Марина Шаповалова - Игра в идеалы. Том III

– Дамана, дочь моя… Миссис Норрис не должна бежать от истины. Мы поможем ей принять утрату.

– Крестный, Карл не умер.

– Для нас всех он будет жить вечно.

Меня начали злить эти слова. Но я старалась сдерживаться:

– Карл жив!

– Но как? Никто не остался в живых.

– Карл не мог умереть, – сквозь зубы проговорила я.

– Смирись, дочь моя. Богу было угодно забрать Карла Норриса…

– Не смейте мне об этом говорить! – не выдержав, закричала я. Отвернулась от всех и вцепилась в волосы, тянула их, пока мне не стало больно. Выплеснув гнев, я опустила руки, сжала кулаки и глубоко, но обрывисто выдохнула. Придя в чувства, я повернулась к своим знакомым.

– Отец Флетчер, – проговорила я тихим голосом. – Когда Ваш брат умер, Вы утратили веру в Бога?

– Нет, – так же тихо ответил крестный.

– Я никогда не говорила, что буду с Богом. Но это я обещала Карлу… Поймите. Я не утратила веру! Я знаю, что Карл жив! И Вас прошу уберечь миссис Норрис от страшного удара. Сделайте это. Ради миссис Норрис, ради меня. И если Вы считаете, что Карл умер, то сделайте это еще ради светлой памяти об этом человеке, который когда-то спас мне жизнь. Который дал мне смысл, чтобы жить.

От этих слов я сама чуть не заплакала, но сдержалась.

– С торгового корабля видели, что их захватили пираты. Я знаю, они не оставляют живых. Но это все, что видели торговцы. Карл мог спастись. Я прошу Вас только об одном: увезти миссис Норрис из города. И все… Это совершенно немного. У Вас прекрасный сын. Уэйн справится с церковью и прихожанами.

Я посмотрела на Уэйна. Тот кивнул:

– У тебя праведные мотивы. Отец, соглашайся. Доверься Дамане.

– Ты любишь Карла и веришь, что он жив. Что еще на тебя влияет?

– Карл для меня – жизнь. Если он умрет, я почувствую. Святой отец, – я положила руку на сердце, – я чувствую, что Карл – жив. И что он вернется.

– Если он вернется, ты поверишь в Бога и в то, что он тебя не покинул?

Я подозревала, что от моего ответа зависит решение крестного, но решила сказать правду:

– Верить в то, что Карл жив, мне помогают не молитвы, а сердце. Карл вернется, и единственное, во что я поверю, – это в силу человека. Если нет, то тогда для меня больше ничего не существует. И в первую очередь Бога…

Отец Флетчер вздохнул, встал, посмотрел на церковь. Он перекрестился, прошептал что-то и поцеловал крест. Потом он подошел ко мне и холодно сказал:

– Ты могла бы мне солгать. Но ты, Дамана Брустер, сказала пусть горькую, но правду. Значит, тебе можно доверять. А когда ты поверишь в силу человека, знай, что эту силу нам даровал Господь.

– Я это знаю и не отрицаю его заслуг. Но таких тяжелых душевных мук я не заслужила. Вы сделаете то, о чем я Вас прошу?

– Ты правдива. И сегодня это сыграло тебе на руку.

– Я Вам очень признательна, крестный.

Святой отец собрал вещи и опять вышел на улицу. Мы двигались к кебу, который должен был отвести крестного к миссис Норрис.

– Дамана, я не буду лгать ей о причине нашего путешествия.

– Хорошо, за Вас это сделает Питер. Только за городом уводите миссис Норрис от темы Карла.

Отец Флетчер недовольно кивнул.

– Сначала по просьбе твоей мамы я хоронил Даману Брустер, несмотря на то что она жива. Теперь скрываю от другой женщины, что ее сын погиб.

– Отец Флетчер, Вы мне поверили, что Карл жив? Верьте. Все равно, если что, я буду виноватой во всем.

– Мне должно стать легче от этого?

– Ирония? – улыбаясь, спросила я, когда крестный садился в кеб. – Никто не виноват. Все будет хорошо. Мистер Леджер, не составите ли Вы компанию отцу Флетчеру?

– Что мне нужно сделать?

Вот именно таких людей я ценю, которые в тяжелый час не болтают зря и не сомневаются в моей правоте. Я улыбнулась и пояснила:

– Чтобы не вызывать лишних подозрений, сделайте вот что. Крестный, Вы идете к миссис Норрис и предлагаете ей уехать. Причем уйдите в любую комнату, чтобы не было видно коридора. Вы, мистер Леджер, незаметно подниметесь на второй этаж, комната номер три. Там живет Питер. Скажете, что он должен убедить миссис Норрис уехать. И обязательно добавьте, что это я попросила. Если Питера не будет дома, то попросите об этом одолжении у миссис Эммы Браун и миссис Кейт Смит.

– Я все понял.

– Отправляйтесь, и удачи Вам!

Они уехали, а мы с Уэйном и Стефаном остались на улице. И только сейчас я заметила, что погода словно отражала мою душу. Солнце пыталось пробиться сквозь туман, закрывающий свет. Однако с солнцем бороться сложно.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила я Уэйна, удивленная тем, что именно он меня поддержал, а не более либеральный крестный.

– Я знаю, кто в твоей судьбе Карл. Это важно. И если ты права, то в очередной раз сделаешь благой поступок.

– Ты неправ только в одном, – я резко погрустнела. – Слово «если» здесь неуместно.

Мы немного помолчали. Мужчины не знали, что мне сказать, и я решила избавить их от мучений:

– Я хочу домой.

– Я Вас отвезу, – сказал принц.

– Еще раз спасибо, Уэйн. До свидания.

– До свидания.

Мы сели в карету. Я все еще молчала, осталась почти наедине со своими мыслями. Я чувствовала, что принц хотел у меня что-то спросить, и не стала его подталкивать. Вскоре он сказал:

– Дамана, как я могу тебе помочь?

– Ничего не надо. Спасибо.

– Если хочешь, я могу остаться, чтобы поддержать тебя.

– Не стоит. Пойми меня правильно. Не сейчас… Я хочу побыть одна.

– Да, хорошо. Но завтра я заеду к тебе. Ты не против?

Я кивнула. И на этом разговор закончился. Я понимала, что никого не хотела видеть. Однако еще раз извиниться перед Стефаном мне это не помешало. И принц смог войти в мое положение.

По дому, видимо, пронесся слух, что я не в духе. Меня встретила только кухарка с испуганными, но в то же время расстроенными глазами. Она мне что-то предложила, я отказалась, поднялась на третий этаж.

Я пришла в свою комнату. Стала аккуратно складывать одежду Карла и убирать ее в шкаф. Карл взял с собой не так много вещей. Люди поставили на нем крест. Но почему? Я не понимаю. Подумаешь, что там могли видеть торговцы… Паниковать не нужно до четвертого числа. Численное превосходство, говорил принц. И что это значит? Что все солдаты бросили оружие и пошли на верную смерть или в рабство? Или, может, они все-таки сражались? Второй вариант мне нравился больше.

Несколько мучительных часов подряд я просто просидела в кресле. Я вспоминала, думала, волновалась, ненавидела, любила, мучилась, представляя Карла. Это сумасшествие продолжалось бы еще долго, если бы не мистер Леджер, который обрадовал меня новостью, что миссис Норрис согласилась уехать из города. Дворецкому помогли Кейт и Эмма. Они были опечалены известием о Карле, но необычайно отзывчиво откликнулись на просьбу. Получилось даже удачнее, чем если бы миссис Норрис уговаривал Питер. Кейт и Эмма по-женски могли посоветовать домохозяйке хотя бы раз в жизни отдохнуть от хлопот.