Мила Дрим - Роза пустыни

В полдень мальчиков уже похоронили на местном кладбище. Их родителей и всех других вероотступников похоронили далеко за пределами города – таков бесславный конец тех, кто отступил от истины и последовал за своими страстями и ложью.

Во дворец пришел новый хозяин.

Дауд разослал своих людей по всей Бактрии, дабы разведать обстановку. Одетые, как нищие, они должны были разузнать – кто из предателей остался еще на этой земле. Воин знал – не стоит рассчитывать на то, что все враги мертвы – это было слишком просто, если даже не наивно. Такая зараза незаметно расползается по обществу, заражая его своим ядом. И вот уже сотни могут быть смертельно отравлены ложью…

Дауд прикрыл на миг глаза, вспоминая прекрасную танцовщицу.

Роксана.

Губы невольно изогнулись в горькой усмешке. Как печальна судьба человека – как часто все складывается совсем не так, как мечталось. Между ними была пропасть – время, безжалостное, время, которое принесло перемены каждому из них, разделяя Дауда и Роксану.

Мужчина нахмурился. Пусть так. И все же, он был, по воле Аллаха, предводителем своей судьбы. И то, что в его силах, он может воплотить в жизнь. Это решение заставило его быть стремительным. Уверенным шагом Дауд покинул роскошные комнаты на первом этаже и поднялся по мраморной лестнице на второй, без труда обнаруживая нужные покои – они, как и было приказано, охранялись воинами. Мужчины, стоявшие возле высоких дверей, почтительно расступились, пропуская своего лидера.

В дверь настойчиво постучали. Айсель испугано выронила гребень, а Роксана, подскочив на ноги, торопливо набросила на голову, скрывая волосы, плотное покрывало. Видя испуганное выражение лица своей служанки, молодая женщина поспешила к дверям. Протянув руку, Роксана заметила, как дрожат ее пальцы. Она шумно вздохнула и отворила дверь.

Роксана не ожидала увидеть его. Она думала, что Дауд покинул этот дворец еще утром, с тем отрядом войск, что направился в другие княжества Бактрии. Молодая женщина затрепетала, встретившись с острым взглядом мужчины. Она застыла у порога, не позволяя ему зайти, не зная, как поступить, и что появление Дауда значит для нее.

– Ты не одна? – произнес мужчина. От его вопроса по коже Роксаны побежали мурашки. Слова Дауда прозвучали слишком интимно. Горло молодой женщины сдавило от нахлынувшего волнения.

– Нет, – выдохнула Роксана, делая шаг в сторону и позволяя, наконец, воину зайти в комнату.

Айсель собралось было уйти, но Дауд остановил ее словами:

– Будь здесь. Я не остаюсь с чужой женщиной наедине.

Роксана вздрогнула, невольно задетая его словами. Но мужчина был прав – она была чужой для него. Ни жена, ни сестра, никто… Чужая.

Служанка вся вжалась в стену, а Дауд подошел к окну, Роксана на негнущихся ногах последовала за ним, вставая в нескольких шагах от воина. Невольно, она устремила свой взор на него, любуясь им. Дауд обладал мужественной, завораживающе – суровой красотой – у него были темные, густые волосы, убранные назад. Они были еще влажными после купания, и от них сходил приятный, терпкий аромат благовоний. Брови мужчины – с небольшим надломом, черные, и необычайно притягательные глаза редкого оттенка, которой смешал в себе три цвета – золотистый, темно-карий по окружности и глубокий, насыщенный серый цвет ближе к зрачку. Ресницы у Дауда имели черный цвет и были красиво изогнутыми. Таким роскошным ресницам позавидовала бы не одна девушка. Кожа мужчины была сама по себе смуглой, но под влиянием солнечных лучей и ветров, стала грубой, но не потеряла своей привлекательности. Лицо Дауда украшала темная борода, кое-где скрывавшая старые шрамы на нем. Другие же, как например, этот, у левого уха, тянущейся узкой полосой к шее, были явственно видны. Пока Роксана собиралась с мыслями, она успела сосчитать семь шрамов на голове и шее воина.

Дауд видел и еще больше ощущал, что молодая женщина наблюдает за ним. Он размышлял, глядя вдаль – там, внизу, за стенами виднелся караван, уходящий на восток. Солнце плескалось в песках, лучи его беспощадно нагревали воздух и пустыню. Но не только оно могло повышать температуру. Стоявшая поблизости Роксана заставила Дауда ощутить странный жар в своей груди. Жар желания – сильный, яркий, стремительно разносящийся по его сильному телу. Мужчина на один короткий миг сжал челюсти, приказывая своим чувствам и желаниям утихомириться. Затем Дауд перевел на Роксану спокойный, задумчивый взгляд.

– Я могу помочь тебе, – произнес он, скользя взглядом по нежному лицу красавицы. Как она расцвела! Ее красота была совершенной, на мгновение, Дауд даже огорчился, не обнаружив изъяна во внешности Роксаны. И хотя ее тело, ее красота сильно привлекали мужчину, он понимал – это всего лишь сладострастие, которому он не позволит взять над собой верх. У Дауда было, где и с кем развлечься и насладиться – в своих военных походах он добыл не только славу, золото, но и наложниц. Некоторые из них сопровождали его в пути, другие – ждали в одном из его домов в Малой Азии.

– Помочь? – встрепенулась Роксана, и в глазах ее отобразилась надежда.

– Да, – Дауд перевел свой взор вновь на пустынный пейзаж. – Я пошлю гонцов на твою родину, чтобы они разыскали твоих родителей или же принесли вести о них – живы ли они. Это займет некоторое время. Когда они вернутся и подтвердят, что твои родители живы, ты сможешь отправиться вместе с караваном к своей семье.

Молодая женщина молчала, размышляя. Живы ли ее мать и отец? Как они воспримут ее возвращение? Как скоро случится их встреча? И случится ли она – или ей, Роксане, не к кому будет возвращаться? Будто читая ее мысли, мужчина продолжил ровным, бесстрастным голосом:

– Если же твои родители умерли, ты сможешь остаться в Бактрии и выйти замуж за одного из достойных мусульман. Со мной таковых пришло немало.

С последним предложением, Дауд посмотрел на Роксану. Она смотрела на него, не зная, что ему ответить. Ей было больно от услышанного, так больно, что все слова куда-то исчезли, напуганные этой болью.

Словно не замечая ее состояния, воин сказал:

– А пока тебе придется потерпеть мое общество. Я, посланный навести здесь порядок, беру тебя под покровительство – до тех пор, пока ты не выйдешь вновь замуж, а это может случиться, как ты знаешь, лишь через три месяца – по истечению срока, дабы удостовериться, что ты не ждешь ребенка.

– Это невозможно, – сорвалось с побелевших губ Роксаны. Она вздрогнула, испуганно глядя на нахмуренное лицо Дауда. Его взгляд – тяжелый, пронзающий, казалось, саму душу, требовал ответа. И ей пришлось ответить.

– Я бесплодна, – бледнея, выдавила молодая женщина из себя, – поэтому, я не рассчитываю на женское счастье. Все, что я хотела бы теперь – вернуться к родителям.