Мэри Х.К. Чой - Экстренный номер

Мэллори фыркнула.

– Помнишь, как в шестом классе ты носила цепочку для бумажника и огромные отвратительные брюки цвета хаки? – спросила она. – Господи, ты была одержима дядей Сэмом. Вот увидишь, теперь Джуд начнет носить траур.

Сэм собирал на поднос грязные кружки. У него торчала прядь волос, неровный завиток, выбивавшийся из очень крутой в остальном прически. Ему это, наверное, не понравилось бы. А Пенни обожала, когда так случалось: когда одна деталь восставала против полного комплекта. Ей хотелось прикоснуться к этой пряди. Пенни отвернулась, чтобы не заметили, как она пялится.

Мэллори откусила пончик.

– Фу, – сказала она, высунув язык, как ребенок, – ненавижу фисташки.

Она вынула кусок изо рта пальцами и положила сырую массу на стол.

Пенни молча вскрикнула.

– Тогда зачем брать пончик, по которому видно, что он с фисташками? – спросила Джуд. – В нем буквально видны кусочки фисташек. Мэл, он зеленый!

Джуд взяла отвратительную массу голыми руками и поискала, куда бы ее выкинуть.

Пенни внутренне закричала еще громче.

Резким движением она выхватила из рюкзака упаковку влажных салфеток и протянула одну салфетку Джуд, потом выдавила на руки антисептик, потому что мозг почистить не могла. Лучшие друзья – это понятно, но это… извращение. Кто трогает чужую полупрожеванную пищу? И кто, вообще, выплевывает на людях полупрожеванную пищу?

– Спасибо, – сказала Джуд, заворачивая кусок в салфетку. – Как пирог?

– Вкусно. – Пенни отдала ей остальное и взяла еще половину пончика, пока Мэллори все не испортила.

– Вот дерьмо, – выпрямилась Джуд. Большая красная капля начинки стекла на ее белую блузку.

Свободной рукой Пенни протянула ей еще одну влажную салфетку и пятновыводитель.

– Серьезно? – Мэллори схватила сумку с вещами на все случаи жизни с колен Пенни, прежде чем та успела возразить. – Это как машина клоуна? Дальше ты достанешь лестницу и автобус «фольксваген»?

Пенни хотела спросить, зачем доставать автобус из машины, но задумалась над вопросом, не лежит ли в ее сумке что-нибудь позорное.

– Боже мой, ты как будто готовишься к апокалипсису, – протянула Мэллори, роясь в сумке. – Пластыри, бальзам для губ, тампоны… Я слышала о привычках молодых мамочек, но ты прямо как молодая бабушка. Дай угадаю: у тебя тут еще есть пакетики сахарозаменителя и скидочные купоны? Как мило.

– Очень мило, – повторила за ней Джуд, размазывая пятновыводитель по рубашке.

Пенни презирала слово «мило», оно все превращало в банальность.

Мэллори продолжила выкладывать на кофейный столик содержимое сумки Пенни, словно хирургические инструменты. Антисептический гель для рук, беруши, флешка, анальгетик, ватные палочки, шпильки для волос, швейный набор, маленький карандашик из «Икеи»…

– О, и один презерватив. – Мэллори подняла квадратик фольги за уголок.

Это переполнило чашу терпения Пенни. Она выдернула презерватив и сумку из ее рук и начала сгребать свои вещи со стола.

– Мэл, – укорила подругу Джуд, помогая со сборами, – не будь стервой.

– Мне нельзя полюбопытствовать? – возразила Мэллори. – К тому же я говорю приятное. – Она откинулась на стуле с самодовольным видом и окинула Пенни взглядом. – Ты такая организованная. Наверняка ты гений в математике или что-то в этом духе. Готова поспорить, что ты из тех азиатских детей, что досрочно сдают экзамены за все десять классов. Признайся: тебе на самом деле двенадцать и ты на первом курсе?

Пенни сверкнула глазами.

– Ну же, мне ты можешь сказать.

Приемлемые варианты ответа на средней степени расистское словесное нападение и одновременно что-то вроде комплимента:

1. Изо всех сил отхлестать ее по лицу второй половиной пончика с фисташками.

2. Спокойно сказать ей, что ты гений и ведьма и что от твоих чар враги лысеют, особенно расисты.

3. Накричать на Джуд и запретить Мэллори появляться в их комнате. Дать пощечины всем.

– Ну что ты, Пенни, – сказала Мэллори через некоторое время, – я просто тебя поддразнивала.

– Знаешь что, – повернулась к ней Пенни, – я с тобой вежлива только из-за правил поведения. Ты не имеешь права быть стервой без причины и расисткой по отношению ко мне, тем более в такой ленивой и неизобретательной манере.

Она почувствовала знакомую щекотку влаги на глазах. Она редко плакала от грусти, но часто – от бешенства. Это был веселый и легкий способ проиграть в споре. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Расисткой? – возмутилась Мэллори. – Кого это ты назвала расисткой? Это так оскорбительно…

– Господи, Мэл, – вмешалась Джуд, – прекрати.

– Меня много как можно назвать, – фыркнула Мэллори, – но я не расистка.

– Все расисты так говорят, – отрезала Пенни, закатив глаза так сильно, что увидела мозг.

Три девушки допили свой кофе. Пенни гадала, весь ли ее опыт пребывания в колледже окажется таким весельем. Все равно что в школе, только вдобавок все следует за тобой в спальню. Отлично.

Наконец Мэллори нарушила тишину.

– Мой парень купил новую машину.

В ответ – ни слова.

– Я тут пытаюсь сменить тему разговора, – подала голос Мэллори еще через некоторое время.

Пенни смягчилась.

– Какую машину?

– «Ниссан».

– Бойфренд Мэллори – Бенджамин Вестерли, – сказала Джуд многозначительно.

– Кто такой этот чертов Бенджамин Вестерли?

– Он большая шишка в Австралии, – ответила Мэллори.

– Я понятия не имею, что это значит, – заметила Пенни.

Джуд захихикала.

– Бен в музыкальной группе, – объяснила Мэллори. – Он известен примерно сотне тысяч людей, которые его совершенно боготворят. У него очень пылкая армия фанатов. Кроме того, ему двадцать один год. Австралия – ужасно прогрессивная страна. У них премьер-министр – женщина.

Для Пенни австралийцы, с одной стороны, выглядели как странные, поддельные британцы. С другой – она не знала ни одного австралийца лично. Хотя было что-то подозрительное в том, что остальная планета перешла к плацентарным млекопитающим, а австралийцы продолжали цепляться за сумчатых. Надо же, возможно, Пенни тоже была расисткой.

– Это круто, – сказала она с запозданием.

– Что я пропустил? – Сэм присоединился к ним, поставив еще один эспрессо рядом с предыдущим.

Пенни смерила взглядом две одинаковых кружки.

– Теплый, – пояснил он, наконец садясь в кресло рядом с ней. По мнению Пенни, это было идеальное описание температуры. Так слово «мякоть» идеально описывало губчатую внутренность в апельсинах.

Сэм потянулся рядом с ней, чтобы взять пакетик сахара.

– Извини.

Пенни задержала дыхание и отодвинулась, чтобы не дышать ему в щеку, как извращенка. Она заметила часть татуировки под закатанным рукавом футболки. Она изображала руку или пару рук. Это была одна из трех самых эротичных картин, которые она видела в жизни.