Ирина Июльская - Зоя, или На перекрестках судьбы

Окружающие их люди, недоуменно смотрели на них, но они не замечали этого, для них никого не существовало на свете, кроме них самих.

Выйдя из церкви, они поехали в студию на Масловку. Накануне Джон созвонился с домработницей, которая приходила убираться к Виктору и иногда готовила ему. Джон распорядился, чтобы она убралась, а обед и ужин им доставили из ресторана гостиницы «Советская», у Виктора был там знакомый администратор, который помогал в случаях, когда нужно было накрыть стол.

Для Зои было приятной неожиданностью, когда она вошла и увидела уже знакомую студию всю в цветах. Окна были убраны великолепным тюлем, на полу был большой теплый ковер. Здесь они проведут свою первую брачную ночь и Зоя шагнула вперед, навстречу своей судьбе. Страха не было, здесь в студии они чувствовали себя в безопасности, как на необитаемом острове посреди враждебного океана.

Зоя переоделась в тот самый шелковый белый хитон, в котором позировала Виктору, она была и в самом деле похожа на нимфу, сошедшую с картины. У них было впереди два дня, Джону удалось взять этот кратковременный отпуск в посольстве, он попросил коллегу подменить его, конечно, это было не совсем по правилам, но… даже у англичан бывают иногда отступления от правил.

Они сидели вдвоем за большим дубовым столом, покрытым белой льняной скатертью и уставленными на ней блюдами, напитками и, конечно, цветами Эта их свадьба, их самый долгожданный день, Бог этому свидетель и главный помощник.

После ночи всегда наступает утро, в этом уверены все, особенно молодые и счастливые люди. Их утро, оно наступило… Зоя проснулась первая, а Джон еще спал, его белокурые волосы упали ему на лоб, он был похож на мальчишку, когда спал. Одеяло неполностью прикрывало его обнаженное тело и Зое были видны его широкие плечи и спина. Руки у него сильные, привыкшие к управлению гоночной яхтой, излюбленному виду спорта англичан, все они моряки, жители островного государства. Глаза Зои продолжили свое путешествие по Джону, пока он спит.., ее взору открылись бедро и крепкая, сильная мужская нога. Сердце Зои сжалось от любви к этому молодому мужчине, отныне ее мужу, чему свидетель сам Господь и ночь, которую он даровал им. Зоя тихонько приблизилась к спящему Джону и положила ему на грудь свою голову, ей было слышно, как бьется его сердце. А он обнял ее и улыбнулся во сне.

– И что тебе снится, мой английский мальчик… – она смотрела на него с нежностью. Джон был старше Зои почти на девять лет, но внешне это было незаметно, при его стройной и даже юношеской фигуре, со светлыми волосами и голубыми глазами он выглядел моложе своих двадцати семи лет.

Зоя потихоньку встала и пошла в душ, который, как и туалет находился вне студии, в коридоре за входной дверью. Это было неудобство, напомнившее ей общежитие. Она приняла душ, привела себя в порядок, а когда вернулась, увидела, что Джон проснулся и в недоумении смотрит по сторонам, а увидев ее, улыбнулся и сказал:

– Я испугался, что ты ушла… и как я мог допустить, что ты проснулась первая… Теперь знай, что у меня крупный и чисто мужской недостаток… я люблю поспать по утрам и с трудом просыпаюсь. О, как ты хороша! – он притянул ее к себе. – Сейчас и я умоюсь, и вернусь к тебе, любовь моя! – с этими словами он скинул с себя одеяло и обнаженный, как молодой античный Бог, быстро накинув халат, пошел в душевую.

Зоя сварила кофе, они отведали его и опять вернулись в постель, в которой провели весь день, а что еще делать молодоженам… и никто не хотел думать о том, что завтра Джону нужно быть на службе в посольстве, а Зое в институте. И почему так устроена жизнь, что любви всегда кто-то или что-то мешает. Но сегодня их день, на больших студийных часах всего лишь двенадцать дня, целый день и ночь еще впереди, время их любви и опьянения друг другом.

Вот и наступил следующий день, а с ним и повседневные хлопоты. Кольцо с руки Зоя решила не снимать, а на все расспросы Зины ничего не отвечала, сделала вид, что не слышит ее. Зинку это реально выводило из себя:

– Все отмалчиваешься… смотри, а то получится, как у Таньки… —

– А что тебе известно про Таню? – Зоя посмотрела прямо в Зинкины глаза, напоминавшие ягоды зеленого крыжовника в рыжих ресницах.

– Как что? А с чего ей было из института документы забирать? Тоже все молчком, молчком… и домолчалась. – Зинка шмыгнула веснущатым носом. – Эх, хорошо вам красивым… а на меня никто и не смотрит. —

Вернувшись с занятий в общежитие, Зоя подошла к дежурной на проходной тете Клаве и потупив глаза сказала, что иногда она будет ночевать у родственников и чтобы по этому поводу не волновались и не разыскивали ее.

Бывалая вахтерша тетя Клава понимающе посмотрела на Зою и ничего не сказала. Связь с Джоном была зыбкая, даже странно, как раньше люди могли обходиться без мобильных телефонов… В посольство Зоя не звонила, она знала, что только в экстренном случае воспользуется служебным телефоном Джона, а он, в свою очередь, боясь навредить ей, не мог подъехать за ней к институту, чтобы не привлечь к себе внимание. А времени до возвращения Виктора оставалось все меньше, оно сжималось, подобно шагреневой коже, дорог был каждый день.

И все же любви море по колено, а влюбленным тем более. В один из вечеров, подъехав к зданию общежития, Джон обратился к девушке, идущей ко входу, с просьбой передать конверт с запиской Зое Бурминой. Минут через десять из общежития вышла Зоя, но Джон все же заметил, как на втором этаже где она проживала, стояли любопытствующие студентки и смотрели на них из окон. А он, поцеловав ее и взяв за руку, повел к машине, в которой на заднем сидении были какие-то свертки, коробки и пакеты. Зоя села впереди рядом с Джоном.

Войдя в студию, они сразу почти с порога бросились в объятия друг друга, ведь они не виделись несколько дней и ужасно соскучились. Джону удалось договориться с начальством, что в течении месяца у него будет особый график работы, с длинными выходными, что позволяло ему больше проводить времени вместе с Зоей.

Уснули они только под утро, хорошо, что было воскресенье и никуда не нужно было идти.

Утро влюбленных и свободных… это их время и это их счастье, которое тянется подобно меду, золотисто-янтарной тягучей нитью…

В этот раз Джон решил сам похозяйствовать… Он достал из пакетов много вкусной еды и они устроили настоящий пир с шампанским и другими деликатесами, купленными Джоном в специальном магазине для иностранцев, проживающих в Москве.

Затем он разложил перед Зоей какие-то свертки и коробки. Она спросила:

– Что это? —

А он, улыбаясь, сказал, что это для миссис Уинстон, для нее. Зоя стала распаковывать свертки с коробками и ее глазам предстали наряды для настоящей леди: от натуральной норковой шубки до белья и обуви, а также элитной косметики. Джон обладал достаточными средствами, чтобы все это преподнести своей любимой женщине, помимо жалования ему досталось наследство от матери.