Мэри Х.К. Чой - Экстренный номер

Закончив, она промаршировала обратно в комнату и перешла к третьему варианту.

– Я Пенелопа Ли. Можно просто Пенни, – сказала она, протягивая незнакомке руку.

Девушка встала и с недовольным видом рассматривала руку Пенни, пока та не была вынуждена ее опустить. Глаза Пенни находились на уровне груди девицы (поэтому первый вариант отпадал).

– Мэллори Слоан Киддер, – сказала она, не отрываясь от телефона. – Хотя я сейчас меняю имя на Мэллори Слоан. Профессионально.

У Мэллори были симметричные стрелки на глазах, полные бедра и острые металлические ногти. Пенни не знала, что значит «профессионально».

– Я актриса, – коротко сказала Мэллори Слоан (ранее известная как Киддер). Она снова села и скрестила ноги. Она вернулась к набору текста, ногти ее яростно отстукивали чечеточный ритм. – Я выступала в театре офф-офф-офф-Бродвей [6] Бродвей – обобщенное название группы крупных театров в Нью-Йорке. Офф-Бродвей – собирательное название театров меньше размером. Офф-офф-Бродвей – контркультурные театральные площадки и постановки. Офф-офф-офф-Бродвей – что-то за их пределами. .

Пенни задумалась о юрисдикции театров офф-офф-офф-Бродвей. Вероятно, это не имело никакого отношения к настоящей улице Бродвей в Нью-Йорке. При достаточном воображении, добавлении приставок и дефисов театр на углу улиц Ист Сезар Чавес и Чикон тоже может сойти за офф-Бродвей.

– Э-э-э, круто, – сказала Пенни.

Мэллори подняла палец, сообщая, что нужно подождать.

– Я пишу Джуд, – сказала она, – твоей соседке по комнате.

– Здо́рово.

– Знаешь, мы с ней лучшие подруги. – Тук-тук, тук-тук-тук. – С шести лет.

Пенни закатила глаза – быстро, чтобы эта великанша не надрала ей задницу.

– Все в порядке?

Мэллори снова подняла палец. Пенни задумалась, какое усилие потребуется, чтобы сломать его в трех местах.

– Джуд хочет, чтобы мы с ней встретились в кофейне на Дрэг.

Должны быть правила о том, когда не стоит отправляться в новое место с незнакомкой. Откуда Пенни знать, может, ее новая соседка по комнате и эта раздражающая девица – «лучшие подруги» по форуму фетишистов, специализирующихся на том, что нарезают азиатских девочек на хот-доги. Все это так типично. Пенни всего десять минут провела в колледже и уже стала третьей лишней.

– Пойдем. – Мэллори принялась собирать вещи, а потом посмотрела на медлившую Пенни как на дуру. – Слушай, у них есть пончики.

Пенни подхватила рюкзак.

Возможно, Мэллори Слоан Киддер и была стервой, но довод она привела убедительный.

Джуд улыбалась Сэму. Сэм улыбался Джуд. Улыбка Джуд была симпатичнее, чем улыбка Сэма.

Сэм помнил, как Джуд впервые улыбнулась ему. Это случилось в рождественский день десять лет назад. Открывая дверь, Сэм был раздражен. Мало того что его заставили надеть штаны, которые кололись и собирались в паху, так вдобавок мама, Брэнди Роуз, велела нацепить галстук.

– Надень галстук, – сказал она вот так просто. У нее в волосах были бигуди, и она пахла парфюмом, который таинственным образом появился в стеклянном флаконе-капельке на полке в ванной.

– Поторопись. – Мать шлепнула Сэма по руке, протискиваясь мимо него в смехотворно узком коридорчике.

Сэм проводил ее взглядом до кухни и попытался увидеть ее так, как видели мужчины: как женщину. Брэнди Роуз выглядела измученной. Лопнувшие сосуды вокруг носа она запудрила толстым слоем, и это ее старило.

– Какой еще галстук? – крикнул ей Сэм.

За все одиннадцать лет его существования никому и в голову не пришло купить ему галстук.

Фыркнув, мама выудила один из вороха отцовской одежды, собранной в сумки из «Уолгринс» [7] «Уолгринс» – сеть супермаркетов. в чулане в коридоре, и бросила ему. Галстук оказался зелено-бордовым, с музыкальными нотками внизу.

– Ты хоть знаешь, как его завязывать? – повысила голос мать, перекрикивая включенный пылесос.

– Разумеется, – прокричал Сэм в ответ.

Он нашел подходящий видеоролик в интернете.

Раньше мать Сэма проводила дни, когда не работала в отеле, в своей комнате, отгородившись от всего мира. Но несколько последних недель угрожающе отличались. Она целыми днями пекла, убиралась и покупала рождественские украшения, которые они не могли себе позволить. От ее нервной энергии Сэм насторожился, хотя его странно успокаивали разложенные на противнях калачи со сливами и абрикосами. Были и пряные звезды, по-немецки «зимстерн», от которых воздух пах корицей, напоминая Сэму о более счастливых днях. Например, о том Рождестве, которое они провели всей семьей, с дешевой пластиковой елкой и несколькими папиными пластинками, завернутыми в газету, для Сэма в подарок.

Они не праздновали ничего много лет, и он видел по раздражительности Брэнди Роуз и дрожанию ее рук, что она, по крайней мере, в кои-то веки трезва.

Открывая дверь, Сэм ослабил галстук. Брэнди Роуз мало разговаривала, и, не считая окрика по поводу галстука и инструкции выглядеть хорошо, Сэм не знал, что она запланировала. Он не ожидал гостей, тем более детей, особенно неулыбающейся светловолосой девочки семи лет в синем бархатном платье, с конским хвостиком на голове. У нее было такое же лошадиное лицо, как у строгого вида мужчины с русыми волосами, стоявшего рядом. Глаза у него были темные и холодные, как дыры; они принадлежали новому бойфренду Брэнди Роуз, мистеру Лэнжу. Он держал красный атласный мешочек, из которого высовывалась бутылка шампанского. Его улыбка дрогнула лишь на мгновение, когда он увидел перед собой Сэма.

– С Рождеством, парень, – проревел мистер Лэнж.

– Здрасьте, – отозвался Сэм.

Мистеру Лэнжу было всего шестьдесят девять. Так он представился Сэму, ухмыляясь и двигая бровями при упоминании «шестидесяти девяти», когда они впервые встретились. Месяц назад он стал женихом Брэнди Роуз. За время пугающе короткого романа его матери с этим типом Сэм встречался с ним всего раз. Они ели стейки в Texas Land & Cattle, и этот гробовщик все время трогал его маму за коленку. Сэм гадал, похожа ли его рука на веточки и сухие листья, особенно учитывая жесткие белые волоски на костяшках.

– Она огонь, эта женщина, – говорил он Сэму, снова поглаживая его мать по бедру. Они встретились у стойки ресепшен в отеле «Марриотт», где Брэнди Роуз работала, а мистер Лэнж часто останавливался. – И старомодная. Не уделяла мне и минутки, пока не убедилась, что я – человек серьезный. – Он поднял ее руку, показывая Сэму изумрудную искру в форме капли на безымянном пальце. Ее камень. Брэнди Роуз захихикала – чужеродный, пустой звук, который поверг Сэма в ужас.

– Это Дрю, мой сын, – сказал мистер Лэнж, похлопав по плечу второго мужчину. – А это моя внучка Джуд.