Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

– Вы ошиблись, – холодно ответил Вадим, – я убежденный гетеросексуал.

– Как это? – удивилась Ирина, но видя, что зашла слишком далеко в своих шуточках, пошла на абордаж – чисто по-женски поспешила обвинить собеседника в своих же собственных грехах: – Кстати, провокатор не я, а вы. Да ещё какой! Всё терпите, всё прощаете… Хочется пробить вашу толстую, буквально носорожью кожу – врач вам соврал, – ну и проваливаешься, теряешь чувство меры. Тем более что вы, как и ваш доктор (повторюсь), отъявленный лгун. А я терпеть не могу, когда мне вот так, как говорит в подобных случаях мой сынуля, «вешают на уши лапшу».

– Вы опять ошибаетесь, – терпеливо восстановил скомканную, запутанную «бывшей женой жены» нить разговора Вадим. – Я не лгун. И вообще (повторюсь, как и вы), вы зря пытаетесь спровоцировать меня. Ничего не выйдет: я все ваши женские штучки назубок знаю.

– Ага, суду всё ясно. Так сразу бы и сказали, – с некоторым даже разочарованием протянула Ирина. – Если вместо того, чтобы выругаться, воспользоваться, наоборот, высокопарным слогом, «печальный опыт неудавшегося супружества» вас стороной не обошёл?

– А что, у вас с Сашей по-другому было? – попытался вопросом на вопрос ответить Вадим.

– Вам не понять, – тихо ответила Ирина. Чувствовалось, что она тоже вот-вот готова взорваться.

– Да куда уж нам! – безжалостно усмехнулся Вадим, торжествуя хоть временную и небольшую, но всё-таки победу. – Как говорится, где уж нам уж выйти замуж, мы уж так уж – как-нибудь. Кстати, вы обозвали меня лгуном – это серьёзное обвинение. Нельзя ли расшифровать его поконкретнее?

– Ради бога! Вы в самом деле не знали, что у Саши есть сын? Ни за что не поверю. А как же знакомые «доброжелатели»? Что, сорока на хвосте не принесла, по пути где-нибудь обронила?

Вадим смутился, опять зарделся.

– Я не в том смысле. Просто Саша не любит распространяться на эту тему. При её любви к детям… Может, ваш ребенок… вовсе не от неё?

Ирину передёрнуло.

– Я что, по-вашему, похожа на шлюху?

– Нет, я не в том смысле, – поспешил оправдаться Вадим, – а в том, что, может, это не первый ваш брак?

Ирина вздохнула.

– Вот и второе «Уличение во лжи» – картина для какого-нибудь художника, работающего в бытовом жанре. «При её любви к детям»! Так и быть, раскрою вам глаза: у Саши напрочь отсутствует чувство отцовства (не знаю, как с материнством). Он (или, если вам так удобнее называть, «она») совершенно равнодушен (равнодушна) к «цветам жизни» – своим ли, чужим. «Суррогатная мать»! Насмешили! Господи, надо же придумать такое! Хотите знать, чем в результате ваши поползновения на этом направлении закончатся? Вы сами вроде меня, только наоборот – так и останетесь потом «суррогатным отцом», а дитятко ваше – в лучшем случае с мачехой. И дай бог, чтобы она потом, как почти во всех детских сказках, не оказалась злыдней. Кстати, как, интересно, вы это намерены осуществить?

Вадим пожал плечами.

– Ну, сейчас многие так делают. Можно, конечно, взять ребёнка в детдоме, зачатого какими-нибудь алкашами или наркоманами, с кучей проблем и букетом болезней на генетическом уровне, которые проявятся или не проявятся в будущем – наша любимая «русская рулетка», а можно завести себе девчонку или пацана, которые один к одному ваши и ничьи больше. И не нужно быть Иоганном Генрихом Песталоцци – гениальным швейцарским педагогом, чтобы из них потом нормальных людей вырастить.

Ирина перебила его:

– Простите, но я не о том вас спрашивала. Меня интересует чисто техническая сторона вопроса.

Вадим нахмурился, поскучнел.

– Ах, это, ну тут как раз всё предельно просто. Спрос, как известно, не может не родить предложение: тут бесплодия не бывает, так что этот процесс давно уже поставлен на поток. Достаточно обратиться в соответствующую юридическую фирму, там вам и кандидатку здоровую, не дебилку, подберут, и договор грамотный составят, и за медицинским обслуживанием будущей мамаши проследят. Кстати, претенденток, как ни странно, вагон и маленькая тележка, конкурс, как на космонавтку. Дело только за деньгами осталось: немного не хватает. Ну а девушке эти деньги помогут получить потом хорошее образование, мы уже обо всём договорились. Главное, что тут никто не проигрывает. А если выгода обоюдная, проблем обычно не бывает.

Ирина скептически поджала губы.

– А вы уверены, что она не откажется: не оставит потом ребёнка себе, а вас с носом?

– Ну, так если только в кино случается, – рассмеялся Вадим. – Вы что, любительница телесериалов?

– Нет, – покачала головой Ирина. – Просто я представляю, как я сама поступила бы на её месте. Оставила бы себе ребёнка, а вам припаяла алименты, вы ведь сами только что хвастались, что неплохо зарабатываете. Конкретную сумму своей зарплаты вы не назвали, но, думаю, знаменитых двадцати пяти процентов в данном случае, если ещё к тому же ребенка сплавить бабушке с дедушкой, на институт вполне должно было бы хватить.

Вадим развёл руками.

– Господи, какое счастье, что не все женщины в России такие подкованные да продвинутые. Но в данном случае должен вас разочаровать, ваши представления о современном «стремительно изменяющемся» мире безнадёжно устарели. Я же сказал вам – под договор, даже полового контакта не требуется: всё врачи делают. Причём на высшем, европейском уровне.

Ирина больше не стала упоминать о румянце, она понемногу привыкала к странной особенности своего собеседника, но от любопытства всё-таки не удержалась.

– Кстати, насчёт России. Мы уже настолько цивилизованная страна, что у нас разрешены подобные браки? Ну как у вас с Сашей?

Вадим кивнул.

– Да, уже. Но мы пока не спешим. Брак без детей, знаете ли… Хотим, чтобы семья была полноценной.

– С ума сойти! – Ирина надолго замолчала, ожидая хоть какой-то реакции со стороны своего собеседника, который неожиданно полностью потерял к их разговору всякий интерес и ушёл в глухую защиту. Наконец она не выдержала, всё-таки озвучила мысль, которая её уже несколько минут мучила:

– Боже, вот это реснички! И зачем вы их за какими-то стариковскими окулярами прячете? Есть ведь контактные линзы, да и оправу можно было бы подобрать фирменную. Опять сквалыжничаете? Жаль!

Однако ей так и не удалось расшевелить своего собеседника. В конце концов Ирина сдалась, проговорила со вздохом:

– Ладно, я чувствую в вас непонятное, но очень сильное предубеждение против меня, буквально реакцию отторжения, многоуважаемый Вадим Геннадьевич, и понимаю: наш дальнейший разговор в подобном тоне совершенно бесполезен. Но вы зря считаете меня какой-то невротичкой-истеричкой. Да, действительно, я, быть может, слишком настойчиво добивалась встречи с вами. Но как бы то ни было, она состоялась и теперь ваше право решать, объединим ли мы свои усилия в деле спасения Саши (да, да, именно спасения, я не оговорилась) или нет. Потому что речь в данном случае идёт не только о праве, но и об ответственности тоже. Ответственности, которая ляжет потом только на вас. Повторяю: к сожалению, я лишена возможности помочь Саше напрямую, на это есть ряд причин, о которых говорить вам сейчас с моей стороны было бы преждевременно. Во всех случаях обещаю, что больше не буду досаждать вам своими звонками. Однако была бы очень рада услышать подобный звонок от вас. На тот случай, если вы уже успели стереть мой номер в определителе (а вы наверняка это сделали), вот вам моя визитка. И ещё… – Она достала из сумочки файл, начинённый какими-то листами, и протянула его Вадиму. – Вот вам материал для размышления. Собственно, лишь малая его толика. Возвращать не обязательно. Главное, чтобы он ни при каких обстоятельствах не попался Саше на глаза. Ну а уж совсем напоследок… «А напоследок вам скажу…» Хочу предупредить: вы не оставляете мне выбора. Не спорю: конечно без вас мне будет гораздо труднее разобраться в сложившейся ситуации, но видеть, что человек в двух шагах от гибели, и отступиться от него – такое не в моих правилах. Теперь я во всём буду действовать без согласования с вами, сама.