Григорий Цуриков - Находка, что изменила жизнь

– Дура! Как ты себе это представляешь, я должен мимо был пройти. – немного злобно сказал я.

– Не знаю. Просто ты все время злой. Как будто я специально тут оказалась, чтоб тебе мешать.

Она заплакала. Я чувствовал вину, ведь девчонка и в правду пере домной не в чем не виновата. Во всем виноват этот, что в небесной канцелярии.

– Я понимаю, что ты не виновата в том, что ты тут. Просто пойми и ты меня, у меня отвратительный год, а тут. А ладно. – я махнул рукой.

– Ты расскажи, может тебе легче станет. – она попыталась взять себя в руки.

– Маш, прости, но, пожалуйста, не тереби мои раны. Они очень сильно еще кровоточат. Пойдем разделывать туши, хорош дуться.

Она вытерла слезы, которые потихоньку прекращали вытекать из её зеленных глаз, и подошла к жердочке, на которую я подвешивал тушки.

– На нож и будь аккуратной, он очень острый.

– Поняла, Объясняй.

Я объяснил, как надрезать лапы и под вешать тушу, как снять шкуру, как распотрошить. Затем она разделала второго, а после пару соболей. Пока я разделывал других соболей. Я предложил ей.

– Хочешь, можешь сварить суп из зайца. Картофель, капуста, лук в подполье.

– Ты правда не против? – немного удаленно спросила она.

– Нет.

– Хорошо, я приготовлю. – с некой радостью в голосе ответила она.

Она соскочила с места, чтобы начать готовить и пошла к подполу.

– Аккуратно, оно очень глубокое и там две крышки чтоб не промерзало. А главное, все опять потом подвесь, чтоб мыши не сожрали.

– Так вот почему у тебя все на веревках весит. А я думала это какой-то прикол.

Я засмеялся.

– Да прикол с мышами не делится. А то они жадные, жрут много.

Она слазила в подпол, достала продуктов не много и приготовила отличного тушеного кролика. В тот день на её лице отражалась какое-то спокойствие или что-то подобное, но не злость на меня. День тянулся за днем, конечно, меня раздражала по-прежнему эта фифа, но все же меньше. Она тоже не была рада тому, что находится в моем обществе и дома мы с ней в основном перекидывались только парой слов, а все остальное время играло радио. Парой вечерами я задумывался, для чего все же она появилась тут. Она тоже страдала только, за что я не понимал. Парой я хотел её расспросить, но все не как не получалось перейти с ней на нормальный разговор. Грубо говоря у нас с ней, не ладилось, но все же мы были вынуждены жить вместе. Так дни сменяя друг друга, дошли до средины декабря. Восемнадцатого декабря на улице с утра было всего минус семнадцать, и я решил пойти на рыбалку, и позвать с собой Машу, все же девчонка засиделась.

– Пойдешь со мной на рыбалку, проветришься.

– Да, конечно. А что одевать? – с какой-то детской радостью ответила она.

– А у тебя много теплых вещей?

– Да. Прости. Я как-то забылась. Сейчас оденусь.

Она одела ту меховую одежду, что подогнала под себя. Я занес лыжи, которые мы подогнали под её самодельные унты. Да кстати, нужно признать унты вышли, что надо. А вот лыжи и Маша оказались врагами. В начали она несколько раз упала, конечно, я сдержал смех. После мы так долго шли до реки, это ужас. Но все же мы дошли. Берег этой маленькой таёжной речушки был с обоих сторон слегка скалистым, поэтому выйти на сам лёд не такое простое занятие. Но все же вышли на лёд, и я продолбил ледорубом две лунки и достал снасти. Одни снасти отдал Маши вместе с мясом для наживки.

– Теперь смотри и повторяй.

– Хорошо.

Процесс пошел. Через некоторое время у Маши на крючке оказалось рыба и мне пришлось вмешаться.

– Дим рыба на крючке, я ее вижу, что делать. – нетерпение в голосе выдавало что она в первые в жизни на рыбалке.

– Спокойно. Жди. Вот смотри, когда рыба заглотит наживку основательно, то она попытается поплыть прочь от боли, который крючок причинит ей. Тогда-то ты и вытянешь ее.

Она с нетерпением ждала этих пять секунд, затем так сильно потянула, что пришлось ее останавливать.

– Аккуратнее, если ты так резко будешь тянуть ее, то просто порвешь ей губу, и она от тебя уплывёт.

– Понятно – и уже спокойнее она вытянула своего первого в жизни окуня, радости её не было придела.

Спустя примерно час рыбалки, я спросил:

– Маш, извини, конечно, это не мое дело. А ты замужем?

– Нет. И зачем извинятся. В этом вопросе нет не чего предосудительного.

– Просто как-то в личную жизнь вроде лезу.

Она за смеялась, а затем объяснила причину смеха.

– Знаешь, а вот сейчас если посмотреть на нас со стороны, то можно подумать к будто мы с тобой муж и жена. Живем вмести, спим в одной постели.

– Слушай, а я даже и задумывался о таком.

– Я тоже, а сейчас ты спросил и задумалась.

– Веселые мысли.

– Дим, спасибо что взял меня собой сегодня. Я устала дома сидеть.

– Да не за что. Ты не сочтешь за грубость если я спрошу. А где отец твоей дочки?

– Не сочту. Я забеременела, а он меня бросил.

– Как?

– Просто ушел от меня.

– Как? – глупо, спросил я повторно.

– Да что ты заладил, как, да как.

– Просто в голове не укладывается, моя девушка забеременела от меня, а я её бросил.

– Но не все такие как ты.

– Не знаю. У нас в станке точно такого дурака не найти.

– Ты путаешь. Вы живете обособлено, тут все у всех на виду. В городе все по-другому. Если хочешь я могу рассказать, как мы познакомились с ним и что из этого вышло.

– Буду очень рад и благодарен.

– Ну так вот. Мене было девятнадцать.

Я ее перебил.

– Прости, но я очень давно хотел спросить об этом. А сколько тебе сейчас?

– Но, не культурно у девушки возраст спрашивать, но я отвечу двадцать шесть. А тебе?

– Мне двадцать два, двадцать девятого января будет двадцать три.

– Ясно, у меня день рождения летом. А ты очень седой для своих лет.

– Знаю.

– Ладно, на чем я там остановилась, а да мне было девятнадцать, и подруга пригласила меня на свой день рождения. Мартовский вечер, шашлык на тур базе. Там был парень симпатичный, спортивного телосложения с ежиком на голове и челкой, на нем была оттягивающая футболка и такие же оттягивающие джинсы. Мне тогда шибко он понравился, прям в душу запал. Меня с ним познакомили, звали его Павел. Ему было двадцать шесть, прям как мне сейчас, и он был женат. Меня молодую это не чуть не смутило, тем более что Павел мне оказывал знаки внимания. В тот вечер он остался со мной, конечно, он был не первым моим мужчиной.

На этих словах она заметила мой осуждающий взгляд.

– Вас в деревне сколько человек?

– Около трехсот.

– И ты, конечно, знаешь всех, и скорее всего знаешь почти всю их родню?

– Конечно.

– А в Краснодаре около миллиона человек, я даже половины людей в своем подъезде не знаю. Я к тому, что зря ты на меня смотришь своим мерилом.

– Прости, просто я с девушками как-то не шибко общался. Моя жена была моей первой и единственной, и я у нее был первым.