Марина Шаповалова - Игра в идеалы. Том III

– Нет. Я знаю, что для каждого из вас Карл значит что-то особенное. Я вчера у Питера и Дэвида спросила: если мы все так обязаны Карлу и все его так любим, то интересно, почему мы так быстро его похоронили? Я понимаю, если бы вы это сделали только что, когда Его Высочество сказал, что нашли тела. Даже моя надежда уже еле уловима, но все еще жива! Не смейте говорить, что я эгоистична и думаю только о себе! Я знаю, кто для вас Карл! Я это понимаю и оберегаю ваши чувства! Но вы хоть раз задумались, что эта смерть значит для меня? Возможно, вы думаете, будто я привыкла хоронить родных и близких, но это не так! Для меня это еще не стало привычкой!

– Мы тебе говорим не об этом, – перебил меня Дэвид.

– Я поняла, что вы говорите, и я уже ответила!

– Графиня, – раздался успокаивающий голос Питера. – Что Вы хотите нам сказать?

– То, что смерть Карла Норриса, может быть…

– Что, миледи? – спросил Питер. – Продолжайте.

– Произошла из-за меня, – ответила я.

В воздухе повисло молчание. Но вскоре поднялся гул голосов, в котором звучали изумление, отрицание, непонимание. Я же взялась за голову и начала метаться из стороны в сторону:

– Вы просто задумайтесь, каково мне! Дэвид не даст соврать! Ты ведь помнишь, что я тебе говорила в путешествии? Ты помнишь?

Профт нахмурился:

– О дурном предчувствии…

– Вот именно! Оно не покидало меня! Я постоянно думала, будто произойдет что-то плохое! Видимо, так я и сглазила Карла! Из-за моих предчувствий это все произошло!

Все сразу же начали говорить, что в моих словах нет логики. Питер нервно заходил по сторонам. Он единственный не отрицал мою теорию. Остальные меня успокаивали и говорили, что я не могла навлечь на Карла смерть.

– Вы считаете, что это бред? – иронично спросила я. – Тогда что вы скажете, если я предположу, что Карла могло погубить проклятие семьи Брустер?

Гости беспокойно переглянулись. Дэвид взял меня за плечи, посмотрел мне в глаза и спросил:

– Это Вам пришло в голову из-за того индуса, который умер после смерти Вашей бабушки?

– Ох, если бы, Дэвид, только из-за него!

Я вырвалась из его объятий. Вмешался Стефан:

– Миледи, нет никакого проклятия Брустеров!

– Ваше Высочество, – проговорила я. – Другого объяснения нет…

Слава богу, все знали легенду о проклятии. Поэтому мне не пришлось лишний раз никого ни в чем убеждать. Конечно же, все заговорили, что это проклятие – просто выдумка.

– А я считаю, что нет, – спорила я. – А теперь на долю секунды задумайтесь, о чем вы меня просите! Вы хотите, чтобы я смирилась, а значит, признала, что стала причиной смерти Карла… Да лучше бы мне не знать его и страдать от одиночества, лишь бы этот прекрасный человек жил! И тогда вы смогли бы наслаждаться его обществом… Как вы думаете, каково быть под таким грузом? Каково потерять родного? Когда я так его люблю…

Наверное, тогда друзья поняли, что еще меня тяготит. Все замолчали и перестали давать мне советы. Никто не поверил моим словам, что Карл жив. Да и я перестала верить, просто шла к желаемому, но, возможно, уже несуществующему. Единственный, кто мне что-то сказал, это Дэвид. Он был очень мягок, но требователен:

– Пообещай одно: что миссис Норрис ты сообщишь через неделю.

Я не хотела обещать. Но, трезво оценив положение, я поняла: через неделю и сама поверю, что Карла настигла смерть. Не желая этого, я все же пообещала.

Сегодня утром Дэвид должен был вернуться в часть. Мы позавтракали вдвоем, и я его проводила. Он попросил меня держаться и хотя бы изредка писать. Мне стало неловко, ведь я ни разу не писала ему раньше.

Я Дэвиду за многое признательна. Он был мудрым вожаком, знал, как себя вести, чтобы человек принял правильное решение, как влиять на собеседника. Но главным оставалось то, что этим он пользовался только во благо. Либо тогда, когда надо было убрать с дороги противника.

Весь день я ждала Карла. И с каждой минутой мне становилось все хуже. С каждой минутой я теряла надежду. Мне было сложно держать перо в руках, чтобы вести этот дневник… Да и не хотелось записывать эти кошмарные дни в тетрадь, где описана каждая минута, проведенная с Карлом.

Нелепо будет существовать без Карла. Возможно, если бы его не было в моей жизни, я бы не любила ее так, как сейчас. И нельзя говорить, что лучше бы я не знала Карла, чем подвергать его риску смерти от проклятия. Для меня очевидно одно: я хотела бы в этой жизни познакомиться с Карлом. Но я не хочу, чтобы он был в ответе за то, что связался с Брустерами. За знакомство с Карлом я готова умереть, но не согласна с тем, чтобы он взял на себя проклятие.

Как же долго тянется время, как же больно содрогаться от мысли о смерти родного человека. Мое сердце превращалось в камень. В эти минуты я не чувствовала одиночества… Я была словно в темнице… Есть все необходимое, но и это уже не интересует. Жажда жизни появится тогда, когда будет возможность жить полной жизнью.

Есть ли смысл ждать? Зачем я это делаю! Очевидно: я просто люблю Карла и не могу отпустить от себя, тем более из-за смерти. Пусть он лучше уйдет к другой женщине, переедет в другой город, у него появятся дети, все равно! Пусть это все происходит, пусть мне будет больно! Но не так мучительно, как сейчас. Мои слова могут показаться эгоистичными, словно Карл умер, а я думаю, как буду жить одна, это же сложно. Но на самом деле я представляю… Да что там – уже вижу отчаявшиеся лица, лица скорби и потери! От этого я ослабеваю сама. Мне страшно представить, что будет с миссис Норрис, когда она узнает, что ее сын умер! Она переживет двоих детей… Она не заслужила такой кары! Родители не должны хоронить детей! Ладно, возможно, я заслужила эти страдания, но в чем виновата моя вторая мама, за что Бог ее так наказывает? Что сделала эта радушная женщина, да к тому же верующая? Или Богу наплевать? Хочет посмотреть, как я мучаюсь, как страдает миссис Норрис? Разве это того стоит? Раз так, то Бог еще больший грешник, чем все мы, земные люди, вместе взятые! Меня можно наказать, но не нужно, чтобы это затрагивало других. Хотя расчетливость Господа достойна уважения! Я бы сама с трудом до такого догадалась. Он убивает Карла, я оказываюсь виновата в этом и еще должна смотреть в глаза матери человека, которого я погубила.

Какой бред! Карл жив… Но тогда где он? Он должен был вернуться два дня назад!

Ближе к вечеру я не могла ходить. После завтрака мне не хотелось больше есть. Казалось, что жизненные силы меня покидают. Я даже обрадовалась обморочному состоянию, я надеялась больше не проснуться. Но и уснуть я не могла. Я по несколько часов могла сидеть в одном положении, смотря в одну точку, в ожидании. А чего я ожидала, уже не знала… Зачем я это делаю? Приступы паники, отчаянья, желания что-то изменить сводили меня с ума! Мне мерещился Карл, я слышала его голос. Иногда я хотела встать на колени и просить хоть кого-нибудь из святых о помощи. Или хотя бы о том, чтобы мне дали сил на ожидание. Но я не могла; стоило представить эту картину, как меня выворачивало наизнанку!