Соня Василевская - Женский любовный роман «Русская душа»

– У вас все решают мужики. А имеет ли ваша женщина вообще на что-нибудь право?

– Имеет. Но право женщины перед правом мужчины подавляется, всегда уступает праву мужчины, женский голос имеет меньшее значение, чем мужской.

– У меня к вам больше нет вопросов. Мне осталось только извиниться за проявленное сначала недоверие. – Ильмира встала, чтобы идти. Сняла покрывало, вернула хозяину. – Благодарю.

– Вам позволительно не доверять. У вас есть причины быть острожной – такая девушка! Вы можете свести с ума.

Ильмира была в шортах, что позволяло Ахмету рассмотреть ее ноги и изучить всю фигуру сверху вниз. Он изучал и пускал слюни: девица перед ним стояла видная, фигуристая и аппетитная. Так бы вот сейчас набросился на нее и покусал-покусал… Терзал бы это юное тело жадно и с упоением, долго и беспощадно. Но не таков был Ахмет. Не мог он позволить себе распустить руки и овладеть силой; и не в том дело, что за это полагалась определенная ответственность, а просто потому, что был так воспитан. С трудом подавил он в себе возникшее было желание… А чтобы не впасть в грех с этой сексапильной школьницей, поторопился ее выпроводить.

– Оставьте ваш телефон, – попросил на прощание.

– Зачем? – обрадовалась она, но виду не подала.

– На всякий случай: вдруг я захочу справится о своем интервью, узнать, где оно напечатано, в какой газете почитать? Хотя, вообще-то, я газет не читаю…

Ильмира вышла за дверь – Настя преданно ждала ее на площадке.

– Всего доброго, – сказал ей кавказец на прощание.

– Спокойной ночи. Извините еще раз, что я так напористо… Спасибо вам большое.

– Мне было приятно провести с вами время. Я не жалею, что уделил вам внимание.

Ему оставалось только сказать «Заходите еще», но Ахмет почему-то этого не сказал. Дверь за ним закрылась. Ильмира стояла вся красная от волнения и несколько минут еще приходила в себя.

– Ничего себе! – восклицала пораженная Настя. – Как тебе это удалось?

– Сама не знаю… Божечки ты мой, Настя, что я наделала?

– Слушай, он тебя глазами просто пожирал… Он, часом, не голодный был?

– Да, было дело. Я сама видела, что он готов был меня съесть… По-моему, он заглотил наживку…

Может, и заглотил. Но после этого разговора Ильмира больше не видела Ахмета. Настя тоже сказала, что его не видно. Лишь через полтора месяца Ильмира неожиданно услышала знакомый акцент в своем телефоне.

– Я интересуюсь, где я могу увидеть свое интервью? Помнится, вы мне обещали, что напишете про меня в газете… Хотелось бы почитать…

Теперь Ильмире было все равно: она полностью удовлетворила свое желание и свой интерес. Ни о каком продолжении она не помышляла, да и вообще Ахмет был ей не нужен. Кто он такой? Чужеземец на ее территории, обыкновенный чурка. Ильмира никогда не была расисткой, но сейчас ей захотелось почему-то обидеть кавказца – может быть для того, чтобы он отстал.

– Интервью никакого не будет, – честно призналась она, сохраняя непоколебимое равнодушие к его ответу. – Я вам все наврала, я все придумала: я никакая не журналистка, а школьница. Я просто хотела поближе с вами познакомиться: я никогда не видела таких людей, как вы. Так что извините: это был спортивный интерес.

– А не хотите как-нибудь еще раз встретиться – просто так, для общего развития?

– Вы предлагаете встретиться? – Ильмира не поверила своим ушам.

– Да. Мне хочется вас увидеть. И на вашем месте я бы согласился, чтобы заслужить мое прощение.

– Хорошо, давайте. Говорите, когда и где?

– Знаете, я сегодня свободен. Давайте через час возле вашей школы.

У Ильмиры оставался ровно час времени, чтобы привести себя в порядок и хорошо одеться. Пришла она вовремя, потому что не привыкла опаздывать. Ахмет уже был на месте и прогуливался по школьному двору с цветком в руках.

– Здравствуйте! – крикнула Ильмира, подходя к нему ближе.

– Салям алейкум! – отозвался Ахмет. – Добрый день. Это вам от меня знак внимания.

– Спасибо. Вы хорошо изучили порядки нашего народа, на свидание пришли не с пустыми руками. Но давайте сразу к делу… – Ильмира стеснялась Ахмета и не очень хотела находиться в его обществе. – Зачем вы вытащили меня сюда, когда я призналась, что интервью с вами выдумала? Разве вам хочется говорить с обманщицей?

– Я уже это делал и нисколько о том не жалею. Думаешь, я поверил тебе, когда ты меня поймала около подъезда? Конечно, нет! Я догадался уже тогда, что никакая ты не журналистка. По тебе видно, что ты ребенок.

– Зачем же тогда уделили мне время? Почему не послали меня куда подальше?

– Зачем тебя куда-то посылать? Я мужчина, я воспитанный человек и не буду ругаться с женщиной. Я приучен женщину уважать.

– Так уж и уважать? – усомнилась Ильмира. – Неужели кавказцы уважают женщин?

– Все зависит от народа и воспитания. А еще много зависит и от самого человека. Почему, ты думаешь, я долгое время говорил тебе «вы», хотя ты мне в дочки годишься? Именно потому и говорил, что вел себя вежливо.

– Значит, если я вас правильно поняла, вы не собирались меня насиловать тогда у себя дома?

Ахмет засмеялся:

– Нет, конечно! Насиловать я тебя не думал, но желание вступить с тобой в связь у меня возникло. И когда оно возникло, я поторопился тебя выпроводить, чтобы не сорваться. Иначе что ж это за гостеприимство такое получается? Отец насилует свою дочь! Большего позора и стыда и придумать нельзя.

– Вы умеете не владеть собой?

– Просто ты меня с ума свела. Впредь, пожалуйста, если вдруг придется, не стоит для меня стараться так хорошо выглядеть. Мне больше по душе ты естественная. Оставайся самой собой. Ценю твои старания в последний раз.

– Почему же вы меня все-таки не изнасиловали, если хотели?

– А ты бы согласилась?

– Не знаю. Это неприличный вопрос.

– Тогда я понял, что ты не доступная, – может, я ошибся?

– Ахмет, не об этом сейчас разговор! Я просто хочу понять, что вы за человек, потому что узнала я о вас многое, а кто вы такой, так и не поняла. Наше общество вообще видит в кавказцах потенциальных насильников, которые охотятся на наших женщин, и когда видишь, что это не так, становится странно. Уж простите, но не мной оно придумано. Я вообще кавказцев видела только в телевизоре, что я могу думать?

– Тебе за красоту можно простить все. Но еще раз повторюсь: ты мне в дочки годишься, какой стыд тебя насиловать!

– Ахмет, давайте присядем на скамейку.

Сидя рядом с ним, Ильмира нечаянно прислонилась к его плечу. И почувствовала какую-то уверенность, какую-то защищенность. Ей показалось, что если бы сейчас к ней пристали хулиганы, Ахмет бы не дал ее в обиду.

– Ахмет, вам интересно со мной?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ну все-таки… У нас огромная разница в возрасте, что у нас может быть общего?