Кира Бородулина - Письма к мечте. Эпистолярная романика в трех частях

Так и царствие Божие нудится, и любовь в себе приходится взращивать, сердце очищать и волю поворачивать куда надо. Даже если разум к Богу развернул – не все сразу получится. Чувства в женской природе так культивированы поэтами и масмедиа, так закреплены в теле, что срослись с душой. Мне непросто. Всего пару раз я почти со слезами возопила: Господи, убери его от меня, я понимаю, что это все чушь и выдумки, ни к чему хорошему не ведущие! Его – значит тебя, а тебя и так рядом нет. Из сознания просила убрать, из головы, из жизни. Всего пару раз. Если бы всерьез об этом помолиться – неужто Господь не помог бы? Неужто Ему нравится меня мучить? Но я просто не хочу. Молиться вместо того, чтобы собеседовать с помыслами. Думать о спасении и стяжать покаяние вместо того, чтобы думать о тебе, мне ведь известно, от чего я отказываюсь – два года назад Господь открыл мне вкус этой почти монашеской жизни. Позапрошлый великий пост оказался во многом поворотным, и такой свет познала душа, такую радость и сладость, по сравнению с которой вся полнота мирской жизни – ничто. Ты же – один надрыв, боль… бесконечный вопрос и терзание, страсть, метания, жалость – чаще к себе. Так размечтаешься, потом себя не найдешь, от уныния не отмоешься, голова разболится, жить не хочется. Надо ли еще что-то говорить?

Мне бы только попросить: Господи, дай мне еще раз прикоснуться к тому свету, которым Ты меня окутал два года назад, когда я была уже уверена, что я – невеста Христова, что другой дороги нет и не желаю ничего больше знать. Один взгляд в небо заменял все, а вне храма рушился мир, но мне было все равно. Я тогда ничего не понимала, служб не знала, но самого ощущения благодати мне хватало выше крыши. Дай только прикоснуться еще разок…

Но сердце молчит, полное тобой. Идоли язык сребро и злато. И другие люди. Я променяла Божий дар на яичницу без яиц, пардон за пошлость. Покаяния несть во мне, Боже. Но все-таки убери его от меня – мне ведь есть, что терять. Я не могу пробрасываться жизнью вместо того, чтобы посвятить ее Тебе.

Твоя по принуждению трудолюбивая Крис.

8 апр.

Привет, вечный вопрос!

Сказала батюшке после исповеди о своей «мучительной влюбленности» и занятости мыслей «одним человеком».

– А смысла так и не поняла – к чему вдаваться в подробности? Со стороны, как правило, ничего не виднее, а исповедь не психотерапия.

– Да, – вздохнул батюшка, – может, и не нужно это все…

Я ожидала более жесткой реакции или более фундаментального интереса, но казалось, батюшку моя проблема не слишком заняла. Может, и не нужно, а, может, и ничего…

12-ого апреля открывается мотосезон. Опять Лазарева суббота. На том же месте в тот же час. Не знаю, зачем, но хочу пойти. Стать на мгновение причастной к твоему празднику. Подышать одним воздухом. Посмотреть на олицетворение свободы – такой недоступной, такой притягательной, антуражной, красивой. Смелой и безрассудной, которой у меня никогда не будет и которую со мной никто не разделит.

Я учусь быть одна. Нет времени даже затосковать по этому поводу. Есть две работы, деньги, которые не на что тратить и уже ничего не хочется. Странное и новое для меня чувство – прихожу в магазин и могу сразу купить, что понравилось, расплатившись карточкой, и как будто не тратишься, ведь незаметны деньги на карточке, а наличности этой я в глаза не видела. Можно все. Только безразлично. Привяжешься к земле, обустроишься хорошо, какое уж тут христианство? Что от веры останется? Ты вместо молитвы. Если бы в храме не служила – пиши пропала.

Знакомился со мной один парень в маршрутке. Похоже, милый мальчик, но слушает рэп и шансон. Потерял телефон по пьяни. Все ясно – не наш уровень. Почему со мной такая шелупонь знакомится? Слава Богу, редко. А если не шелупонь, то исчезает навсегда. Где же ты, где? Мне кажется, в частном доме с гаражом. Интересно, ты теперь там один, с хорьками и котом? Судя по «контакту», дома ты бываешь и есть время даже в интернете сидеть, чем я теперь не могу похвастаться. Тебе бы со мной было скучно: я не вылезаю из своей деревни, словно нет вокруг большого прекрасного мира. Последний раз путешествовала в Питер в 2006-м. Святые места в счет? Недалеко и ненадолго. Мало читаю и почти разучилась говорить. Может, и не нужно это все? А, может, и ничего… Я больше не вешаю на твой образ свои проблемы. Я пытаюсь убедить себя в том, что, если бы даже мы друг друга нашли, я бы стала номером, а в моем понимании номером можно стать только первым. Ты бы сравнивал меня с Дашей или еще с кучей девиц, бывших в твоей богатой жизни. Я была бы номером 254?

Это так больно, так унизительно, особенно если бы ты стал первым и единственным. Нет, не пойдет. Дело не в самолюбии, не в брезгливости, а в том, что я никогда не выдержу сравнения, а полюбить меня так, чтобы я стала первой и единственной, ты не сможешь. Ты любил свою Дашу, а она, похоже, не поняла. Укатила в Могилев и помолвилась с другим. Чужая жена – потемки. Нет, второй номер на мотоцикле – это не в жизни. Так больно бывает только от собственных сказок и фантазий. Господи, ну зачем я узнала, что ты свободен! Ведь уже почти выбросила из головы, поставила жирный крест. В моих фантазиях ты, скорее, овдовел бы, чем развелся. Куда смотрел? Строишь ли из себя жертву? Или все вообще не так? Господи, ну зачем?!

Твоя влюбленная графоманка Крис.

13 апр.

Скажи же, какими судьбами мне ждать нашей встречи?

Куда направлять иноходцев в надежде найти?

Торба-на-круче, «Монолог».

Привет, заноза в мозгу!

На открытие сезона не поехала – смысл? Даже если ты там был – пролетел и нет. Да я ничего толком и не увижу. Ехала в маршрутке на курсы и смотрела на вашу колонну. Жиже, чем в прошлом году. Мама говорит, мероприятие показывали по телеку, предупреждали, что теперь на дорогах порядка не будет. Всех вы достали, никому вы не милы. Распутники, развратники, нажираетесь, а потом собираете деньги на сожженные клубы. Смотрю фотки с ваших тусовок – пиво, сигареты, увядающие крашеные девицы, разодетые кто во что горазд. А если молодые – тоже байкерши, а не придатки к мужьям. Что мне, девушке из храма, делать там? Я не курю, не матерюсь и считаю это нормальным. Старомодная серая мышь. Ненужно это все. У тебя своя жизнь, а моя – искуплена кровью Христовой, я же готова все пустить под откос, поддавшись чуйствам. Девка глупая…

Все же местами и временами это лучше, чем жить, как жила прошлый год и все, что случилось в нем, – не со мной. Я выкладывала эти письма на «Красках грусти», и комментировал их мужчина, твой ровесник. Пишет: «Может, он только и ждет твоей инициативы, решайся! Он хорош (тут мне стало приятно – эк я тебя расписала!), и ты его достойна». Я достойна?! Это я-то? Кто кого достоин еще… не стала отвечать, что ты женат, что нет смысла проявлять инициативу, которой ты уж точно не ждешь. Смотрю, вступил в группу «Покатаю на мотоцикле, девчонки, прыгайте!» Мотознакомства. Села – дала, уронил – женился. Сбил – обвенчались? Ага, щас… я тебя не достойна, а вообще не та, которую ты ищешь. Хотя откуда я знаю, что ты ищешь…