Лиана Мусатова - Тала

Адик был старше всех в группе и жил с мамой. У него уже был неудачный брак. Он имел опыт общения с женщиной, и ребята часто к нему обращались за советом. Наблюдая за этой интересной парой, был уверен, что у них взаимная любовь и счастливое будущее.

– Ты долго искал пару и, видно, не зря выбирал, – обратился он к Володе. – Вы идеально подходите друг другу.

– Подходим, но не подойдём, наверное.

– Что так?

– Она выходит замуж за другого.

– Да ты что?

– А такое впечатление, что любит тебя.

– Это только впечатление.

– А ты переспи с ней, и она выйдет за тебя.

– Мне и в голову такое не приходило. Как можно?

– Ты ей в любви объяснялся?

– Нет. Как я могу объясняться, если она любит другого? Ей не нужны мои объяснения.

– Я бы не сказал. Попробуй, может, получится, и она будет твоя.

– Она даже не позволила обнять себя, и я знаю, что не позволит и всё остальное.

– Женщины любят ласковые и нежные слова, наговори ей таких, они её проймут.

– Если они её и «проймут», то она и виду не покажет, и никогда не пойдёт на предательство.

– Это ужасно. Ты попал в такую переделку, Клёсов… вот, и дождался.

– Да, я долго ждал любовь, и я её дождался. Не всегда любить значит лобызаться. Настоящая любовь – выше этого.

– Ну, если ты это так считаешь, тогда ты счастливый человек. Преклоняю перед тобой голову. Но безответная любовь – это нестерпимая мука. Вынесешь ли ты её?

– Об этом рано ещё говорить. Мы знакомы всего несколько дней. Пока я наслаждаюсь знакомством с ней. Она незаурядная девчонка, и мне с ней хорошо. И я знаю, что она будет моей, пусть это будет не скоро, но это будет.

Никто, кроме неё не может говорить одно, а подразумевать другое. На это способна только она, и ведь он понимает её! Значит, в нём заложена эта способность, способность читать её истинные мысли! А такое могло произойти только на небесах, только на небесах, когда его готовили к земной жизни. Почему же не сделали так, чтобы они встретились раньше, когда Ната была ещё свободной? Почему? Почему он должен пройти через такие муки? Который раз его будоражили такие мысли. Как же хорошо сейчас вот так сидеть напротив, и смотреть, как она зашивает рубашку. Он зацепился за гвоздь и разорвал её возле петельки. Пуговица всё время выскакивала, расстёгивалась рубашка.

– Ты что такой расхристанный ходишь? Пойдём, я зашью.

Ему было удивительно, что эта девочка, обитающая на небесах, может выполнять такую обычную земную работу Она шила, а он сидел и представлял, как они поженятся, будут жить вместе, и она вот так будет зашивать вещи. Как-то странно. Ему до этих пор казалось, что она необыкновенная, что эти зелёные глаза под смоляными бровями, улетающими в космос, не могут принадлежать обыкновенной девочке. И вдруг, как обыкновенная, зашивает рубашку.

– Ната, у тебя такие чёрные брови, словно ты их смолой подводишь.

– Угу, сажей, что в печке.

– Смеёшься? А вот ни у кого нет таких блестяще-чёрных.

– Вторая бабушка.

– Чья?

– Моя.

– Причём тут бабушка?

– Она ещё, когда я училась в школе, у меня спросила: «Чем ты брови красишь?» и очень меня удивила своим вопросом.

– И что ты ей ответила?

– А когда мне их красить?

– В смысле?

– В смысле того, что я училась в общеобразовательной школе, в музыкальной, а это инструмент два раза в неделю, сольфеджио, хор и музлитература – по одному разу, в спортивной школе – тоже два раза в неделю, один раз в неделю литературные среды и после занятий в школе кружки: драм, хор, танцевальный и литературный. Ещё по школам ходила и собирала материал для заметок в газету о школьной жизни.

– Зачем?

– Я была внештатным корреспондентом газеты «Комсомолец Донбасса». Как ты думаешь, было у меня время брови красить?

– Точно не было. Но как ты успевала? Если всё посчитать так часов в сутках не хватит на всё это.

– Хватало же. Я привыкла к такой нагрузке настолько, что, когда в институт поступила, изнывала от безделья.

Ната протянула ему рубашку:

– Вот. Цела твоя петеличка.

Как ей хотелось сейчас приложить ладонь к его груди, ощутить тепло, погладить курчавые волосики, но разве девочке можно это делать до замужества? Она смотрела на него и молчала, а он читал в её глазах: «Мои руки прикасались к твоей рубашке, и через неё будут они прикасаться и к твоей груди, будут гладить её и ласкать, согревать теплом моей любви».

Он взял рубашку, приложил к груди и посмотрел на Нату с такой нежностью, которую она ещё не наблюдала не только в его взгляде, а вообще ни в одном взгляде. Это смутило её.

– Пе-е-те-е-ли-и-чка, – произнёс медленно, по слогам, губами, сложенными для поцелуя, растягивая гласные, как бы упиваясь поцелуем, источая необыкновенную нежность. С тех пор эта сакральная «пе-е-те-е-ли-и-чка» обозначала поцелуй и даже что-то большее.

«Пе-е-те-е-ли-и-чка», – произносил он заманчиво обволакивающим голосом, устремляя на неё затуманенный, хмельной взгляд.

«Пе-е-те-е-ли-и-чка» – отвечала она, задыхаясь от прилива чувств.

Теперь он носил всё время эту рубашку на голое тело и никогда не снимал (только за редким исключением). Он действительно ощущал ласкающее тепло и лёгкое прикосновение её пальцев. Они опускались всё ниже и ниже, до тех пор, пока не восставал его «ёжик». Он называл его «ёжиком». Почему? На то были свои причины. Считал, что он окружил себя иголками, защищаясь от девчоночьих взглядов. И ему это удавалось. Ни один взгляд не проник сквозь частоту иголок. Он оставался неуязвим и спокоен, величественно спокоен, и это иногда даже пугало Володю. Он начал думать, что «ёжик» вообще не реагирует на женщин. Но он не реагировал и на мужчин. И только Нате с первой встречи удалось расшевелить его и… опали иголки. Это было неожиданно и удивительно. Неужели он сбросил свою броню? И это смогла сделать эта девчонка, вернее её взгляд, который таки пробился сквозь выставленный частокол. Ему хотелось проверить это ещё и ещё, убедиться, что это не случайное явление. И тогда, в тот первый день он пошёл за ней следом и стал на соседний ряд. Они собирали кукурузу. Он быстро собирал на своём ряду, а потом возвращался по её ряду и шел ей навстречу. Никто не мог его ни в чём заподозрить: сильный пол помогает слабому. Но он-то знал, что, приблизившись, получит от неё взгляд благодарности. Это ему и надо было. Достаточно было взгляда, и «ёжик» шевелился, и с каждым разом становился всё смелее и смелее, а потом стал наглеть. Как же долго он ждал этого! Ему двадцать лет, а «ёжик» до сих пор был холостяком. Наконец-то он выбрал себе подругу. И как с этим теперь быть? Надо как-то дать ей понять, может быть, и она испытывает что-то подобное, ведь в её взгляде есть то, чего он не замечал ни у одной девчонки. Надо действовать. А как? Он не встречался ещё ни с одной девчонкой и не знал, как и когда подойти, что сказать. В тот вечер он только об этом и думал, и ничего не мог придумать, а просто пригласил на прогулку.