Марина Шаповалова - Игра в идеалы. Том II

Пэт даже заставила меня задуматься: неужели я так похожа на отца? Это мучительный вопрос…

Сегодня меня раздражало все. Из газет я узнала о рождении ребенка в семье баронов Вуд. Статья изобиловала похвалами, поздравлениями и комплиментами. Можно подумать, этот ребенок сделал героический поступок, просто родившись. Он ведь никто, несмышленый младенец, но уже сейчас ему пророчат большую политическую карьеру! А вдруг он станет алкоголиком или дураком и ничего не добьется в жизни? Я рвала и метала.

И не без причины! Я сижу в гостиной пусть уже родного, но старенького постоялого двора, который выкупила, чтобы английские семьи не лишились крыши! А этот Вуд-младший хоть как-то оправдал свой титул? О ком они пишут вообще, эти газетчики!

Я фыркнула, кинула газету на журнальный столик и сложила руки на груди.

– Нет! Я должна быть не здесь…

Меня никто не мог услышать в пустой комнате, так что я спокойно проговорила это вслух.

У Карла сегодня выходной. Весь день мы провели дома. В гости забрели друзья, ближе к вечеру они ушли, остался только Дэвид. Мы втроем пили чай с печеньем у меня в комнате и разговаривали.

Часов в одиннадцать к нам постучался Питер. Вошел, пожал руки Карлу и Дэвиду, окинул всех взглядом и остановился он на мне.

– Заседание при графине? – улыбаясь, спросил Питер.

– Да, – сказала я. – Как раз вас, мистер адвокат, не хватало.

– Ну, теперь я тут. Можем начать переговоры. – Питер сел на стул возле комода. – И начнем мы с того, что… налейте-ка мне чаю, Ваше сиятельство Брустер.

Все трое залились смехом. Я стояла с каменным лицом, сдерживаясь, и тоже решила пошутить:

– Вам со змеиным или крысиным ядом?

– О-о-о-о-о-о… – протянул Питер. – Какие тонкости! Пожалуй, с молоком.

– Летучей мыши? Сейчас сделаю.

Мы друг другу улыбнулись, и я отправилась за чашкой.

– Злая ты, Дамана, – сказал Питер мне вдогонку. – Твой папа был добрее.

Я принесла чашку, скорчила рожу Питеру и налила ему чаю.

– Тогда возьмите печенье и простите меня, – подыграла я Питу.

– Вот, теперь ты с ним одно лицо.

Питер взял печенье и чашку, сделал глоток. Я стояла у окна, опершись о подоконник. Питер, не сводя с меня глаз, улыбался.

– А где Салли? – не выдержал Карл.

Конечно, ему хотелось не столько выяснить, где Салли, сколько напомнить Питеру, что у графини, на которую он так восхищенно смотрит, есть… хозяин…

– Уже спит, – ответил Питер. – Вы, кстати, вдвоем можете сходить проверить…

Дэвид рассмеялся: теперь его веселили перепалки между Норрисом и Ричардсом. Карл разозлился:

– Ты сейчас сам отсюда выйдешь!

Отношения Питера и Карла не изменились. Откровенная неприязнь, злость и даже ненависть. Но из-за меня им приходилось терпеть друг друга.

– Карл, – сказал Питер.– Ты же знаешь, что я не променяю свою Салли даже на графиню. Несмотря на то что она так неподражаема и в чем-то лучше… Но она твоя. И я не завидую. Я рад за вас.

– Неужели?

– Да… Ты посмотри, сколько величия в Дамане! Я с ним не справлюсь… Изысканная, гордая и преданная… Истинная – Брустер! Настоящая женщина, многие мечтают о такой.

Карл улыбнулся, соглашаясь.

– Довольно шуток! – вмешался Дэвид. – Нашей графине мешает голубая кровь. Недавно Пэт чуть не раскусила нас. Еще немного – и она сообразит, кого Элизабет ей напоминает.

– Не сообразит, – возразил Карл. – Мы не позволим. К тому же я не считаю, что Дамана так похожа на милорда Брустера… Да, безусловно, что-то есть, но не как две капли воды. Просто в Дамане столько грации, что она среди нас выделяется. Посмотрите, какие движения, жесты! Будто она всю жизнь провела во дворце.

– Просто в нашей графине столько голубой крови, – продолжил Питер. – Сами представьте… Весь род Брустеров стоит перед нами при свечах на фоне звездного неба. Дамане не с кем делиться этой кровью… Вот она и выливается через такие мелочи. И в исполнении Даманы они великолепны.

– Даже твое молчание, Дамана, – продолжил Дэвид. – И взгляд. Смотришь на нас, как на идиотов. Это нечто особенное. Никогда не сталкивался с таким взглядом…

– Не верю, – таинственно проговорила я.

– О, какой голос! – сказал Карл.

Они втроем засмеялись, а я улыбнулась и недовольно вскинула брови. Их хвалебные рассуждения я не хотела останавливать, хотя не была с ними полностью согласна.

– Да, – подхватил Дэвид. – У меня аж мурашки по коже побежали.

– Хватит хихикать, – оборвала я их.

– Представьте, кого потеряло королевство, – сказал Питер ребятам.

– Да… – согласился Дэвид.

– А мне кажется, что королевство еще не потеряло меня.

Карл смотрел на меня, и я почувствовала себя вполне сильной, чтобы это сказать. Я нежно взглянула на Карла и отпила чаю. Норрис всматривался в меня очень серьезно и вдумчиво. Но он мне доверял, и поэтому его взор не был суров, он был расслаблен и спокоен.

– Хочется знать точно, что ты имеешь в виду? – спросил Питер.

– Все, что я хотела, я сказала.

Я толком не поставила точку. Конечно, понимаю: хуже нет, чем говорить загадками. Но дело не в том, что я собиралась их помучить: просто не хотела посвящать в свои планы. Пока…

Сегодня во время уроков я задумалась, зачем родители платят мне. Чтобы дети получили знания? Или чтобы они могли продолжить дела родителей? Наверно, так. Это натолкнуло меня на новую идею. Я вспомнила о первом сне в общежитии. В нем меня почти короновали. Там были все люди, которые мне близки сейчас, и те, которые были близки… Возможно, стоит вернуть все на круги своя? Вернуть свое себе…

Последняя капля терпения испарилась. И первым должен был узнать об этом Карл.

Карл лежал в моей комнате на кровати с закрытыми глазами, но не спал. Я подошла к комоду и посмотрелась в зеркало. Теперь не только в душе я чувствовала желание – вся моя сущность наполнилась им. А в глазах плясали чертики.

– Я хочу вернуть себе титул.

В зеркале я увидела, что Карл открыл глаза. Он поднял голову и посмотрел на меня. Карл был спокоен, он принял это, как неизбежность:

– Продолжай.

Я повернулась к нему:

– Трудность в том, что я не знаю, как…

– А чего именно ты хочешь?

– Я уже сказала – вернуть титул. Но…

– Что?

– Не только титул… Авторитет моего деда и отца. Алмазные шахты. Хочу жить в фамильном доме, перезахоронить мать… Хочу творить сильные дела!

– Зачем?

– Карл, мое родовое сознание этого требует! Само графство мне дорого, но земля спокойно существует и в мое отсутствие. Однако, прежде всего, мне важно мое поместье, регалии, фамильные вещи! Я прожила не так много, а мой род – тысячелетия. Я последняя из рода… А никто даже не знает, что Брустеры еще остались. И неужели я позволю говорить об этой семье, моей семье, в прошедшем времени? Я не могу так просто забыть о своем долге! И жить здесь. Будто ничего не произошло!