Александра Фокина-Гордеева - Затерянные в сновидениях

Она рассматривали меня как предмет неодушевленный, будто решая, что же со мной делать: вынести на свалку или починить. Когда молчание стало просто невыносимым, она подошла ближе, обошла меня вокруг, слегка касаясь рукой живота. Мы обе знали, что все давно решено, все, что требуется, это посвятить меня в процесс.

– И давно? – спросила она, покачивая янтарными крыльями.

– Два месяца и неделя, плюс минус пара дней, – сказал вошедший из ниоткуда СетТ.

Я опешила, но, зная и «видя» его, не стала делать скорых выводов.

Он обнял Наследницу и лениво поцеловал ее в губы, АтинНа прильнула к нему всем своим гибким телом, извиваясь как змея, крылья трепетали.

– Живот будет заметен еще не скоро.

– Ты же видишь будущее? – смотря на меня в упор больше констатировала факт, нежели спросила Наследница. – Я с той же планеты, что и ты, понимаю, что не все Дома были уничтожены. – она указала своим маленьким трогательным пальчиком в сторону нашего общего друга и поманила его к себе. Такая фамильярность с СетТом?..

– Я не враг тебе! Но и не горю желанием быть другом, потому скажу правду, которую ты и сама знаешь, и сделаю все, о чем за тебя просили те, имен которых не произносят.

Я смотрела сквозь нее на ту правду, которую она изливала на меня с изобилием винодела. СетТ же был «послушным мальчиком», стоял рядом и кивал.

– Он никогда не будет с тобой, а ребенка заберут… туда и те, чьи имена не изрекают без необходимости. Ни ты, ни я не способны идти туда. БахумМи, пока он не проснется от Сновидения Оракулов, будет молчать, да мы и не знаем, как он может помочь, если даже способен очнуться. ТумМе, связь между вами была невозможной, и то, что она свершилась, эхом прокатило по многим мирам. Мы не уверены и теряемся в догадках, как это отразится на всем ходе вещей. БахумМи – из других измерений, в которые даже Оракулы не могут попасть без разрешения. Он может обитать во многом и во многих. Для нас он – Бог! Ты полюбила Бога, это не удивительно, но странно то, что это оказалось взаимным, но это не защитит ни тебя, ни ребенка, и твоему Богу это боком выйдет.

СетТ подошел к Наследнице со спины, ухмыляясь своей страшной ухмылкой, нежно коснувшись пальцами ее шеи, поймал АтинНу за мгновение до удара об пол.

– У нас несколько мгновений, которые я растяну по возможности. Если тебя не телепортируют сею же минуту, то времени на подготовку будет достаточно, но на всякий случай, слушай внимательно. Она предложит тебе уйти на Землю и забыть все, кем ты являешься. Забыть нас, забыть… ты согласишься, не споря, иначе мне уже не спасти никого. Но ты настоишь на том, что ребенок родиться на этой планете, в этом измерении. Я верну тебе твои знания вовремя. И буду давать зацепки, способные вернуть тебе твой уровень сознания и восприятия. Покажи левую руку, – он взял меня за запястье и накинул браслет, который впился в кожу и исчез под ней. – Сожми три пальца, оставь два: указательный и средний, подними руку вверх, сосредоточься, видишь затемненную полосу?

– Да…

– Нащупай уплотнение.

– Ага.

– И рви пространство…

Мы смотрим на зияющую дыру в пространстве, коробку размером со шкаф, полную разных предметов, включая прекрасные доспехи, крема, мази, снадобья, оружие и прочее…

– Это мой дар и Его тоже. Где бы ты не оказалась, это будет всегда в твоей памяти. Твое тело будет помнить больше твоего разума, но покоя не будет, щемящая, душераздирающая тоска не даст тебе ни спать, ни наслаждаться… Боль от потерянной памяти, неустанно последуют за тобой даже в преисподнюю… но скоро сама узнаешь.

Он подошел к АтинНе, поцеловав, поставил на ноги.

– Ты неотразима… – сухо сказал СетТ, даже не повернувшись в ее сторону.

«Как же слепы все, кто сражен недугом любви», – подумала я, понимая, что она приплетет это к моей истории… Наследница, как ни в чем не бывало, продолжала вещать, но я уже не слушала ее, я была там, куда она меня направляла, прозревая и ужасаясь.

Я помню сладкий, едкий запах схватки, моя рука тянется за оружием каждый раз, когда чую несправедливость… Вижу картины пустого поля после битвы, вкус и запах крови, пряный, пьянящий… аромат тления и разрушения…

Помню понимание того, что каждый был чьим-то сыном, отцом. Дикую тошнотворную тоску об утрате боевых товарищей… Как боль от ран постепенно вымывает адреналин и становится острой и монотонной, постоянной…

Помню запах пыли в самые первые капли, как, нарастая, дождь смывает и пепел, и кровь, и липкий едкий пот…

Я помню твой запах, вкус твоей кожи, теплоту твоих объятий, их силу и нежность… как ты смотришь на меня… Никто так не видит меня, как ты. Я так искала его, твой взгляд, в лицах прохожих на мокрых улицах, бродя всю ночь, слушая музыку, сама не понимая, кого я ищу… жду… невозможно утолить жажду по утраченному, которое не помнишь, но четко знаешь, что все не так и не там, не с теми и не с тем…

Вы, мои верные соратники, возлюбленные, я скучаю по вам, по всему тому близкому, неимоверно далекому, тому, что не дает остановиться в неистовом сражении с призраками прошлого… искреннем стремлении стать одним из вас… нас… соединить невозможное буйное будущее и дикое прошлое.

Комната наползала на меня, обкрадывая, обирая до нитки все воспоминания… как много серого… не хочу! Верните меня домой…

– Помоги мне! Помоги! Я хочу помнить!

Мира вбежала и приземлилась рядом со мной. Я стояла на коленях, пытаясь остаться там, уйти туда вся, но она, взяв меня за руку и немного сжимая, помогала вернуться в еще неполной, но хоть какой-то памяти.