Юлия Никулина - Жестокие женские игры

Вся её жизнь сломана! Если бы только она осталась жива! Отец бы всё уладил. Но Максим сказал, что она мертва. О Господи, прошептала Вика чуть слышно, я всё-таки убила её.

Пройдя по переходу, Вика вышла на другой стороне улицы. Там её ждал отец. Отпустив шофёра, Иван Александрович сам сел за руль. Они молча ехали куда-то, но она была так погружена в свои мысли, что не замечала дороги. Отец с дочерью доехали до Сокольников, она удивилась, что он привёз её туда, но не стала ни о чём спрашивать, пока не прошли в ту часть парка, где почти не было отдыхающих.

– Что сказал Максим? – спросил дочь Иван Александрович, когда они подошли, наконец, к свободной скамейке.

– Она мертва. Я не могла спрашивать более подробно, он и так удивился моим расспросам – ответила Вика.

– Давай посидим здесь и поговорим. То, что я хочу тебе сказать не должен знать никто, даже твоя мать. Ты только слушай меня внимательно и не перебивай. Вика была полностью заинтригованна, это был один из немногих разговоров с отцом за всю ее жизнь, а такое загадочное вступление, делало его ещё более значимым.

– Завтра прилетает мой знакомый из Вены. Я знаю его уже очень давно. Он младше меня на пятнадцать лет. У них в Австрии это самый подходящий возраст для женитьбы. Герман женится на тебе, и вы уедите в Вену. Там у тебя будет всё. Он даст тебе номер твоего банковского счёта. Там достаточно денег, хватит твоим детям и внукам. Ещё он передаст тебе ключ от банковской ячейки. Там несколько картин: голландцы, два полотна современной живописи, две иконы восемнадцатого века ну и камушки. Это всё твоё. После твоего отъезда я тоже уеду из страны. Позже, свяжусь с Германом, и он даст тебе мой адрес и телефон.

– А как же мама? – спросила она.

Отец усмехнулся. – С мамой всё будет в порядке. Она из тех, кто выживает в любых условиях. Я оставлю ей квартиру и деньги. Хватит на все её пластические операции и даже на мальчиков ещё останется. Вика молчала. Она, конечно, подозревала, что отец знает о похождениях матери, но в то же время ей казалось, что его совсем не интересует то, что происходит в семье, а оказывается, он был в курсе всех событий. Немного помолчав, Иван Александрович вновь заговорил:

– Твоя мать отравила мне всю жизнь. Она как паук высосала из меня все соки. Когда-то я так любил её, что сходил с ума. Она начала изменять мне вскоре после свадьбы. Я долго терпел, всё надеялся, что Ирина полюбит меня, старался доказать, что я лучше любого из тех, с кем она изменяла мне. Делал карьеру, зарабатывал деньги, но всё было напрасно. А потом вдруг в один день разлюбил её. Я как из тюрьмы тогда вышел. Господи, как же мне стало хорошо, когда я избавился от этого рабского чувства. Это словно заново родиться. Но уйти от неё я всё равно не мог.

– Почему не мог? Что тебе мешало развестись с ней и забрать меня к себе?

– Нет, Вика, я не мог этого сделать. Тогда моя карьера полетела бы к чёртовой матери, и я не смог бы заработать и сотой доли тех денег, что есть у меня сейчас. Деньги Вика дают свободу выбора, запомни это. К тому же, Ирина стащила у меня из стола, кое какие важные документы, и много лет шантажировала ими, так что руки у меня были связанны. А теперь это всё уже не имеет никакого значения для меня. Я устал и хочу немного пожить для себя. Больше меня здесь ничего не держит. Сначала я хотел подождать, посмотреть, что у вас выйдет с Максимом. Но я даже рад, что так всё сложилось. Девушку, конечно, жаль, но тут уж ничего не поделаешь. А про него забудь, он не любит тебя, и ты всю жизнь мучилась бы с ним, как я с твоей матерью. А с Германом вы будите хорошей парой.

– Папа, но я люблю Макса! Я не смогу жить без него!

– Вика, – жёстко сказал отец, – никого нельзя заставить полюбить насильно. Из этого ничего хорошего не выйдет, только всю жизнь себе исковеркаешь. Ты ведь видишь, что получилось у нас с мамой. Разве это не является уроком для тебя? И вообще, твой отъезд не обсуждается. Максимум через три недели, если всё сложится удачно, ты уедешь. Думаю, что у милиции уйдёт достаточно долго времени, чтобы проверить всех владельцев белых «шкод», ведь наверняка кто-то видел тебя и может описать. Москва хоть и большой город, но женщин за рулём гораздо меньше, чем мужчин и не у всех у них белая «шкода» последней модели. Они ещё долго молчали, думая каждый о своём. Наконец она спросила его: – Ты уедешь один? Отец какое-то время помолчал, но потом ответил:

– Ты имеешь право знать. У меня есть другая женщина. Мы вместе уже пять лет. Четыре года назад у нас родился мальчик. Его зовут Никита. После твоего отъезда я подам на развод с Ириной, потом оформлю новый брак, и мы уедем. Есть ещё одна вещь, которую я хотел бы сказать тебе. Ты уже взрослая и сможешь это понять. Ты не моя дочь. Я не хотел тебе об этом говорить, но ты всё равно об этом рано или поздно узнала бы.

Вика долго молчала, потом внимательно посмотрела на него.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – спросила она.

– Я думал, ты знаешь. Впрочем, лучше расскажу всё с самого начала. Твоя мать любила одного человека, моего друга. Мы вместе с ним учились в военном училище. На учениях произошёл несчастный случай, и он погиб. Было так глупо с моей стороны надеяться, что она полюбит меня также как его. Думаю, в душе она всегда обвиняла меня в том, что погиб он, а не я, и все её многочисленные любовники это просто попытка наказать меня за то, что я остался в живых.

– А кто мой отец? – перебила она его.

–Этого я не знаю. Когда твоя мать забеременела, я был в длительной командировке, но я всегда очень любил тебя моя девочка. Ты этого не помнишь, но, часто, когда ты уже спала, я входил в твою комнату, садился возле кроватки и держал тебя за ручку. Ты всегда была очень серьёзным ребёнком, даже во сне не улыбалась.

– Нет, – закричала она, – ты никогда не любил меня, и никогда не замечал. Я никогда, никому не была нужна!

– Ты всегда была нужна мне. Иногда я ждал тебя у школы, но не подходил, наблюдал за тобой издали.

– Почему? – еле слышно прошептала она.

– Боялся, что будешь против. Ирина сказала, что ты в курсе того, что я не твой отец, я поверил, и только недавно узнал, что она лгала мне столько лет.

– Зачем же ты сейчас говоришь мне об этом?

– Ты всё равно, рано или поздно узнала бы об этом, но уж лучше от меня, чем от неё.

– Если бы ты только сказал мне всё это раньше, – воскликнула она. Если бы я знала, что ты меня любишь, всё было бы по-другому. А сейчас уже поздно, всё поздно!.

От всего пережитого сегодня, Вику начало лихорадить, и увидев как ей плохо, Иван Александрович поспешил увезти её домой. В машине ей стало ещё хуже, и он еле довёл её до квартиры. Практически ни разу ему не приходилось иметь дело с больными, и он поначалу растерялся, но потом, измерив, дочери температуру, бросился звонить отцу Максима. В этот момент Шубин не мог вспомнить ни одного другого знакомого врача, а вызывать врача из частной клиники он не хотел. Владимир Иванович, приехал через сорок минут. Сделав Вике два укола: один чтобы сбить температуру, другой успокоительный, он вышел к ожидавшему его в соседней комнате, Шубину: