Дмитрий Ямщиков - Пальма в снегу

– Ну ты-то, с твоим педагогическим опытом, должен суметь его образумить.

– Я-то с опытом, но я здесь, а он там. В следующий раз постараюсь застать дома, хоть по телефону поговорим. Опыт тоже не всегда выручает, каждый человек и каждая проблема уникальны. Ты, может, замечал, что у учителей собственные дети часто отбиваются от рук.

– А тебя сын, как, слушается?

– До сих пор слушался. Я никогда на него сильно не давил, старался взывать к разуму, чтобы он чувствовал, что его уважают и с его мнением считаются. Сейчас же, надо суметь доказать, что его мнение не правильное.

– Сумеешь, все будет хорошо.

– Посмотрим.

За этим разговором пришли в парикмахерскую. Оставив Гришу ждать своей очереди, я прошел еще два квартала до интернет-клуба, предварительно условившись с боцманом, что он найдет меня там, как закончит наводить красоту. Интернет-клуб находился на площади, посвященной главному герою Венесуэлы, Симону Боливару. В центре ее был небольшой скверик и обязательный памятник Освободителю, на коне, со знаменитой шляпой в протянутой руке.

– Гриша, ты заметил, что он протягивает шляпу, как будто за подаянием. На других памятниках, в Маракайбо, в Каракасе, он делает точно так же. Чего же ждать от рядовых венесуэльцев, если главный герой не гнушается попрошайничеством.

– А они его любят. Смотри, в каждом городе есть такой памятник.

– Ну да, как Ленин, в свое время. Ты же знаешь, что официальное название этой страны Republica Bolivariana de Venezuela?

– Боливарианская республика? Нет, я не знал. Интересно, а эти кто такие? Его друзья и соратники? – вопрошает боцман, показывая на другую скульптурную группу пеших героев, расположившихся через дорогу, напротив Боливара.

– Возможно. Рангом они явно пониже, раз не удостоились быть посаженными на лошадей. А то, что на дюжину героев с саблями, приходится только один, который держит в руках книгу, тоже очень показательно.

– Какой ты, Дима, злоязыкий!

– Есть такое. И с каждым следующим месяцем на судне, прошу заметить, это качество будет усугубляться. Так что, готовься.

Честно признаться, Венесуэлу я не люблю. Если быть еще точнее, то люблю я только одну страну, Россию, свою родину, хотя и родился в городе, который сейчас находится за ее пределами. Как бы там ни было, родился я в Советском Союзе, который весь мир продолжал называть Россией, и Киев, мать городов русских, зеленый, златоглавый былинный град на днепровских берегах, был таким же советским городом, как и любой другой. Союз развалился, но осталась Россия, которая единственная из бывших советских республик не стесняется называть его историю своей. И вполне естественно, что именно ее я почитаю за Родину и искренне люблю. Кроме этого, есть страны, где я чувствую себя комфортно и где мне приятно находиться. Венесуэла к их числу не относится. Наглые, до беспредела, власти, включая морских лоцманов, воровство и попрошайничество в порту, вероятность быть ограбленным в городе держат тебя в постоянном напряжении в течение всей стоянки. Даже сейчас, когда мы среди бела дня идем по набережной в центре города, я отслеживаю всех проходящих мимо оборванцев, оценивая вероятность того, что очередная группа может попытаться взять нас с Гришей на гоп-стоп, и просчитываю возможные ответные действия. Это не паранойя, это венесуэльская действительность. Как сказал один из местных лоцманов: «Страна у нас безопасная, просто не надо провоцировать людей». При этом провокацией считается чистая приличная одежда, обручальное кольцо на пальце, часы на руке. А уж наличие фотоаппарата или мобильного телефона является провокацией злостной, за которую моряку просто необходимо проломить голову или пырнуть ножом. При этом, я не хочу, чтобы у кого-то сложилось впечатление, что жители Венесуэлы все, как один, злыдни. Ни в коем случае! Большинство венесуэльцев очень милые и доброжелательные люди. Они приветливы и общительны, они с готовностью подскажут иностранцу, направляющемуся в трущобы, что туда ходить не надо, а то: «нож в бок попадет, совсем мертвый будешь!» И они, кстати, не меньше приезжих страдают от коррупции и хулиганов. Хотя, с другой стороны, каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает, и если власти не в состоянии навести порядок на улицах, и обеспечить соблюдение законности в повседневной жизни, значит, сами люди тоже в этом виноваты. Как бы там ни было, но венесуэльские города – не самое приятное место для прогулок. Если бы мы могли сами выбирать маршруты следования судна, в страну недостроенного социализма оно не заходило бы никогда. Но, в таком случае, это судно называлось бы прогулочной яхтой, и нам пришлось бы самим оплачивать эксплуатационные расходы. Работая же за зарплату, выбирать не приходится, а бывать на берегу время от времени просто необходимо, чтобы элементарно не сойти с ума.

От пантеона героев по набережной дошли до городского пляжа, грязного и неухоженного. Сюда приходит купаться городская беднота и самые отчаянные из русских моряков. Мы с боцманом, не будучи столь бесшабашными, направлялись в кабачок, расположенный на площади у пляжа, под названием «Golfo Caribe». 25 25 Карибский залив (исп.) На той же площади расположена другая моряцкая радость – бордель под названием «Casa Rosada», 26 26 Розовый дом (исп.) что в полной мере соответствует его внешнему виду, так как стены домика выкрашены в ядовито-розовый цвет. В "розовом домике" был лишь однажды и то в дневное время и по совершенно неожиданному поводу. Мы выбрались тогда большой компанией, впятером или вшестером, побродить по городу, на улицах которого медленно затихало карнавальное веселье. Как уже говорилось, у нашего моряка при выходе в город в иностранном порту есть две основные радости: позвонить домой и пообщаться с родными и воспользоваться услугами девушек легкого поведения. В тот раз две эти задачи удивительным образом совпали. В связи с продолжавшимся в городе празднованием все переговорные пункты были закрыты. Отсутствовали даже столь обычные в Венесуэле столики с радиотелефонами, которых всегда было в изобилии именно на площади перед борделем. Обманутые в лучших надеждах мы застыли в нерешительности посреди площади, что было тут же замечено, девчушками из «Casa Rosada», которые скучали на рабочих местах, забытые ради празднования карнавала, и с интересом наблюдали за происходящим вокруг. В ответ на призывные крики и жесты мы объяснили, что ищем развлечения совсем иного рода, и все, что нам нужно в данный момент, это связь с далекой родиной. Но оказалось, что девушки все прекрасно понимают и приглашают нас именно позвонить. Через коридор, в который выходят комнатки, дающие приют жрицам любви, мы вошли в полумрак танцевального зала с грубо сколоченной барной стойкой. Я позвонил за день до этого, из следующего порта должен был улетать на родину, поэтому, попивая холодное пиво, вяло отбивался от столь же ленивых, но назойливых приставаний местных гетер и ждал, когда друзья-товарищи закончат общение с домом. Совместить обе моряцкие радости в одном пространственно-временном континууме в тот день так никто и не решился, поскольку девушки, привлекательность которых крайне сомнительна даже в ночном полусвете, среди бела дня не сумели ни у кого вызвать что-нибудь похожее на желание.