Елена Виг - Сказки на ночь. Сборник новелл

Бесполезно. Когда человек уже потерял голову, то и думать ему нечем. Полгода Алексей осаждал эту крепость, и в конечном итоге получил ее в качестве законной жены. Он так до конца и не понял, зачем она вышла за него замуж. Скорее всего, для того, чтобы насолить старшей сестре, которая не уставала отговаривать Лешу от этого брака. Но дело было сделано, свадьба сыграна, начались будни, которые язвительная Катя окрестила «сексуально-трудовыми».

Действительно, в первые годы секса было много, и вообще жизнь была не скучная: постоянные громкие ссоры и следующие за ними страстные примирения. Со временем ссоры стали менее громкими, так как кричала в основном Надежда, а он отмалчивался, чем бесил ее еще больше, а примирения потеряли страстность и превратились, скорее, в перемирия. Он ушел со своей работы в лаборатории, о чем в глубине души очень жалел. Она получила, наконец, «дом своей мечты», стала строить из себя дизайнера, подбирать аксессуары в цвет обоев, водить гостей, как на выставку. Алексей в этом участвовал только деньгами, да, собственно, его мнением никто и не интересовался.

Как он точно знал день, когда влюбился, так мог назвать и день смерти этой любви. Звонок Сашки застал его в аэропорту, когда он уже садился в машину, чтобы ехать в офис. Они дружили всю жизнь, были почти как братья, поэтому Сашке не нужно было подбирать нужные формулировки.

– Привет, ты в Москве? Слава Богу! У мамы удар, ее увезли в больницу, я еду к ней, а ты давай к Катьке!

Друг не просил, он знал, что этого и не нужно. Катя дохаживала последние дни перед родами, ждала двойню. Оставлять ее без присмотра было нельзя, роды могли начаться в любой момент. Алексей позвонил на работу, отчитался о результатах поездки, договорился, что его несколько дней не будет и отправился на квартиру к другу. Уже выйдя из машины и поднимаясь в квартиру, позвонил жене, сказал, что прилетел, но домой не приедет, объяснил ситуацию.

– Ну и очень глупо! – услышал в ответ

– Что глупо? – не понял он.

– Сидеть с матерью в больнице глупо, все равно она умрет.

И все. Стало как-то тоскливо спокойно на душе. Свет выключили. Все было кончено, его болезнь по имени «Надежда» осталось в прошлом.

Дальше было несколько дней борьбы за жизни – уходящую и еще не родившиеся. Сашка сидел сутками в больнице, домой забегал только переодеться, Алексей был в полном Катином распоряжении: собирал кроватки для новорожденных, гладил пеленки-распашонки, варил обед под бдительным оком круглого, как шар главнокомандующего «чтобы Сашке было, что поесть, когда придет».

Потом Сашина мама умерла, и еще день ушел на оформление бумажек и организацию похорон. Катя грустила не потому, что сильно любила свекровь, а потому, что «Сашку жалко!». Ближе к вечеру у нее отошли воды, и они помчались в роддом, нарушая все правила дорожного движения. Их, естественно, остановила патрульная машина, но, увидев Катино бледное лицо и огромный живот, сопроводила их до самой больницы, включив «мигалку». Мальчишки родились в срок и здоровыми, а домой Алексей вернулся уже после похорон. В его доме жила женщина, которая его совершенно не волновала, просто чужой человек, волею судьбы оказавшийся с ним под одной крышей.

Они жили в разных комнатах, все их ссоры касались теперь только денег, доступ к которым Алексей для жены ограничил: все другие женщины, с которыми он общался, тоже имели очень развитый хватательный рефлекс и денежный резерв был важен. Умом он понимал, что не все женщины таковы, но, кроме Кати, обожавшей своего Сашку независимо от того, сколько тот зарабатывал, ему такие не встречались. Поэтому он решил, что больше никому не отдаст своего сердца и свободы, и до последнего момента ему это удавалось.

Что же теперь делать со своими чувствами, Алексей не знал. Маша была такой нездешней, как райская птица, случайно залетевшая в курятник. Он понимал, что она очень скоро соберется с силами и уедет отсюда, оставив его зализывать раны. Конечно, так и будет, потому что даже ради нее он не готов был бросить этот дом, эту тишину и пустынность, которая другим могла показаться наказанием, а для него была столь желанной. Он был настолько морально травмирован своим тюремным и лагерным опытом, что не хотел больше никуда стремиться и ни с кем взаимодействовать. Минимум контактов, необходимых по работе, хороший, удобный дом, книги, Интернет – вот, пожалуй, и все, что было ему нужно. Зачем тогда позволять себе надеяться, что ты кому-то можешь быть нужен? Больше всего он хотел сам распоряжаться своей жизнью.

Но одно дело – хотеть, а другое – мочь.

Вернувшись вечером из города, Алексей застал Машу в кухне. Она стояла у окна и смотрела на дождь, на ветки сирени, росшей под окном кухни, которые ветер раскачивал так, что они почти касались стекла. Алексею показалось, что она плачет, но, когда она обернулась, услышав его шаги, то слез он не увидел. Лицо было грустное, губы плотно сжаты. Алексей знал это выражение, выражение человека, принявшего неприятное решение. На Машином лице он его увидел впервые.

– Где Ника? – спросил он.

– Наверху, мультик смотрит.

Да, время было как раз для мультика – восемь вечера. Они с Машей договорились, что с восьми до девяти девочке разрешается смотреть телевизор, который был только у него в кабинете. Когда он работал, Ника сидела в наушниках, а он с удовольствием наблюдал за сменой выражения на ее лице в зависимости от того, что происходило на экране.

– Вы ужинали? – спросил он.

– Да, спасибо.

Она направилась к двери.

– Маша, скажите, вам здесь плохо?

Вопрос был задан так неожиданно, что Маша остановилась и долго стояла к нему спиной, не оборачиваясь.

– Мне не здесь плохо, мне вообще плохо, – наконец ответила она. – Мне уезжать отсюда надо, работу в Москве искать.

– А вы не хотите?

– Кому важно, хочу или нет. У меня деньги практически закончились, и вещи тоже.

– Какие вещи? – не понял Алексей.

– Вы есть хотите?

– Хочу, – сознался он.

Она молча положила на тарелку мясо, картошку, поставила в микроволновку погреть, помыла помидоры, достала из холодильника маринованные огурцы, налила и включила чайник поставила тарелку с едой перед ним и тоже села за стол. Просто сидела и молча смотрела, как он ест.

– Так что за вещи? – еще раз спросил Алексей, так и не дождавшись ее ответа.

– У меня есть подруга, Света, мы еще со школы дружим. На следующий день после того, как Валеру убили, она пришла ко мне с большим чемоданом. Велела собрать все ценные вещи – шубы, золотые побрякушки, наличные деньги, и все это увезла к себе. Я тогда даже не спросила ее, зачем, была как во сне. Потом, когда квартиру отобрали, счета заморозили, эти вещи и моя машина… Ну, в общем, это единственное, что у меня осталось. Мы эти тряпки и драгоценности относили в ломбард, на это жили несколько месяцев. Теперь все закончилось. Надо возвращаться, искать хоть какую работу.