Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

Она посидела ещё некоторое время, но так и не дождалась ответа от своего «собеседника» и уточнила (именно уточнила, совершенно бесстрастно, даже оттенка просьбы не было в её голосе):

– Довезёте меня до ближайшего метро? Или мне такси поймать либо вообще на своих двоих добираться?

Оставшись один, Вадим вздохнул с облегчением. «Змея! Настоящая змея!» Хотя, признаться, он ожидал худшего. Нет, нет, конечно, он ни в малой мере не обольщался данными его «соперницей» обещаниями, что она больше никогда ему не позвонит, что она предоставляет право ему самому решать, продолжится ли их контакт или нет. Женщины вообще очень легко дают обещания, которые совсем не собираются впоследствии выполнять, а уж по этой стервозине было видно невооружённым взглядом, что она, как дятел, будет бить и бить в одну точку, пока не добьётся своего. Просто разговор проходил достаточно сдержанно, корректно – и на том спасибо.

Скорочкин повертел в руках визитку. Не угадал: не учительница, не чиновница – типичная бизнес-леди. Топ-менеджер и даже действительно «лицо» какой-то фирмы по производству и установке пластиковых окон.

Раздражение продолжало бушевать в нём. «Была бы рада услышать звонок от вас». Ага! Держи карман шире! Нашла идиота! Знаем мы вас! Стоит только пойти на поводу у такой крокодилицы, и она вмиг сожрёт с потрохами не только его самого, но и с таким трудом выстроенное им счастье. «Нет, не дождёшься: с чем пришла, с тем и уберёшься из моей жизни». Чем-то эта «Ирина Алексеевна» напоминала Вадиму его бывшую жену. Такая же железная хватка и омерзительнейший эгоизм.

Он посмотрел на ксерокопию распечатки файла. «Информация к размышлению!» Если разорвать её сейчас и развеять клочки по ветру, уничтожит ли он проблему в зародыше или, наоборот, доведёт до того, что она разрастётся до немыслимых размеров и станет в какой-то определённый момент совершенно неуправляемой? Господи, до чего же он всё-таки слабохарактерный человек! И как она быстро раскусила его, эта змея-искусительница, ядовитейшая змея!

«Ладно, не будем принимать скоропалительных решений».

Сначала Вадим хотел засунуть файл с распечаткой в бардачок, затем, вспомнив предостережение Ирины, свернул его в трубочку и отправил во внутренний карман пиджака. В конце концов остановился на папке со служебными документами. Уж там-то точно на него никто не наткнётся.

Он долго бесцельно гонял по городу, попусту сжигая бензин, но… «Дом, милый дом»… куда от него было деться?

Его терпеливо ждали с ужином. Было уютно, размеренно – всё, как обычно.

– Ты извини, я немного задержался.

Короткий, но не формальный, а наполненный чувством поцелуй в губы. И плевать, есть ли кто-нибудь рядом или они наедине. Традиция.

– Да ничего, просто я уже опаздываю на работу. Сегодня надо быть пораньше. Не мешало бы кое-что дополнительно отшлифовать. Кстати, ты что, не поедешь со мной? Или может, ты забыл? Мы же столько времени этого ждали! У нас сегодня тракт – последний прогон.

Вадим смутился.

– Нет-нет, я помню, конечно. Наша мечта, давно жду, с нетерпением. Но потерплю до пятницы, до премьеры. Иначе будет не так интересно, да и всё может растянуться надолго, а мне, как ты знаешь, утром рано вставать. Если опоздаю, эта стерва Гордеева сразу меня продаст.

– Слушай, а чего она, собственно, к тебе прицепилась? Мымра из мымр. Может, неровно дышит?

– Ровно, неровно – мне от этого не легче.

В другое время этот бесхитростный разговор доставил бы Скорочкину истинное наслаждение: всё дело было как раз не в содержании, а в полутонах, но сейчас он никак не мог сконцентрироваться. Впервые он оказался перед необходимостью что-то скрывать от любимого, очень дорогого для него, человека, даже лгать. Ну что ж, Марина так Марина, главное – не молчать.

– Конечно, неровно. Причём, что интересно, эта дура до наших с тобой отношений на меня и внимания не обращала, наверное привыкла достаточно самокритично относиться к своей внешности, а тут как с цепи сорвалась. Видимо, по её мнению, с некоторых пор я тоже не бог весть какой товар, как раз её ценовой категории. Вот тут и началась вакханалия. Причём, не исключено, что она и в самом деле искренне влюблена в меня, желает добра. А на деле такой дурдом получается! Сама знаешь, я ведь и без того у нас в фирме на волоске вишу. Дружба дружбой, а ведь и Неволин в любой момент может презреть память о школьных годах, и тогда работе каюк.

Александра помолчала немного, нервно кусая губы, затем пробормотала со вздохом:

– Прости, Вадим, но тебе не кажется, что мы выбрали не самый подходящий момент, чтобы говорить о какой-то чепухе? Зачем мы делаем это? Опять пытаемся уйти от неожиданно возникшей между нами скользкой темы? Мы с тобой уже столько времени вместе, и впервые я вижу, что ты не веришь в… не мой, а именно наш успех. Может, ты вообще разуверился в моих способностях? Или тоже считаешь, как тут поговаривают некоторые, что мы «слишком высоко замахнулись»?

Ну вот, прорвался нарыв, а он совершенно не в форме, выбит из колеи. Вадим не знал, что ответить на неожиданный крик души любимого человека. Одно дело – любовь, и другое – мечта, на которую они всё, что у них было за душой, поставили. Нужные слова уже две недели как не находились – откуда им вдруг сейчас, в две минуты, прийти?

– Саша, ты, конечно, можешь сколько и как угодно оскорблять меня в столь ответственный для наших отношений момент – я всё равно не обижусь. Беда только в том, что ситуация от этого не изменится ни на грош. Разговор, на который ты так настойчиво пытаешься меня сейчас вызвать, явно не ко времени, а оттого совершенно бессмысленный. Тем более что твои упрёки абсолютно беспочвенны. Я ни в чём не разуверился: ни в тебе, ни в нашей мечте, ни уж тем более в нашем успехе. Вот только путь здесь не столь короток и прост, как тебе хотелось бы его видеть, и мы лишь в самом его начале. Мы уже говорили с тобой на эту тему: ты сейчас в ослеплении, но после премьеры сама всё поймёшь. Ладно, тебе действительно пора. И ждать я тебя сегодня не буду, хотя уверен, что после тракта появится много моментов, которые нам совсем не лишне было бы обсудить. Но ты ведь не станешь отрицать: когда ты вернёшься домой, я уже давно буду на работе?

Лишь оставшись один, Вадим смог расслабиться и не спеша переварить недавно полученную информацию.

С чего начать? С того, что совесть его чиста: он противился до последнего встрече с «прекрасной незнакомкой».

Кстати, ничего в ней нет прекрасного – и что только Сашу в своё время в ней привлекло? Ведь не могли же они просто так соединиться – должно было, по крайней мере хотя бы поначалу, присутствовать какое-то чувство?

Неистощимая стервозность, мужское начало во всём: от манеры одеваться до стремления всё на свете подмять под свой каблук. И ещё самовлюбленность, уверенность в своей правоте, доходящая порой до патологии.