Елена Виг - Сказки на ночь. Сборник новелл

– Спасибо вам, Вера Степановна! Я сейчас скажу банальную фразу, но я действительно не знаю, что я без вас бы делала.

– Да то же самое и делала бы, только было бы не так удобно, вот и все.

Маша задумалась. Наверно это было правдой, выход всегда есть, но ей просто сказочно повезло, что они оказались соседями.

– Вера Степановна, я давно хотела спросить, а как давно вы здесь живете? Вы же не всегда тут постоянно жили?

– Постоянно уже почти шесть лет, как квартиру в Москве продала.

– Ясно.

– А почему не спрашиваешь, зачем продала? Тебе же интересно?

– Интересно, но если не хотите говорить, то и не надо.

– Да тут никакой тайны нет. Нужно было дочери выплатить ее долю по квартире, когда она уезжала, пришлось продать.

– Дочери? Я и не знала, что у вас есть дочь.

– Есть, и еще четверо внуков. Они уехали жить в Израиль.

– А вы с ними не поехали?

– А что мне там делать? У нее своя жизнь, она имеет на нее право, а у меня своя. Зачем мне путаться у них под ногами.

Маша молчала, не зная, что на это сказать.

– Да ты не думай, у нас нормальные отношения, – продолжала Вера Степановна, – мы с ней переписываемся, она фотографии присылает. И муж у нее нормальный, заботливый. Просто это чужая страна, что я там забыла?

– Но ведь страшно же здесь одной.

– Страшно? А чего страшно? Что плохо сделается и помру?

Маша кивнула.

– Машенька, да мы ведь все когда-нибудь умрем. Так чего бояться-то? Я все дела сделала, нормально работала, дочь воспитала, первых двух внуков понянчила. Мне уже умирать не страшно. А потом я и не собираюсь. Теперь у меня дело есть – вам с Никой помочь. Да и Леша рядом, заходит ко мне каждый день, проверяет, жива ли?

Она засмеялась, и Маше тоже стало легче на душе. Оказывается, вот как легко можно относиться к смерти. Маша раньше думала, что все люди, и молодые и старые, до последнего цепляются за жизнь, боятся, а оказалось, что не все.

– А Лешиных родителей вы знали?

– Конечно. Отец его давно умер, лет пятнадцать уже. Хороший был мужик – не пьющий, работящий. Леша на него похож и внешне, и характером. А с мамой его мы приятельствовали: в Москве не встречались, а здесь частенько чай вместе пили. Она немного не дожила до его освобождения. Я ее видела осенью. Смотрю – окна моет. Говорю ей: «Ты что это взялась мыть перед зимой? Делать нечего?», а она говорит: «Хочу последний раз на свой сад через чистые окна посмотреть». Очень сад свой любила. Лешу отпустили весной, но ее уже не было. Он приехал сюда, я ему письмо от нее отдала. Там было завещание, но не про деньги, а что где в саду посажено и как за этим ухаживать. Все предусмотрела.

– Грустно.

– Да, грустно. Не успел он с ней попрощаться, сильно из-за этого переживал.

Чай пили молча. Ника закончила читать и прибежала клянчить конфеты.

– Вера Степановна, мне в Москву нужно съездить, я там у подруги свои книги оставила, словари. Надо привезти сюда.

– Ну и поезжай. У Леши вечером спроси, он знает расписание поездов. А про Нику не беспокойся, присмотрю. Слушай, она этой осенью пойдет в школу?

– Этой.

– Ну, так удачно будет – ты на работу, она на учебу.

– Удачно будет, если возьмут меня.

– Конечно, возьмут, куда они денутся.

Пообщаться с глазу на глаз со Светой Маше в этот раз не удалось: вырваться с работы было нельзя, что-то очень срочное. Разговаривали пять минут по мобильному – вот и все общение.

Они были знакомы с первого класса и Света, которая была прирожденным командиром, сразу взяла над тихоней Машей шефство. Они жили в соседних дворах, вместе ходили в школу, вместе возвращались. И у той, и у другой матери работали, и девочки до вечера был предоставлены сами себе. Еще по дороге они решали, у кого они сегодня едят и делают уроки. Вернее, решала Светка, а Маша соглашалась, потому что подруга все всегда делила по справедливости – и еду, и уроки. Возражать не имело смысла. И институт они выбрали один и тот же – педагогический.

– А что, нормальный ВУЗ! Закончим – переводчиками в фирму пойдем. Там платят хорошо, – рассуждала Света, а Маша, как всегда, соглашалась.

Их пути разошлись только тогда, когда Маша на третьем курсе вышла (Светка сказала «выскочила») замуж. Но институт обе закончили, диплом получили и Света, как и планировала, нашла работу переводчика, а Маша села с Никой дома. Несмотря на то, что у каждой была своя жизнь, они не просто дружили, они были одной семьей. Тем более, что Машина мать довольно рано умерла, и ближе Светки у нее никого не было. Подруга была в курсе всех Машиных дел и продолжала ее опекать. После того, что случилось с Валерой, потери квартиры и прочих неприятностей, они устроили семейный совет, на котором было решено, что нужно взять тайм-аут, но для этого нужно было уехать туда, где у Маши была хотя бы крыша над головой. Взять Машу с девочкой к себе Света не могла, жилплощадь не позволяла, да и мама ее постоянно болела, из дома практически не выходила. Все эти месяцы подруги ни разу не виделись, но регулярно перезванивались, так что Светка была в курсе того, что с Машей случилось и где они с дочкой живут.

– Машка! Это классно, что ты работу нашла. Тебе же это всегда нравилось.

– Да, но мне кажется, что я уже все забыла, – засомневалась Маша.

– Ерунда! Ты английский лучше меня всегда знала. Возьми учебники, все вспомнишь.

– Возьму, а твои конспекты по педагогике у тебя где?

– В столе лежат, тоже возьми, мне они без надобности, а тебе пригодятся.

– Ладно, найду. Ты как, вообще?

– Одним словом не ответишь. Долгий и неприятный разговор, да и не с работы.

– Какие-то неприятности по работе? – заволновалась Маша.

– Нет, на работе, пожалуй, единственно, где нормально.

– А что тогда? Ты здорова?

– Как бык, вернее, как ломовая лошадь. Машуня, не могу сейчас, это все без бутылки не расскажешь. Давай, я попробую как-нибудь к тебе приехать, если мать согласится одна на ночь остаться. Как там твой домовладелец, пустит еще одного постояльца на ночь?

– Конечно, приезжай, я тебя на свою кровать положу, а сама с Никой лягу. Поместимся.

– Ладно, созвонимся ближе к делу. Ты поешь там, не уезжай без обеда, когда еще доберешься до деревни. Найди все в холодильнике, там суп есть. И матери погрей, а то она сидит и до вечера ничего не ест, меня ждет.

– Ясно, все сделаю, товарищ командир!

– Вольно! Все, побежала я, целую.

Как и договаривались, Маша села в поезд и набрала номер Алексея, чтобы доложить, на каком поезде приезжает. Он еще утром сказал, что, возможно, будет работать в городе допоздна и прихватит ее на обратном пути.

Он встретил ее на вокзале. Ей совершенно не нужно было знать, что он уже четыре часа без дела сидел в кафе на привокзальной площади, пил совершенно невкусный кофе, но не мог допустить, чтобы она вечером болталась здесь в ожидании автобуса в компании всяких сомнительных личностей, а потом шла по поселку в темноте одна. Не женское это дело, совсем не женское.