только на этот раз я этого не принимаю и не смирюсь. Она такая одна. Других нет. И не будет. И мне было известно об этом с самого начала, как только она появилась на пороге, в самую первую секунду. И на этот раз речь не о друзьях, которые у меня еще будут, а о ком-то намного более важном и значимом, уникальном и единственном.

Подоспели Ольга и Надя. Пришли, как и обещали. Обнялись со Светой, а еще Надя обняла Лену. Пока они там произносят положенные в таких случаях слова, чего я не умею, ставлю сумку Лены в багажное отделение и прислоняю ее к левой боковой стенке, поглубже, чтобы на нее не навалили остальные сумки. Двери кабины открыты, усач-водитель перекусывает бутербродом. Здороваюсь. Не помню, что именно говорю ему, но кивком он дает добро проехать с ними до поворота. Уговорить его помогла Света. Лена не слышала. Я прохожу в салон и занимаю место. Из окна вижу, как Лена смотрит по сторонам, оглядывается, затем заходит в автобус.

Она у окошка. Я рядом. Потом Лена, наверное, пересядет к Ирке. А может, и нет. Места в автобусе есть. Когда на часах, встроенных в верхнюю панель кабины, замигали зеленые цифры 13:34, двери плавно закрылись, и автобус тронулся с места. Провожающих совсем немного, пару человек всего, и они там снаружи, с другой стороны. Отсчет начался. Сколько мне осталось? Минут пять? Чуть больше? Лена все переживает, что мне будет далеко возвращаться, и еще раз берет с меня слово, что я буду умницей. Перед поворотом усач притормозил. Как же быстро мы доехали. Пешком было бы гораздо дольше. Из автобуса выхожу быстро, чтобы никого не задерживать. И делаю это так, как если бы это был какой-то обычный автобус. Из окон мне машут. Лиц не различаю, наверное, это Света и еще кто-то. Знаю только, что не Лена. Нахожу в себе силы улыбаться, машу в ответ. Играть мне сложно только перед ней.

Транспортное средство уж давно скрылось из виду, а я все стою на обочине. Идти хочется вперед, за автобусом, но не назад. Какое-то время так и происходит, тело движется само по инерции туда, куда устремлен взгляд. А потом я долго стою на месте. И пока я здесь стою, все еще надеюсь обнаружить Лену на территории, как раньше.

Все самое ужасное началось по возвращении. Лены на территории, конечно же, не оказалось. Иллюзии рассеялись, пришло осознание. Не лагерь, а минное поле. Меня ранило все вокруг, клумба и флагшток, парапет и лестница, здание столовой и лавочки, теннисный стол, беседка и ворота. Да абсолютно все! Все здесь связано с ней и пропитано ею. Корпус еще открыт, но совершенно пуст. То ли решив искромсать себе душу вконец, то ли окончательно утратив связь с реальностью, поднимаюсь на наш этаж. Сколько раз мне довелось пробегать по этой лестнице, пролет за пролетом в безграничном нетерпении. Вот и теперь… Кажется, что сейчас увижу ее, сидит и ждет меня в своей комнате и никуда не уезжала. Одна, без Ирки. А если ее там не окажется, значит, она на пляже, нежится на солнышке или плавает, и я обязательно отыщу ее. А еще можно ждать ее здесь, пока не вернется. А когда она вернется, обязательно возьмет меня за руку, и мы отправимся гулять. Конечно же, по набережной. Постоим на пирсе, как любит Лена, затем присядем на песке поближе к воде. Только мы вдвоем, и станем смотреть вдаль. Вслух я не произнесу ни слова, но она услышит каждое. Уйдем ближе к вечеру, когда зайдет солнце и когда проголодаемся. Но не в лагерь, нет. Мы будем гулять, сколько вздумается, пока не надоест. Обязательно зайдем в кафе и пройдемся по округе, поднимемся на гору и только потом вернемся в лагерь. Корпус в прошлом. Лена будет жить с нами, с нашей группой в домике. И мы не будем спать до утра. Расставаться с ней не придется даже ночью.

Никого. Ни души. Пусто. В ее комнате на подоконнике лишь розы. Не подвели меня, цветок к цветку, бутоны словно литые. Такими их видела Лена. Это хорошо. Помню ее глаза, когда она смотрела то на цветы, то на меня. Хочется переживать это снова и снова. Что сделать, чтобы опять очутиться в этом взгляде и задержаться в нем навсегда? Что?!

Все еще не верится. Сейчас она бесшумно подойдет сзади, тронет за плечо и спросит, что я здесь делаю. Я тут же обниму ее, моментально. И она обнимет меня. Как тогда, когда она вернулась из Феодосии. Оглядываюсь. Никого. Выглядит, наверное, нелепо – стою посреди пустой комнаты, пялюсь на цветы и жду того, чего быть не может. Но с места не двинусь. Снаружи пугающий и ненужный мне мир. В темном коридоре убийственная тишина. А здесь хорошо. В комнате светло. Она все еще хранит ее тепло. В ней мне спокойно. Мне хочется быть здесь.