Екатерина Митрофанова - Дарю тебе небо – Дорога в Вечность

Влад долго и пристально рассматривал огромную пушистую шаль с удивительно сложным эффектным узором, а мать терпеливо объясняла детали сакрального таинства, которое предстояло чуть позже совершить её сыну. Марина Сергеевна подробно рассказывала, какие нужны спицы, как их держать, как должны располагаться пальцы при вывязывании сложных петельных каскадов.

Влад слушал мать затаив дыхание. Ему показалось, что во время её рассказа весь мир одномоментно сгинул в небытие. Остался лишь мягкий размеренный голос, погружающий в новый, неизведанный мир. Мир, исполненный новых образов, новых красок и раскрывающий перед Владом новые манящие секреты.

Влад держал на ладонях пушистое, практически невесомое чудо, и чуткие подушечки его пальцев как будто бы проникали в самую его сущность, постигая принцип изготовления. Влад почти не дышал, понимая, что, если ненароком дёрнуть шаль, шёлковые нити, с которыми соединён пух, порвутся и чудо исчезнет, превратившись в бессмысленный морок.

– Чувствуешь, какое тонкое вязание, сынок? – ласково обратилась к нему мать, на некоторое время прервав свой рассказ о технике изготовления шалей.

Влад лишь заворожённо кивнул и бережно передал матери нежнейшее изделие.

Потом Марина Сергеевна взяла моток тончайшей нити, которая у неё осталась в запасе ещё с тех пор, как она связала шали, которые гипотетически предназначались для её сыновей, разноразмерные спицы, крючочки и всё прочее, что было необходимо в предстоящей кропотливой работе, и стала показывать Владу всё, что до этого ему объясняла, уже на конкретном примере.

Владу было чему удивиться. К примеру, он узнал, что мать специально заказывала уникальную шерсть в Оренбурге и сама пряла и сучила нить из воздушного пуха. То-то у матери в то время были натруженные, покрытые мозолями пальцы!

Влад пожалел, что у матери не осталось шерсти – ведь ему так хотелось выполнить всю работу по изготовлению шали добросовестно, пройти все необходимые этапы этого благородного труда и создать ажурную паутинку целиком и полностью своими руками!

Но для полноценной работы – выполненной, что называется, от и до, и этого было бы недостаточно. Владу вдруг отчаянно захотелось съездить в Оренбург, чтобы собственноручно вычесать пух у тамошних козочек, а затем изготовить пряжу. Эх, жаль, что это достаточно сложно осуществить! Ведь Ладушке нужно тепло – и чем скорее, тем лучше. Так что Владу скрепя сердце пришлось оставить свою грандиозную, но практически невыполнимую задумку и довольствоваться тем, что имелось, – уже готовой тончайшей нитью и спицами.

Ничего! Влад полностью выполнит своими руками другую работу, призванную порадовать Ладушку. Он всё-таки вылепит для этой светлой девушки небесную ласточку из полимерной глины – этот масштабный творческий проект, к которому Влад приступил ещё в Абхазии. Он вложит в это изделие всю свою душу и преподнесёт этот подарок Ладушке ко дню её рождения. Он ведь так хочет, чтобы этот день стал особенным и знаковым для них обоих! И он сделает для этого всё, что только будет в его силах – и даже сверх того! Он добьётся, чтобы девушка его мечты ответила ему заветным «да»! Непременно добьётся!

А пока нужно дать ей как можно больше мягкости, деликатности и тепла. Поэтому – да здравствуют самостоятельно изготовленные, покрытые глазурью и расписанные нежнейшие имбирные пряники, а также удивительно тёплая, но в то же время – почти невесомая шаль, сотворённая из тончайшего пуха уникальных оренбургских коз! Для Ладушки! Такой невероятно милой, нежной… Столь горячо и преданно любимой!

Влад и его мать навещали Ладу в Суздальской центральной районной больнице всякий раз, как Ладин отец брал свой «жигулёнок», и они с женой ездили проведывать дочь. Состояние Лады было тяжёлым, и её поместили в палату интенсивной терапии. Врачи констатировали развившуюся двустороннюю пневмонию, осложнённую физическим и нервным истощением. Да, случай этой девушки практически в точности – с определёнными поправками, конечно, отзеркалил печальную ситуацию Влада, произошедшую около полугода назад.

В палату интенсивной терапии пускали только самых близких родственников, то есть Ладиных родителей, да и то не вместе, а поодиночке. А Владу и его матери приходилось сидеть в коридоре на облезлой кушетке или на металлических дырчатых стульях, припаянных к одному основанию, в ожидании новостей о состоянии Лады.

Новости не радовали. Случай был тяжёлым, и Ладе надлежало провести в палате интенсивной терапии как минимум несколько дней. Влад знал, что к Ладе его не пропустят, но всё равно с каким-то остервенелым упорством дожидался, когда Ладины родители брали «жигулёнок», чтобы навестить дочь, и всякий раз, когда это случалось, договаривался со своей матерью, и они все вместе отправлялись в дорогу.

Путь из Солнечногорска в Суздаль был неблизким, но пока перевезти Ладу в больницу родного города не представлялось никакой возможности.

Влад не жаловался. Его не волновали трудности дороги и расстояние. Что же до его матери, то она знала, что Владу даже не разрешат увидеть Ладу, но чувствовала, что её сыну просто необходимо быть как можно ближе к этой милой обездоленной девушке. Ему это было нужно как воздух. Так что Марина Сергеевна относилась к сложившейся ситуации с пониманием и сопровождала сына без всяких вопросов.

Когда Ладу наконец перевели в обычную палату, Влада пустили к ней. Ненадолго. Но он был невыразимо благодарен персоналу больницы уже за эту заветную возможность.

Влад поразился, насколько Лада осунулась и побледнела за то короткое время, пока они не виделись. Её дыхание стало тяжёлым, сквозь каждый вдох прорывались хрипы, а выдохи зачастую сопровождались приступами мучительного лающего кашля.

Было очевидно, что Лада едва осознаёт реальность, что в ней едва теплится сознание. И всё же, с неимоверным трудом разлепив словно бы налитые свинцом веки и увидев своего неожиданного и вместе с тем столь долгожданного посетителя, Лада подалась вперёд, подняв тонкие, как веточки, руки, выглядывавшие из растянутых рукавов шерстяной кофты, надетой поверх больничной сорочки с выцветшим аляповатым рисунком по всей поверхности хлопковой ткани.

– Влад…

Очень тихо. Почти шёпотом. С невероятным трудом – сквозь хрипы и удушающий приступ кашля. И всё-таки она это произнесла. В первый раз в жизни обратилась к нему именно так, как он этого хотел.

Голова пошла кругом, сердце застучало как сумасшедшее, дыхание сбилось и едва не остановилось. Боже правый! Как Влад мечтал услышать это от неё! Не обычное ласковое, но вовсе не радовавшее Влада «дружочек», в котором чувствовался унизительный для него намёк на то, что он гораздо моложе Лады, хотя разница между ними была всего каких-нибудь три с половиной года. Не суховатое и несколько официально прозвучавшее обращение «Владислав», которое Лада однажды употребила, когда говорила с ним в шутливой форме. А именно вот так – просто и коротко. И вместе с тем – необычайно нежно. Искренне. Пронзительно. Будоража каждую клеточку его тела. «Влад» .