Людмила Евсюкова - Я выбираю тебя. Книга первая

Большинство женщин, как ни странно, выйдя замуж, перестают бороться за внимание мужчины, – с огорчением продолжал дядя Коля, почему-то оглянувшись сначала на свою взлохмаченную жену, потом на маму.

Если в намерения родственника входило как-то вразумить, успокоить гостью, то последней фразой он, кажется, взбесил ее.

– Сейчас не крепостное время! Это мужчины должны добиваться нашего расположения, а не мы под них подгибаться! Ни под кого не подстраивалась и не собираюсь делать это впредь! Пусть спасибо скажут, что мы за ними стираем, кормим их, поим, как детей! И ночами не спим, переживаем, где они, что с ними случилось! – Сквозь зубы процедила мама.

Она резко поднялась со стула. С грохотом отодвинула его в сторону. И, сказав, что время позднее, пора спать, отправилась в спальню на приготовленную для нее сестрой кровать.

Заснуть в эту ночь мама так и не смогла, вертелась с боку на бок, попеременно поправляя подушку, простынь или одеяло. Голова лопалась от дум. В чем же ее вина, что семейная жизнь не удалась?

Разве она не пыталась вразумить мужа? Он жил, как хотел. И не слушал ее совсем. Странная получалась картина: прожив рядом с мужем восемнадцать лет, она не чувствовала себя счастливой, не ощущала вкуса замужества. Кроме детей от замужества она не получила ничего.

Мы на соседних кроватях спали, как ей казалось, спокойным, безмятежным сном. А в ее груди теснился комок сомнений, какое-то чувство опасности опоясало холодом ее тело с ног до головы. Сердце то бешено колотилось, то вдруг замирало. Мысли становились тревожней и назойливей.

Сон никак не шел. Она не находила ответов на множество мучающих вопросов. Лишь к утру, когда ночную тишину прервала петушиная перекличка, она задремала нервным сном.

Хотя передышка для мозга была кратковременной, проснулась она с четкой установкой поступить в создавшейся ситуации, не так, как все от нее ожидали. Ей надоело жить разумно, в угоду другим, делать все, как требует моральный кодекс.

Вчера стало ясно, что родные не разделяют ее взглядов на жизнь. И хотя они предложили временно остановиться у них для успокоения нервишек и пока найдутся работа и жилье, она твердо решила, как можно скорее покинуть это пристанище.

Несколько дней у нее ушло на безрезультатные поиски работы и жилья в населенном пункте, где жили родственники. Потом кто-то рассказал ей о большом наборе на работу на вновь организованной железнодорожной станции в станице Ищерской.

На следующее утро, наскоро позавтракав, она, с трудом открещиваясь от попыток родственников продолжить разговор, сразу после завтрака отправилась в эту станицу попытать счастья. Если там открывают новую товарную станцию, значит, есть возможность получить жилье и работу одновременно.

На новое место жительство мы переезжали в кабине грузовой машины, которую вел разговорчивый дяденька Ваня, явно симпатизирующий моей матери. К слову сказать, внешности она была незаурядной. Правильные черты лица, обрамленные завитыми светло-русыми волосами, привлекали к себе мужское внимание. Даже некоторая полнота не портила ее внешней прелести.

Дядя Ваня как мог, старался понравиться симпатичной пассажирке. А в ответ только вежливые «да» и «нет». Целый месяц после переезда семьи на новое место жительства он под разными предлогами появлялся в комнатке, предоставленной нам. Он и помощь в обустройстве комнаты в бараке оказывал, и мастерил недостающую мебель. Но расположения от моей матери так и не дождался.

После шумных отношений с мужем ей еще долго придется привыкать к спокойной жизни. Она перестала верить мужчинам. И давно уже вышла на работу стрелочницей, старательно уклоняясь от ухаживаний дяди Вани при любой встрече.

Мужчина стал появляться реже. Вскоре он нашел себе пару и женился на одинокой станичнице, крохотный домик которой приветливо улыбался прохожим чисто вымытыми стеклами и находился метрах в ста от школы.

Бараки, населенные новоиспеченными железнодорожниками, были полны тоненьких голосов. Почти в каждой из двадцати комнат были дети разных возрастов. Малыши, пока старшие братья или сестры учились в школе, носились по длинному коридору и по участку под окнами. В школу, которая находилась примерно в трех километрах от станции, ученики обычно ходили всей ватагой.

Мы с Вовой быстро нашли друзей по интересам. И стали все свободное время проводить с ними. В числе них было трое совсем взрослых ребят. Они учились в разных учебных заведениях. Домой приезжали на выходные и каникулы. Остальные учились в школе.

После занятий мы спешили домой, переодевались, брали ведра и снова в школу. Оттуда совхозными машинами нас развозили по виноградарским бригадам для работы. Я хорошо училась и старалась не уступать станичным друзьям в сельских работах, хотя впервые за свою жизнь здесь увидела, как выращивают виноград в таком количестве. От горизонта до горизонта простирались поля с виноградными кустами.

Когда наша семья была полной и проживала в городском коттедже, во дворе у нас возвышалась виноградная беседка, дающая хорошие кисти колерованного винограда. Отец ухаживал за ним с большим удовольствием. И очень гордился сортом розового винограда с вдавленными одна в другую ягодками-виноградинками.

Каждая из этих кистей достигала около трех килограммов. Он хвастался им, а мы с матерью молили Бога, чтобы не было этой прелести. Кроме постоянно пьяного лица родителя мы не видели после сбора урожая ничего. Рвать нам кисти запрещалось, все ягоды отправлялись на изготовление вина.

Я не могла поверить своим глазам, когда взглядом пыталась объять все виноградники. От обилия сортов и вкусов голова шла кругом. Мы наполняли срезанными ягодами ведро и относили учетчице на трактор. Та заносила в строку каждого сборщика количество собранных ягод за день. А в конце месяца мы, как полноправные виноградари, получали зарплату. Это были, конечно, не огромные деньги, но достаточные для использования на личные нужды и, кроме того, полученные за собственный труд.

На пути к месту работы и обратно мы пели пионерские песни или:

От Махачкалы до Баку

Волны катятся на боку,

И, вздымая, бегут валы

От Баку до Махачкалы.

Возвращались мы уставшие, но это не мешало понимать, что посильную помощь родному совхозу мы оказали. А по вечерам, наскоро справившись с домашними заданиями, встречались с друзьями под нашими окнами или на перроне вокзала.

Как-то раз, играя в прятки, мы обнаружили в дворике вокзала заросшую травой могилку со звездочкой. Оказалось, это памятник неизвестному солдату. Ради интереса стали рыться в библиотеке, расспрашивать старых жителей станции, писать письма и запросы. И нашли-таки, чья это могила.