Марина Шаповалова - Игра в идеалы. Том III

– А Питера дома не было? – спросила я.

– Нет, – ответил дворецкий. – В третьем номере мне открыла молодая девушка, которая сказал, что Питер еще не возвращался с работы.

– Спасибо. Вы можете идти.

– Миледи, когда Вам подать ужин?

Я усмехнулась, устало посмотрела на дворецкого:

– Дорогой мой мистер Леджер, неужели Вы считаете, что я сейчас могу думать о еде?

Дворецкий нахмурился:

– Просто я боюсь, что если Вы сейчас не согласитесь поесть, пока надежда живет в Вас, то потом, когда она умрет, Вы, госпожа, совсем откажетесь от пищи.

– Вы очень добры и заботливы. Вы всегда таким были и будете… Это останется неизменным. Но есть вещи, которые не вечны. Одна из этих вещей – жизнь человеческая.

– Такие речи меня пугают, Ваше сиятельство.

– Не бойтесь, мистер Леджер. Я неплохо себя чувствую, но есть не хочу. Вы свободны.

Дворецкий поклонился и неохотно вышел из комнаты. Мне же стало любопытно, где Питер и почему он еще не появился дома. Видимо, Салли пока не знала о слухе, вряд ли она смогла стать столь безразлична к Карлу. А если да, то лучше бы Бог забрал ее. Хотя это я лишнее думаю, ведь Питер ее любит. Ему не стоит переносить страдания, которые сейчас достались мне.

Стоило мне подумать о Питере, как он постучался в мою комнату. Он был непритворно потрясен, от плавных движений ничего не осталось: очень много жестикулировал и говорил неестественно много.

Мне стало ясно, что я соблюдаю спокойствие на публике не для того, чтобы скрыть свои чувства, а чтобы мое окружение не тревожилось за меня. Карла любили многие, и его внезапную потерю многие могли оплакивать. Думаю, все боялись даже представить, что творится у меня в душе. Мне на их месте было бы страшно увидеть боль потери в глазах близкого человека.

Питер вошел в комнату, сел на кровать. Меня с ним разделяло девять футов, и на таком расстоянии мы разговаривали.

– Прости за вторжение, – сказал Питер. – Я просто не могу найти себе места… Я не знал, стоит ли мне приходить сюда. Метался между «да» и «нет». «Да» победило, потому что я хотел проверить, как у тебя дела.

Глупая фраза.

– Миссис Норрис уже уехала?

Я кивнула:

– Мистер Леджер сказал мне. Почему тебя не было дома?

– Потому что я боялся смотреть в глаза миссис Норрис.

– Значит, и ты похоронил Карла?

– Дамана, твоя надежда объяснима. Но, раз уж на то пошло, почему ты сидишь в темной комнате, бледная как смерть, срываешься на всех и отказываешься от еды, если веришь, что Карл жив?

Я добро и грустно улыбнулась:

– Да, наверное, это глупо. Но просто я устала ждать. Даже не то чтобы устала… Вернее так. Я знала, что Карл вернется четвертого числа, а теперь не знаю, когда ждать возвращения… Неизвестность хуже адской бездны, в которую я когда-нибудь упаду.

Своим ответом я убедила друга. Питер тяжело выдохнул:

– Мне так жаль, Эли…

Я решила перебить его сразу же, чтобы не заводиться:

– Питер, ты скажешь мне так, когда мы все-таки будем хоронить Карла. Хорошо? Договорились?

– Да, я понял.

Мы сидели в тишине. Пит пришел помочь мне, но как, не знал. Но мне ничего не было нужно. Того, что он сидел со мной рядом, уже достаточно, чтобы не так сильно беспокоиться.

Я отправила Питера к Салли. Мистер Леджер принес мне чай. Велел съесть немного шоколада: он успокаивает. В ответ я попросила о сигаре и бутылке виски. Дворецкий не возразил. Ведь мой вариант успокоения был не хуже…

Раньше я мечтала видеть сны. В эти ночи я мечтала хотя бы закрыть глаза. Мне не спалось. Лежа на спине, я часто смотрела на половину кровати, где спал Карл. Мне даже показалось, что я его видела. Может, это его дух… Но нет: кто-то дал мне знак, что я должна его ждать. Карл не умер, он жив и едет ко мне. Эти слова я повторяла, как заклинание, всю ночь.

День оказался тяжелым, утомительным, изнуряющим.

Не могу сказать, что я проснулась: за всю ночь не сомкнула глаз, но усталости не чувствовала. Умылась, ходила по комнате, смотрела в окно, переставляла цветы из угла в угол. Мне предложили завтрак и чай, но есть и пить я не хотела.

В полдень приехал Стефан. Наш разговор не затянулся больше чем на пятнадцать минут. После него пришли Том, Дженни и Пэт. Они обо всем узнали из утренней газеты. Я поделилась с ними своими чувствами и мнением. Дженни плакала, как дитя. Пэт держалась из всех сил. Но когда я успокаивала Дженни, Пэт резко отвернулась и вышла, а вернулась с красными глазами… Том был расстроен и измучен. Он часто тяжело вздыхал и мотал головой.

Друзья сказали, что Дэвид писал из казармы Тому. Сообщил, что завтра получит отгул на два дня. Дэвид хочет приехать ко мне. Я этого ожидала.

Чувства Тома и его тоска по другу не имела границ. Он дважды начинал плакать, но всегда собирался с духом и извинялся за слабость. Но ему стыдиться нечего, ведь мы ему близкие. Том похвалил меня за заботу о миссис Норрис:

– Ты правильно сделала! Пока что еще до конца неизвестно, не стоит ей знать.

Эти слова мне были необходимы и очень важны.

К обеду приехал Питер. Я отказывалась от пищи, но меня заставили спуститься в столовую. Я смогла проглотить немного риса, и это для меня было мучительно. Выпила чашку чая. Только дворецкий порадовался, что я ем. Друзья же настаивали на том, чтобы я взяла еще еды. Когда я измученным голосом сказала, что мне кусок не лезет в горло, натиск прекратился.

Гости начали одеваться, и вновь прозвенел колокольчик. Я иронично вздохнула, почувствовав себя врачом, у которого прием на дому, и пошла открывать. Это оказались Смиты и Брауны. Друзья и бывшие соседи сменили друг друга.

Мы сидели в гостиной и беседовали на разные темы. Нас прервал дворецкий, который вошел и произнес мое имя. Не знаю, что на меня нашло, но настроение резко упало, и я грубовато произнесла:

– Кто там еще?

Дворецкий только протянул мне письмо.

– Тебе, наверное, – предположил мистер Браун, – все так надоели?

– Нет, – соврала я, успокоившись. – Просто… Неважно. Например, вот я держу письмо от моего родственника из Индии. Я рассказывала Вам, его зовут Рони. Он сейчас избегает всех родных, потому что ни один из них не поддержал его в тяжелое время. И сейчас меня радует единственное: у меня таких сложностей не будет.

Я проводила соседей и отправилась в кабинет читать письмо. Оно оказалось весьма коротким, но содержательным:

«Уважаемая Дамана Брустер!

Я надеюсь, Вы отдаете себе отчет в том, зачем Вы это взяли…»

Мне стало неловко от того, что меня рассекретили. Но я решила оправдаться и написать ответ, будто не понимаю, о чем он говорит. И предложила лучше проверить свою прислугу и посоветовала ему быть аккуратнее с едой. В общем, пыталась перевести подозрение на других. Добавила немного чувства, и мне показалось, что все выглядит убедительно. Заодно поинтересовалась, как дела у Рони и его слонов.