Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

Вадим кивнул.

– Да, был такой момент, но потом я понял…

– Что я не та женщина, которая может вызвать к себе подобные чувства?

Скорочкин замялся, вновь, в который раз уже, принялся протирать тряпочкой свои очки. Затем посмотрел в сторону Ирины, видя, по всей вероятности, лишь расплывчатый силуэт.

– Просто это не ваш портрет.

– Понятно, во мне слишком мало женственности, я слишком логично мыслю, слишком решительно действую, а не пора ли вам, мадам, в активные лесбиянки?

Он холодно поинтересовался:

– У вас есть знакомые лесбиянки?

Она вздохнула.

– Нет, конечно. Откуда? Я вполне нормальная баба. Без отклонений.

Скорочкин кивнул.

– Вот именно. Поверьте, в вас нет ничего мужского. Просто женщина с сильным характером. Активная? Да. Может быть, даже реактивная. Но кто сказал, что это недостаток? Просто индивидуальные особенности. Собственно, то, чем один человек отличается от другого, в данном случае одна женщина от другой.

– И вы могли бы в меня влюбиться?

– Нет. Исключено. Совершенно.

Ирина всплеснула руками.

– Господи, но вы же сами себе сейчас противоречите.

– Нисколько. Я мог бы влюбиться в такую женщину. Во всяком случае, меня бы это в ней не оттолкнуло. Но есть много других факторов. Любовь – сложное чувство. Мне повезло: я такого своего любимого человечка уже встретил. Думаю, и вам повезёт.

Ирина помрачнела.

– И вас не смущает даже то, что ваша любовь не взаимна? – осторожно спросила она.

Вадим поджал губы, углубился в изучение меню. Затем махнул рукой: видимо он всё-таки был выбит из колеи.

– Я здесь впервые, закажите сами что-нибудь, на свой вкус. Будет даже интересно: угадаете ли вы, что мне нравится из съестного? Что касается писем…

– Ну, это не письма. Скорее, блоги. В данном случае – невыложенные блоги. Весь Интернет забит подобными вещами. Скажите, если бы вы увидели их выложенными, то есть наткнулись на них в Сети, то обратили бы на них внимание?

– Да, безусловно. Чувства выражены слишком сильно, чтобы мимо них равнодушно пройти.

– Я не зря вас перебила. Вы опять хотели сказать, что вас не интересует прошлое – то, что было до вас. Но это не прошлое, в этом как раз всё дело, и… наша с вами беда.

Вадим опять вспыхнул.

– Здорово! – в который раз не удержалась Ирина. – Красивое зрелище! Скажите, в вашей жизни были женщины, которых это возбуждало? Или… я первая? Молчите? Ладно, вы уже мне отлуп дали. Но может, у вас есть брат или друг, который вот так же, как вы, краснеет и не чурается решительных, сильных женщин? Нет? Жаль! Но по крайней мере, благодаря вам я знаю теперь, что мне нужно. Так вот, если отбросить в сторону лирические отступления и вернуться к основной, крайне важной для нас с вами, теме, получается: прочитанное вами – не только прошлое, это настоящее и даже будущее. Это навсегда!

Вадим сжал зубы, поиграл желваками на скулах.

– А вы знаете, я наконец понял сейчас вашу сущность. Кто вы по жизни. Тореадор, точнее тореадорша. Долго наблюдать, дразнить, выбирать момент, а потом – один удар, и всё кончено. Пока, господа зрители, можете расходиться!

Ирина горько усмехнулась.

– Если бы! Если бы я была тореадоршей! Но к сожалению, не могу похвастать этим. Я – не тореадорша, как раз наоборот – вечная жертва. В отличие от вас. Когда я случайно наткнулась в ноутбуке мужа…

– Ну, предположим, не случайно…

– Да, не случайно. Ещё скажите, что все мы, женщины, одинаковы. Так вот, я была такая дура, что до последнего думала, что это обо мне, для меня. А потом как раз и последовал тот удар. Решающий момент – так, кажется, это у них, матадоров, называется? Кстати, может, вы просветите меня: тореадор и матадор – это ведь не одно и то же?

– Признаться, я не очень в этом разбираюсь. Но если следовать логике, то вроде как тореадор просто участвует в корриде, а матадор убивает. Но если нет матадора, тогда кто-то ведь должен завершить бой?

– Ясно. По крайней мере, вы не назвали меня убийцей. Что ж, и на том спасибо. Да, и ещё одно: интересно, это из-за вас меня не пустили во второй раз в «Красную косынку?»

– Я-то тут при чём? Я ведь не хозяин этого заведения, – недоумённо фыркнул Вадим.

Ирина вспылила.

– Ага! Вот и пойми вас: когда врёте, не краснеете; когда правду говорите, пунцовеете, как маков цвет. А вот Женя мне совсем другое сказала, точнее высказала предположение: что вы меня «сфоткали на мобильник», как она выразилась, а потом охране передали мою «физию» на фейс-контроль. Ну а там, вроде как, по большей части бывшие менты, память у них ой-ой-ой какая: комар не проскочит.

Вадим лишь холодно пожал плечами.

– Думайте что угодно – мне без разницы: я уже привык к оскорблениям с вашей стороны. Но я вас очень прошу: отставьте, пожалуйста, Женю в покое. Совсем не обязательно вмешивать наивную, неиспорченную девчонку в ваши грязные игры.

Ирина взъярилась.

– Не дождётесь! И вообще, я тоже вас (и тоже очень) прошу: остерегайтесь на будущее давать мне какие-либо «мудрые» советы. Я такого с собой не терплю. Я вам уже говорила, но вы не поняли; попробую ещё раз, только обойдусь теперь без эвфемизмов: я держала и буду держать вас за яйца столько, сколько мне понадобится. Я вижу вас насквозь и в состоянии просчитать заранее любой ваш шаг. Так что со мной вам лучше не ссориться.

Официантка совсем уже было подошла к их столику, но, услышав крепкое словцо, остановилась в нерешительности. Так что Ирине пришлось сделать властный приглашающий жест рукой. Сделав заказ (обстоятельно, уточнив все подробности), она продолжила сразу, не дожидаясь, когда официантка отойдёт.

– Я не злая. Если меня не злить. А у вас почему-то это на редкость хорошо получается. В грязные игры не я, а вы с Женей играете. Насчёт наивной, неиспорченной – нисколько не спорю. Вы ведь настолько дотошны, что ухитрились подыскать на столь неблаговидную роль девственницу. И до того жадны, что даже не сняли ей самую убогую комнатёнку или угол у какой-нибудь старушенции: девчонка скитается по общежитиям.

– Мы ей предлагали жить у нас, – попытался оправдаться Вадим. – Но она не согласилась.

– Конечно, а кто бы согласился? Наблюдать каждодневно ваш гнусный разврат?

– Это не разврат. Вы просто ничего в подобных отношениях не понимаете. – Губы Вадима тряслись от ярости, он вскочил со стула, собираясь уйти.

Но Ирину было не угомонить.

– Уходите? Ах, что же вы? Здесь так вкусно кормят! Это несправедливо. К хозяину заведения, к поварам. Учтите, я ведь обещала, что буду бить теперь по всем вашим слабым местам. Так вот, я передумала. Извольте расплатиться. Пригласили даму – доставайте кошелек. Я сначала хотела предложить складчину, вроде как деловой разговор у нас, но коли такого разговора не получилось, так уматывайте, исполнив предварительно свой мужской долг. Только зарубите себе на носу, что впредь с вами встречаться я больше не собираюсь. Моё время дорого стоит, и я не считаю себя вправе тратить его столь бездарно. Не договорились высокие стороны – значит не договорились. Война? Ну что ж, стало быть, война!