Николай Бредихин - Полночное солнце. Любовный детектив

Горячев отрицательно покачал головой.

– Нет. Считай, что это был всего лишь предлог, чтобы тебя увидеть. Меня интересует другое. Ответишь правду – и я просто подарю тебе свой опус, делай с ним, что хочешь. – Он помолчал, затем спросил тихо то, что в эти три года было для него самым важным, истерзало его душу: – Почему? Почему ты вдруг так резко переменилась ко мне? Я ни на что не претендую, в том числе и на то, чтобы мы остались друзьями, и всё-таки как ты могла так легко перечеркнуть всё, что между нами было, даже не поздоровалась со мной на презентации?

– Поздно, Андрей, – в тон ему так же тихо ответила Вольнова-младшая. – Как сказала одна небезызвестная тебе героиня, «но я другому отдана; я буду век ему верна».

– Ты не ответила на мой вопрос, – покачал головой Горячев. – Я не спрашиваю о том, что есть. Я спрашиваю о том, что было.

– Ах, не ответила? – Светлана резко придвинулась к нему, едва удерживаясь от того, чтобы не вцепиться ему в лицо ногтями. – Может, ты мне ещё скажешь, что любишь меня, не можешь без меня жить?

– Скажу, а что? – спокойно ответил Андрей.

Тут уж Светлана не выдержала, терпению её наступил предел.

– Хорошо, а это что? – трясущимися пальцами она потыкала ключом в дверцу сейфа, затем всё-таки открыла его и швырнула на стол перед Андреем видеокассету. – Это любовь? Да, любить ты умеешь. Со мной, во всяком случае, никогда таким прытким не был. Я звала тебя, звала помочь мне! Ты приехал?

– Звала надсмотрщиком? Полосовать кнутом спины своих непослушных «книггеров»? Самому писать за них?

Светлана наконец взяла себя в руки, нервно достала из пачки сигарету – как видно, курение стало уже неотъемлемой её привычкой.

– Твоё дело было не рассуждать, а бросить всё и мчаться на крыльях ветра.

Андрей, как ни странно, тоже успокоился, он просто млел от счастья, что находится в этом кабинете, рядом с той, которую он любил больше всего на свете, несмотря на обвинения, которые она бросала сейчас в его адрес, и ни о чём не мечтал, кроме того, чтобы это продлилось как можно дольше.

Но Светлана уже разгадала его состояние.

– Ладно, – холодно сказала она, раздавив в пепельнице окурок. – Визит окончен. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. Не забудь свой роман.

Андрей поднялся.

– Пожалуй, лучше оставлю. Прочитай хотя бы. А может, и на условия твои соглашусь. Кто знает, как жизнь прижмёт? Я действительно сейчас далеко не в самом лучшем положении.

Стоило ли прилагать столько усилий, сбивать себе ноги, обивая пороги, чтобы убедиться в справедливости слов Геннадия о «перемене декораций»? Собственно, а что ему оставалось делать? Рассеянно глядя в окно еле плетущейся электрички, Горячев внимательно перебирал в памяти детали сегодняшней, уже восьмой по счёту, поездки в поисках работы и всё больше отчаивался. Главное – никто ему не отказывал, всегда находились какие-то варианты, но суть их была одна: «войти в обойму», стать послушным винтиком. Да и таких вариантов скоро не будет, обоймы заполнятся. Как же теперь ему существовать? Оставаться на веки вечные сторожем? «А, тогда тебе такая работа в самый раз». Понимал бы ты что-нибудь в нашем ремесле, хозяин-барин! Что я могу «сотворить» после бессонной ночи? Я ведь не поэт, и не журналист. А что – может, как раз и податься в журналисты?

Войдя в квартиру, Андрей так и обомлел, услышав со стороны кухни звуки, не оставлявшие никаких сомнений в том, что готовится ужин. Галина вернулась? Или забрался какой-нибудь бомж? Но недоразумение, к счастью, быстро развеялось: на звук хлопнувшей двери выглянул его сын, Олег.

– Привет, па! – ухмыльнулся он. – Решил вот к тебе заглянуть, а то общага совсем заела! Эй, Василина, не можешь поскорей? Хозяин вернулся, голоден, как сто и один далматинец.

Андрей удивился:

– Ты что, с невестой? Не ожидал. И она у тебя готовить умеет? Значит, не из современных?

Олег ухмыльнулся ещё шире.

– Ага, с невестой! Куда уж мне! У нас в семье и так всё перемешалось, почти как «в доме Облонских»!

– У меня всё готово! Олег, помоги, – послышался вдруг слишком хорошо знакомый Горячеву голос.

Андрея так и передёрнуло, он даже не стал дожидаться удобного момента для выяснения отношений.

– Василина – это что, новый псевдоним? – холодно спросил он внезапно появившуюся в дверях Неточку.

– Нет, – ничуть не смутившись, ответила та, – это моё настоящее имя. Прошу, так сказать, любить и жаловать. По условиям контракта я обязана была забыть о нём на определённое время, но контракт, к счастью, закончился. Все те собачьи клички, которые вы ко мне почти три года примеряли, теперь уже не мои. И я уже не та, – не удержалась всё-таки новоявленная Вася-Васька-Васечка (как теперь прикажете её называть?) от того, чтобы не повысить голос. – Не «Неточка», не «Косточки» и не «26 Дней». Мы объяснимся, у нас ещё будет время, но давай лучше не при Олешке. К тебе сын приехал, Андрей, сын, с матерью которого ты расстался навсегда. А он приехал. Повторить? Или ты наконец и сам понял?

Однако Андрею нелегко было успокоиться, перестроиться.

– Это он открыл тебе дверь?

– Нет, соседка, Валентина. Ты забыл, что оставлял ей ключи и так и не забрал до сих пор? Я взяла, чего им у неё болтаться.

– Что ты ей наплела? – не унимался Андрей, хотя и видел краем глаза, что улыбка всё больше и больше сползает с лица Олега.

– Зачем плести? Просто сказала правду – я твоя невеста. В доказательство продемонстрировала ей свой загар, он у нас с тобой совершенно одинаковый.

– Невеста? – чуть не задохнулся от возмущения Андрей. – Да какая ты мне невеста?

– Обыкновенная, современная. Сейчас любой парень, раз с ним живёшь, уже жених, первую встречную девушку поцеловал – уже невеста. Разбежались – новый жених, новая невеста. И так до бесконечности. Очень удобно. И никому ничего не надо объяснять. Ладно, ты успокоился, надеюсь? Садись за стол, голоден, наверное, вряд ли куда-нибудь заходил, сразу домой с электрички. Только руки помой, полотенце я повесила свежее. У тебя даже мыла не было. Господи, как ты живёшь?

Андрей уже понял, что всё больше и больше выглядит жалким, смешным, попытался взять себя в руки, успокоиться.

– Хорошо. – Он радостно потёр одна о другую ладони, – Где же ужин? Я действительно голоден, как кашалот.

Больше всего его удивило, что за столом в конце концов оказалась и его незабвенная соседка Валентина. Без её помощи, а тем более её холодильника, обойтись вряд ли оказалось бы возможным. В итоге понадобилась ещё и магнитола, потому что всем вдруг, в одночасье (кроме Андрея, разумеется), захотелось танцевать.

– Что мы празднуем, интересно? – поинтересовался он у Валентины, оказавшись с ней в медленном танце.