Светлана Макаренко-Астрикова - Перстень сирены, или Как убить ангела. Петербургский роман-метафора
- Название:Перстень сирены, или Как убить ангела. Петербургский роман-метафора
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448532122
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Светлана Макаренко-Астрикова - Перстень сирены, или Как убить ангела. Петербургский роман-метафора краткое содержание
Перстень сирены, или Как убить ангела. Петербургский роман-метафора - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
…Мишка рассыпает по светло – бежевому мягкому покрытию огромные листы с ярким многоцветьем путаных нитей – красок, едва угаданных и прочерченных овалов лиц, в облаке духов, шляп, вуалей, с бездоньем колодцев и озер глаз, абрисом – изломом плеч, линией спины, змеящейся, извечной, эдемской или – от Лилит, виолончелью? Аховое, мятежное, скользящее, витое…
– Алла Леонидовна, взгляните, где здесь – Зверев, как определить, поддельное это, нет? Бумагу анализировали, но точно не могут сказать. Ее ведь искусственно состарить можно.– Мишка откашливается сдержанно, стоя за плечом Демировой. Заметно нервничает.
– Ну, Вы что думаете, я такой эксперт? – Актриса щурится насмешливо, отбрасывает челку со лба назад, красивый и резкий жест, только ей присущий. Взмах крыла… Чуть изломанного.. Она кусает губы, вглядываясь в листы..
– Михаил, мое мнение: вот эти три листа – Зверев, точно, а еще четыре – не он, искусная подделка, не такая твердая рука, помягче, женская, быть может…
– И не дрожала она, нет? —Легко, серебряно роняет Ланушка, пока я ставлю на низкий столик поднос с крохотными марципанами в ореховом сиропе и кофейными чашками.
– Сhe vuoi dire, regina? 6 6 Что ты имеешь в виду, королева? (итал) Автор..
– Ворохов тотчас вскидывает подбородок. Глаза его расширены, в них мечутся золотые искры, губы дрожат от улыбки. Он смотрит на Лану с неподдельным интересом, в ожидании очередного восторга от чуда… Он всегда ждет от нее чуда… Даже, когда она лежит, распластанная, на полу, после приступа рвоты.. Именно такой он нашел ее вчера.. Точнее, нашли мы оба, ворвавшись в чертовски холодное, полупустое пространство зеркал и пирамид, ваз и ниш, после чреды долгих звонков и томления в вестибюле.
И пока мои тоска и ужас, мой плащ, и мое сердце, и дрожащие руки распластывались вокруг нее, хрипло окутывая, нежно умоляя, трепеща и дрожа, по малахитово – изумрудному кафелю ванной, в голове моей таял, набатно, колоколом, лишь Мишкин хриплый вскрик, полушепот:
Non osare, la regina, non comin… apri gli occhi o con un prendi 7 7 Не смей, королева, слышишь. Не пущу. Открой глаза или – с собой забирай! (итал.) Автор..
***
…la regina, non comin 8 8 Не отпущу, моя королева! (итал. здесь – дословно). Автор..
– Хранительно повисал над ней дантовской канцоной Мишкин шепот, и вчера, и сейчас. И теплые глаза его следили, трепетно, за каждым поворотом ее головы, взмахом ресниц, и вся сумасшедшая легенда романа с актрисой, мифической, властной Гертрудой, Федрой, Медеей разлетался на мелкие осколки, снежные брызги, пелену дождя, падающую ниц у крошечных ступней в кремовых замшевых балетках.
– Я просто хотела сказать, что если это рисовала женщина в манере Зверева, то у нее могли дрожать руки. Немного, как после опьянения или – при судороге.. Какие то тонкие линии, а к концу как бы они – утолщаются или, наоборот, срываются.. Ну, ты ведь знаешь, Миша, Зверев был коренастый, плотный, он кисть и карандаш все равно держал твердо… А тут, будто еле сжимают карандаш пальцы. Думают.. Или – в гипнозе, трансе…
– Да, как в гипнозе. – Задумчиво подхватывает Демирова, касаясь пальцами оправы очков, – Вы правы, Лана. Можете на пол сесть? Вот, смотрите, – Демирова, прочно придерживая одной рукой лист, другой касается плеча фея, его кисти, притягивая осторожно к полу. – Держитесь. Вот так. Дайте подушку нам? Дышите свободнее, диафрагмой, так, еще. Свободнее, не думайте. Михаил, смотрите, эти четыре рисунка – в одной манере, и как бы транс – гипнозом написаны.. Я, когда занималась экстрасенсорикой, меня учили методике глубокого дыхания, и как входить в образ…
Довольно сложно и просто одновременно: надо научиться себе его представлять.. Объемно,, образ должен быть внутри тебя, разрастаться, до запаха, тактильного ощущения.. Вот линия на рисунке, спираль волос, абрис плеча, смотрите, она – не стальная, не стабильная, и на всех четырех листах так. Какая то дрожащая, прелестная торопливость.. Но кто рисовал, кто?? А это, в тюрбане алом, лицо я даже знаю, видела где —то.. Совсем будто недавно – где же?!.– _Демирова нетерпеливо щелкает в воздухе щепотью пальцев. Отпивает два глотка кофе, одобрительно кивает.– Вкусно. И знаете, как я люблю. Благодарю. – Внимательно смотрит на меня, усмешка едва касается губ. – Счастлив Ваш Бог, такая тонкость волшебная в руках у Вас. Флейта Божья. Держите. Крепко. И в омут – за ней, да? Я бы, на Вашем месте – согласилась, и не зажмурилась даже… Вот и Витез.. – Актриса выдыхает легко, задумчиво, нежно, с горечью:
… – Он со мною во многом соглашался, да, а работать с ним было и легко, и трудно… Он ставил спектакль по «Евангелию от Иоанна», представьте только – объемный текст, речитатив, псаломная речь, когда голос, идет вертикально вверх… Туда, к Богам, где Олимп.. У него Раневская, в его постановке «Сада», была в тюрбане, и никаких почти декораций, такие скошенные зеркала в мансарде… Потом менялось все.. Я видела такие мансарды, когда жила в Париже.. Где то этаж, примерно, седьмой, без лифта… Диафрагма хорошая нужна.. Ну, видите, а тут диафрагмы – нет.. Дыхание прерывисто, и рука – чуть дрожит… – И скула Демировой дергается, нервно, едва заметно, и веко – не мигает, прикрывая взор…
…Когда я вышла на сцену, уже после него в «Саде», сначала – не слышала самой себя, не могла играть, а потом мне почудилась Раневская в облаке духов.. Разбитый флакон «Японской вишни»… Она его сломала, то есть, обломила, крепко сжала… Так вот, как то. – Демирова зябко поводит плечами, берет из Мишкиных рук чашечку, ломтик персика на блюдце. – И я смогла доиграть. Хотя актеры, труппа шепталась потом, что я играла совсем от них отдельно, соло… Так случилось… В «Комеди» – не бисируют, в «Одеоне» – тоже, но я видела, как публика стояла, вставала с кресел… Аплодисменты…
Актриса держит паузу. Объемно, полно, эффектно, пауза не давит, но окутывает властно, пленяет, чарует.
…Демирова мнет в пальцах палочку сигареты, неизвестно как вынырнувшую из складок ее свободной туники – платья. – А я чувствовала себя Федрой, которую Ипполит никогда не полюбит в этом времени.. Какая то иная пьеса, знаете, которую ему не записать уже, с голоса.. Он любил работать с голоса, у него были богатейшие интонации. Правда, часто кричал, эмоции… Лицо волевое… Еще понимал всегда структуру момента. Его отец – фотограф. Привычка и на сцене выстраивать» кадр» – при не статичности позы. Вот, видите, этот рисунок – подражание Витезу: ангел изогнутый, в полете… Низвергнутый богом?. Больше половины ангелов от Бога отвернулись, искали свой путь… Что беспокоит художника? Он – современен.. Ищет себя, ищет со – звучий. Так – продлиться, остаться, замереть. Молод, а не надеется на долгую жизнь… страх… Какая загадка. – Демирова задумчиво трет лоб в нетерпении.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: