Анастасия Головачева - Моя Мерлина

–Не такой уж и маленький, – усмехнувшись, перебил его я.

–Спасибо,– Рома принял мой комплимент по поводу размеров свое квартиры и продолжил. – В общем, тут они получают то, что им нужно. А я в свою очередь не остаюсь один. Боюсь одиночества. Такой своеобразный энергетический вампиризм. Мне нужны люди, иначе я боюсь, паника наступает от чувства ненужности. Со странностями я, да?

Я хотел было что-то ответить, но Рома не дал, тут же продолжив свою речь после риторического, как оказалось, вопроса:

– В общем, эти пятеро – люди, которые не меняются, находятся тут постоянно. Но есть и переменные. Всех подряд к себе пускаю, на кого душа чуть облокотится. Ну или кого они притащат. Мне нужны компании вокруг меня, иначе я не чувствую, что хотя бы существую, не говорю о том уже, что и живу.

Рома смотрел на меня и осознавал, что я так и не проникся до конца в его исповедь. Он был разочарован. Встал и решил от меня удалиться.

–Пойду лучше порисую, – заключил Роман и направился в угол, где стоял занавешенный мольберт.

Когда он сдернул ткань, я стал приглядываться. При свете дня можно было разобрать, что нарисовано на холсте. Это был вид из окна. Талант у парня был неимоверный. На одной картине переходящий через все стадии суток, от раннего утра до глубокой ночи. Происходящее на холсте казалось настолько великолепным, что я твердо решил, что хочу видеть итог работы над этой картиной.

Ко мне подсела Кира, которая, как мне довелось углядеть, пила уже черный чай, и заговорила:

–Я заметила, как ты глазами облепил Рому и его работу.

Я кивнул.

– Он талантливый до ужаса. Не знаю даже, в чем больше,– продолжила она, – в рисовании или в письме.

–А что ты еще о нем знаешь? – я решил воспользоваться возможностью и утолить свое давно назревшее любопытство.

– Да почти все,– она закурила и продолжила говорить сквозь дым, – но не совсем все. А все о нем знают Лев и Вероника.

–Ну а что он за человек?– не унимался я.

–Потрясающий человек, – заверила меня Кира, – но ты ведь не об этом спрашиваешь. Он потрясающий и одновременно трудный. А эта квартира – подарок папы, который откупился от сына, точнее, откупается до сих пор. Важная шишка, депутат в нашей областной думе. Поэтому как бы Ромкина властная мама ни билась с ним и его отцом, у нее ничего не получается. Рома принципиально устраивает тут попойки. А отец не хочет ему перечить, чтоб лишний раз не связываться. В общем, типичный баловень, страдающий от разрушенной семьи. Он творческий парень, поэтому для него все сложно, намного сложнее, чем для рядового сына. Зато он может не работать и полностью отдавать себя своему творчеству, так как папаша его держит на полном содержании, несмотря на Ромины двадцать три года.

Я примерно понял, как обстоят дела, но решил еще кое-что уточнить, вспомнив его реплику о любви, сказанную на прошлой неделе.

–Ну а с возлюбленной брошенной что за история?

–Должность есть такая, помощник депутата,– зашептал мне на ухо знакомый мужской голос, то был Роман, стоило мне упустить его из вида, он оказался тут как тут…

–И давно ты здесь? – как ни в чем не бывало спросила его Кира, причем, тон скорее был обвинительный, мол, нечего подслушивать. И ее вовсе не волновало, что это мы с ней сплетники.

–Со слов о том, что я могу не работать, – спокойно ответил он и после обратился ко мне, – так вот, про помощника депутата… У моего бати это была помощница. Мы с ней любили друг друга полгода, пока я не узнал, что они с батей тоже «любят» друг друга. Куда дольше, чем пол года. И я решил не рушить ей жизнь, бате тоже. Ну и бросил ее. Без объяснений. Страдала бедняжка. Но куда деваться.

Рома развернулся на пятках и удалился от нас.

–Да, все так и было,– подтвердила Кира, – правда более красочно, но не думаю, что стоит в это углубляться. Собственно, по этой причине от от него и откупается.

Я согласился и вспомнил, что потерял из вида самое главное – Мерлину. Прошуршав комнату глазами, я убедился, что здесь ее нет. И где мне ее теперь искать? Решил исследовать остальные уголки квартиры, в которых я еще не был (лоджия и туалет). Сначала я двинулся на лоджию. Не прогадал. Когда я распахнул дверь, то застал Льва, Веронику и мою Мерлину именно там. Они выпивали и общались. Темы, вроде, отвлеченные. Мери и Лев были весьма беззаботны, а Веронка ,как всегда, строга.

–О, проходи к нам, – Лев даже обрадовался мне.

Я зашел. Меня обдало холодным воздухом, так как окна были распахнуты, видимо, из-за невозможности дышать сигаретным дымом. Все были одеты легко. Я испугался за здоровье Мерлины и предложил ей одеться, на что получил категоричный отказ. Алкоголь в их крови грел тела, но это было обманчивое ощущение, а мне не хотелось застать Мерлину через пару дней в кровати с температурой.

Боже, как мне хотелось просто забрать ее оттуда. Нет, не с лоджии. А из этой квартиры. Как мне хотелось заставить прекратить ее прожигать свою жизнь, умыть, уложить спать, а потом разбудить и просто сделать своей женой, хорошей примерной женой. Но это было несбыточное желание.

Женщина-это такое создание, которому по природе просто необходим мужчина. И не только как защитник и несокрушимая стена, а как объект заботы. Женщина пришла в этот мир, чтобы нести красоту и заботу. Когда женщина одна, она находится в противоестественном состоянии. Она стирается из этого мира грань за гранью. Сколько холостячек живёт с пустыми холодильниками и немытыми полами, находясь постоянно вне стен своего дома, потому что в поисках. Женщина вне дома – это противоестественно. Женщина хранит очаг. А кто будет хранить очаг, если женщина в поисках где-то там? Но это и понятно, ведь хранить очаг она должна для кого-то, имея знание того, что этот кто-то будет возвращаться туда изо дня в день, и для него у неё есть тот самый стимул нести свою женскую функцию в этот мир.

С правильным мужчиной женщина расцветает и становится тем, кем быть положено. Не надо осуждать одиноких и брошенных женщин за постоянные поиски и скитания. Просто они пытаются найти того, с кем будут соответствовать своей природе.

Я убежден во всем этом. И Мерлина вовсе не исключение. Но нужен ли ей этот очаг со мной… Сомневаюсь.

Хотя, очаг ей в любом случае нужен. Вот вспомнить мою бывшую жену… Если смотреть правде в глаза, она была в возрасте Мерлины намного ярче и привлекательнее. Ну это объективно. Внешне она была прекрасна. Настолько прекрасна, что мужчины оборачивались ей вслед. Помимо этого она была умна. Эта гремучая смесь ума и красоты давала ей власть над мужчинами. Но она ей не пользовалась, мужчин она сторонилась. Позже я узнал, почему, но об этом можно не рассказывать. В обществе мужчины устраивали из-за неё бурные споры. Но ей это не льстило. Её отношение к мужчинам граничило с ненавистью. А ещё она была жестока. Жестокость её походила на детскую. На ту, самую страшную, жестокость ребёнка, отрывающего кузнечику лапки. Хладнокровно и блаженно, не осознавая чужой боли и своего греха. Несмотря на это, я её полюбил. Нет. Именно за это я её полюбил. За то, как она выглядела, когда вела себя с кем-то по-детски жестоко. Хладнокровно. Причину своей любви к ней я осознал позже. Но было поздно. Тогда я уже был кузнечиком без лапок. И вот, когда я подползал к этой яркой фурии, пораженный прямо в сердце, но желавший испытать последний шанс, предлагая ей всего себя, вместе с руками и сердцем, когда я убедил ее в своем серьезном намерении, я смог таким образом всковырнуть скорлупу, высвободив истинную хранительницу очага. А о том, какой она оказалась матерью, я уже упоминал.