Кассия Сенина - Тени Парфенона

– Вы, наверное, хотите знать про вчерашнее утро? – спросила она. – Я пыталась вспомнить что-нибудь… необычное… Но ничего такого не было. Алекс встал, как всегда, в пять, немного погулял с Икаром… Икар это вот, наш пес. Потом привел его назад, взял сумку и уехал в храм. И… всё.

– Он сказал, когда вернется?

– Да, он обещал вернуться не позже трех. Но я вчера была на работе до вечера, так что обедать он должен был с дочерью… А потом Лариса звонит мне где-то около четырех и говорит, что дома его до сих пор нет, а из храма позвонили, сказали, что он и на службу не пришел. Но я никак не думала… Испугалась, что, может, ему плохо стало… или автобус в аварию попал… Позвонила в астиномию, и они… сказали.

Женщина стиснула руки и умолкла. После небольшой паузы Диана спросила:

– Значит, отец Александр ничего не говорил о том, что собирается с кем-то встречаться? – Госпожа Зесту качнула головой. – А когда он вчера вернулся после прогулки с собакой, он тоже ни о чем необычном не говорил? Никто ему не встретился, ничего подозрительного?

– Нет, нет… Да вы знаете, если б он кого и встретил, он мог и не рассказать, особенно если что-то неприятное. Он старался нас не расстраивать лишний раз… Но вчера он вернулся спокойный, веселый даже. С Новолетием поздравил. Когда он уходил с Икаром, я еще спала, а тут уже проснулась.

– Он всегда так рано вставал?

– Да, всегда в пять, уже одиннадцатый год, с тех пор как собаку завел.

Диана невольно обвела глазами комнату, подумав, что держать в такой тесноте собаку – не самое разумное решение… Госпожа Зесту, видимо, угадала ее недоумение:

– У нас тесно, конечно, но он завел собаку прежде всего для себя, потому что полнеть начал.

– Полнеть?

– Ну да, понимаете, у священников режим дня не совсем здоровый: много стоять приходится, а когда литургия, то завтрак поздно; обед, ужин – всё сдвигается… Вот Алекс и подумал: будет собака – поневоле придется каждый день гулять, ходить много. Так и вышло, с тех пор уж он не толстел…

– Понятно. То есть он всегда сам гулял с собакой?

– Да, но иногда я или Лариса, если вечерняя служба у него поздно заканчивалась.

– Значит, вчера ничего обычного не было. А до этого, в предыдущие дни? Он не рассказывал о каких-то конфликтах с сослуживцами или с кем-нибудь еще? Может быть, какая-то ссора, угрозы?

Женщина медленно качнула головой.

– Я думала об этом, пыталась вспомнить… Нет, ничего такого. Да он особо и не рассказывал о конфликтах, даже если они и случались. То есть я видела, когда он не в настроении, но старалась не расспрашивать.

– Почему?

– Он не любил таких расспросов. Если считал нужным что-то рассказать, то говорил сам, а так, если не хотел говорить, то только пробурчал бы «пустяки» и рукой махнул… В любом коллективе бывают конфликты, церковь – не исключение, но он старался дома просто жить в семье, быть с нами… чтобы не тащить сюда никакие дрязги.

– То есть он относился к церкви как к работе: вернулся домой и оставил всё за порогом?

– Нет, не так. – Кажется, женщина немного обиделась. – Церковь для него была местом служения. Высокого служения. И он не хотел… унижать ее сплетнями и пересказами чьих-то неблаговидных поступков. У всех свои слабости, в том числе у священнослужителей, но это же не повод перемывать кости! У нас в семье и без этого хватало тем для разговоров.

– Каких же, например?

– Да каких угодно… Алекс интересовался современной наукой и культурой, литературой, кино, а не только одни духовные книги читал, если вы об этом подумали. Но и духовных книг читал много. Он говорил: «Ко мне люди приходят, могут спросить, что я думаю о такой-то книге, стоит ли ее читать. Я должен знать, что им ответить». Он к своим обязанностям серьезно относился. И современную культуру тоже старался узнавать, он ведь духовником был, а это общение с разными людьми, надо со всеми уметь говорить…

– И он умел? У него было много духовных детей?

– Не могу сказать, об этом он не рассказывал. Но люди его любили, спросите хоть у батюшек в Парфеноне!

– А почему он решил стать священником? Я знаю, что сначала он работал на заводе. Что привело его в церковь?

– Он с детства был очень верующим, с пяти лет убегал в храм, когда гулял. И еще со школы хотел священником стать. Но его мать очень этому противилась, не давала благословения, даже грозилась из дому выгнать. Так что он сначала выучился на механика, пять лет проработал, а потом сказал матери, что хочет высшее образование получить и пойдет в академию. Она решила, что в нашу главную, и дала благословение. А он поступил в Духовную. – Тут вдова слабо улыбнулась. – Ну, а потом уже что ж, стал учиться, пришлось ей смириться с тем, что сын все-таки будет священником.

– Что значит целеустремленность!

– Да, он был очень целеустремленный! Если что считал правильным, то добивался упорно.

– То есть он мог при случае пойти на конфликт, если его понятия о правильным разошлись бы с понятиями коллег или начальства?

– Да, мог. Но он старался улаживать конфликты мирным путем.

– Итак, в последнее время ни о каких ссорах вы не слышали. А раньше? Были ли у отца Александра серьезные стычки с кем-то на работе, скажем, несколько месяцев назад? Или еще раньше?

Госпожа Зесту задумалась ненадолго.

– Серьезных вроде и не было… Разве что… Но это было уже давно, больше двух лет назад…

– Да? – Диана насторожилась. – Когда именно?

– Как я помню, весной две тысячи одиннадцатого… Митрополит решил сделать казначеем Димитрия, а большинство священников возмутилось, что он слишком молод, неопытен. И Алекс тоже говорил, что поручили заведовать деньгами «мальчишке», очень недоволен был, ворчал.

– Вы имеете в виду Димитрия Логофетиса? – уточнила Диана.

– Да. Ну, ему в этом году тридцать исполнилось, уже не мальчишка, конечно. – Женщина слегка усмехнулась. – Просто он выглядит молодо и так, знаете, франтовато. Священники там все старше него, им трудно было его всерьез воспринимать. Димитрий – юрист по образованию, очень умный молодой человек. До него казначеем в Парфеноне женщина была, бухгалтер, опытная, предпенсионного возраста. Видно, владыка решил дать дорогу молодым. Но это было правильное решение. Димитрий хорошо себя показал.

– В самом деле?

– Да, его скоро все оценили и стали хвалить…

– И отец Александр?

– Алекс хвалить не хвалил, но уже не ворчал. Один раз я его спросила, как там новый казначей справляется, а он засмеялся: «Парень не промах!» А потом он даже домой к нам приходил.

– Логофетис?

– Да. Алекс тогда приболел, а у него день рожденья как раз был и именины, всё в один день, на Александра Константинопольского. Димитрий к нам пришел, принес поклон от владыки и подарки… Такой вежливый, обходительный, мне понравился… Даже Ларисе понравился, хотя она у нас такая критиканка, особенно в отношении парней! В общем, я думаю, этот конфликт из-за казначейства точно в прошлом.