Юлия Никулина - Жестокие женские игры

Проводив Вику, Максим вернулся обратно в больницу. За час, что его не было, ничего нового не произошло. Светлана разговаривала с пожилой женщиной, которую почти сутки назад прооперировали по поводу язвы желудка. Женщина стонала, и в перерыве между стонами жаловалась, на то что: «у неё так всё болит, будто всё в животе вырезали». Света улыбалась и успокаивала её. А той только и надо было, чтобы пожалели, успокоили, про жизнь послушали, со всем перечнем обид на мужа, двух зятьёв и начальника. Максим давно уже заметил, что в больнице люди часто выкладывают врачам всё самое сокровенное. Как на исповеди, подумал он. Или может это в генах заложено у человека, открывать душу в момент страданий? Светлана сделала женщине обезболивающий укол и подошла к Максиму, который молча смотрел на свою знакомую незнакомку.

– Всё у неё будет хорошо. Сергеев заходил, осмотрел её, сказал, что всё не так плохо, остаётся только ждать. Максим ничего не ответил, продолжая всматриваться в лицо девушки.

– Свет, я ведь вырос в больнице. Могу по одному виду определить, насколько тяжело состояние больного, так что, мне – то сказки не рассказывай, я же вижу как всё пока плохо. В ответ Светлана тихонько вздохнула и перевела разговор на другую тему: – а ты куда уходил? – спросила она.

– Вика приезжала, мы, наконец, поговорили и решили расстаться. Она сама начала этот разговор. Честно говоря, не ожидал, что Вика сама заговорит о разрыве, да ещё сможет так спокойно говорить на эту тему, раньше она даже слышать об этом не хотела. Но знаешь, Свет, вроде бы получил, что хотел, а так паршиво мне на душе ещё никогда не было.

– Это оскорбленное самолюбие в тебе говорит, – засмеялась Светка, – привык, что бабы сами тебе на шею вешаются, что это у тебя свобода выбора, а не у них. Молодец Вика, не ожидала от неё. Давно нужно было кому-то с тебя спесь сбить.

– Ну, ты из меня прямо Казанову сделала, – поморщился в ответ Максим. Да нет, не в этом дело. Понимаешь, у неё такой вид был сегодня, что я почувствовал себя виноватым, будто ребёнка обидел. И хорошо бы ещё матушка подольше ни о чём не узнала, а то ведь всю кровь выпьет, уж очень ей хотелось с Викиными родителями породниться, а тут такой облом. Ну да ладно, и не такое переживали – усмехнулся он, в лицах представляя себе предстоящий разговор с матерью.

– Знаешь, тут из милиции приходил один, – сказала Света, – интересовался, не пришла ли в себя твоя знакомая.

– А он не сказал, нашли того, кто её сбил или нет?

– С ним Ольга Васильевна разговаривала, спроси у неё, она скажет. Но только позже, она прилегла на часок.

Утром, едва сдав дежурство, он уехал домой, надеясь, что мать ещё ничего не знает о его разрыве с Викой. Елизавета Андреевна не выносила, когда что-либо, касающееся её семьи, она узнавала от чужих людей. Нужно было торопиться, чтобы рассказать всё самому. Но, как назло, матери дома не было. Переодевшись и позавтракав, Максим поехал в институт. Нужно было сдать последний в этом семестре зачёт и, проторчав на кафедре до обеда, он всё же сдал его. Скоро для него должна была начаться настоящая работа в больнице, и это сейчас было единственным, чего ему по настоящему хотелось. Из института он позвонил в отделение, и, выслушав от Ниночки подробнейший отчёт о состоянии «своей» пациентки, которая пока так и не пришла в себя, Максим решил поехать домой, чтобы хоть немного поспать. Но сразу заснуть не удалось, у соседей сверху так громко визжала дрель, что он чуть было, не поддался порыву подняться к ним и, зашвырнуть эту самую дрель куда-нибудь подальше с их же балкона. Но, решив не связываться, засунул голову под подушку и, помучившись ещё какое-то время, заснул. Проснулся он оттого, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, увидел сидящую перед ним в кресле Елизавету Андреевну. По её виду он сразу понял, что промывание мозгов ему сегодня обеспеченно, но решил на всякий случай уточнить, вдруг мать расстроена по другому поводу: – мамочка, спросил он, – у тебя что-то случилось?

– О том, что случилось, дорогой мой, уже пол Москвы знает, – усмехнулась она. Только почему-то мне об этом говорит не мой сын, а мой начальник – Елизавета Андреевна вдруг расплакалась.

– Вот приведёшь мне сюда какую-нибудь лимитчицу, у которой мать с отцом алкоголики из Урюпинска, что я тогда буду делать? Чем тебя Вика не устраивает? Красивая, умная, и любит тебя, обормота. Первый раз познакомился с порядочной девушкой, у которой нормальные родители. Ведь её отец помог бы тебе во всём!

– Мама, – сказал он мягко, – ну пойми меня. Я не люблю Вику. Мы бы только мучили друг друга.

– Самые крепкие браки сын, – перебила его мать, – во все времена строились по расчёту, и ничего плохого в этом не было. То, что браки заключают на небесах, только красивая сказка.

–А ваш с отцом брак тоже был по расчёту? – поддел он её.

– Мы с отцом счастливое исключение – вывернулась Елизавета Андреевна, – ну да что теперь говорить, Вика выходит замуж и уезжает в Австрию. Услышав это, Максим оторопел.

– Ты ничего не путаешь? – спросил он мать.

– Вспомни мой милый, где я работаю. Всё, обо всех, кто хоть что-то собой представляет, мы узнаём в первую очередь. У меня на работе все знали, что ты должен жениться на дочери Шубина, поэтому новость дошла до меня уже утром. Ты даже представить себе не можешь, что я сегодня пережила! Сколько на меня, сочувственно улыбаясь, дерьма сегодня вылили. Недавно обсуждался вопрос о назначении меня заместителем директора, но теперь об этом можно забыть.

Максим попытался успокоить мать: – мамочка, ну, пожалуйста, не расстраивайся, будешь работать как раньше, не придётся привыкать к новому начальству, кабинет менять.

– Что ты понимаешь! – ответила мать сыну. Сделать карьеру женщине в нашей стране намного труднее, чем мужчине, что бы там не говорили о равенстве полов. У меня был единственный шанс, а теперь всё кончено.

– Так ты расстраиваешься из-за того, что тебя теперь не назначат на новую должность, или из-за того, что у меня не сложилось с Викой? – попытался уточнить он. Мать устало вздохнула:

– Понимаешь, всё так сразу навалилось. За этот год я привыкла к Вике, узнала все её сильные и слабые стороны. Я видела, что она очень сильно любит тебя, гораздо сильнее, чем ты её, и радовалась такому повороту событий. Это было для меня гарантией, что она не полностью заберёт власть над тобой, что в твоей жизни останется место и для нас с отцом. Ну и мне конечно обидно, что меня теперь не утвердят на должность зама, хотя я прекрасно справилась бы с ней.

Елизавета Андреевна жалобно всхлипнула: – я ни в чём не виню тебя Максим, просто сегодня я как – то вдруг почувствовала, что начала стареть. Что-то где-то колет, побаливает. Раньше я этого вовсе не замечала, а теперь вот, чувствую. Сегодня, когда мне начали приносить соболезнования по поводу твоей неудавшейся женитьбы, я попросту сбежала с работы. Пошла в парикмахерскую, так мне там Маша добавила: – Лизка, срочно красимся, все волосы седые. Потом решила, что если не удалось поднять настроение с помощью новой причёски, пройдусь по магазинам, съезжу на рынок, куплю что-нибудь вкусное на ужин, но каблук вдруг сломался на любимых туфлях. А ты говоришь, не расстраивайся. Вот и думай, много это за один день или нет. Они долго ещё сидели и молчали, думая каждый о своём. Стало темнеть, но никто из них не встал, чтобы зажечь свет, так и сидели в сумерках, пока не пришёл с работы глава семейства. Елизавета Андреевна сразу засуетилась, начала собирать на стол.