Светлана Натальина - Декабрьское испытание. Любовный роман. Часть 1

Юрий произнёс эти слова намеренно. Как уже говорилось выше, он был отчаянно влюблён в Наталью, и это сделало его весьма проницательным. Понаблюдав за Соколовским во время нескольких встреч с ним в присутствии Натальи. Юрий прекрасно понял, что тот глубоко любит свою невесту и. если бы Наталья отвечала жениху взаимностью, на свете не было бы более счастливой пары. Но, к счастью для Юрия казалось, что Наталья не питает к Александру нежных чувств.… И так, движимый ревностью, Юрий ожидал реакции Соколовского на свои слова и. как-бы подливая масла в огонь, добавил:

– Я полагаю, сударь, как человек благородный, Вы избавите Наталью Сергеевну от того унижения, которое принесёт ей этот брак.

Лицо Соколовского стало белее воротничка его рубашки. Услышав слова Юрия о том, что Наталья выходит за него из чувства долга, он вспомнил их последнюю верховую прогулку, во время которой он почти поверил, что небезразличен ей. Значит, тогда она лгала ему! Что ж, больше он не допустит этого! Если она предпочитает ему этого мальчишку, он предоставит ей возможность стать госпожой Грецкой и никогда не пожалеет об этом.

_ Даю вам слово, милостивый государь, что не заставлю Наталью Сергеевну страдать из чувства долга Я не настолько жесток, чтобы допустить это. Я осчастливлю её в день нашей свадьбы, будьте уверены.… А сейчас будьте любезны покинуть мой дом. Я слышал, вы уезжаете в столицу? Так прощайте и счастливого пути.

«Итак, она не любит меня!» – думал Александр, – «а между тем. До свадьбы остаются какие-то два месяца… если до сих пор ничего не изменилось, то не изменится и потом. Придётся мне отказаться от мысли сделать Наталью счастливой. Раз она сама так упорно этого не желает… насильно мил не будешь! Что ж. она получит назад своё свою собственность, но меня не увидит после этого никогда!»

«Два месяца до свадьбы!» – думала Наталья, « а между тем. Всё по-прежнему… он хочет только использовать меня. Тогда как я люблю его всем сердцем!.. как мог Юрий сделать мне предложение, если я люблю Александра? Я скажу ему об этом, когда нужно будет подписывать брачный контракт… я ничего не приму назад! Всё, что моё, станет его…. А всё, что его – моим. И это будет самое большое счастье».

Они продолжали встречаться и разговаривать, но после отъезда Юрия Наталья заметила, что Александр стал сдержан в проявлении своих чувств и не стремится сокращать расстояние между ними. Ей же очень хотелось рассказать ему о своих чувствах, но она сдерживала себя.

«Нет, пусть это будет свадебный подарок», – решила она.

С утра в день свадьбы в доме невесты должно было состояться подписание брачного контракта. К десяти часам приехали нотариус и два свидетеля. Все ждали жениха, который почему-то задерживался.

В половине одиннадцатого доложили, наконец, о прибытии Соколовского. Он вошёл в кабинет, как всегда безупречно одетый, высоко неся свою гордую голову. Наталья подошла поздороваться с ним, но, взглянув ему в глаза, заметила в них странное для такого момента отчуждение. Это удивило её, как и то, что он принёс с собой кожаный портфель – по-видимому, с какими-то документами.

Гром грянул после того, как Александр обменялся приветствиями с нотариусом и свидетелями.

– Господа, – сказал он, – я очень сожалею, что вам пришлось напрасно отрываться от дел и ехать в такую даль…

– Как – напрасно? – спросил один из свидетелей. Нотариус молчал. За три дня до сегодня Соколовский был у него и объяснил, что собирается сделать и почему.

– Очень просто, – ответил Соколовский на вопрос свидетеля, – Дело в том, что хозяйка этого дома, мадемуазель Морозова намеревалась выйти за меня замуж лишь для того, чтобы вернуть себе состояние и имение своего покойного отца, которые я когда-то выиграл в карты… питая к ней самые нежные чувства, я надеялся, что найду отклик в её гордом сердце, но… Увы! Помолвка была объявлена почти год назад, знакомы мы не менее трёх лет, но за это время я не заметил в мадемуазель ни малейшей перемены в отношении ко мне…. Я не желаю ни к чему принуждать Вас, Наталья Сергеевна, – продолжал он, обратив на Наталью гордый взгляд своих серых глаз, – в этом портфеле погашенные векселя и закладная на имение. Я возвращаю всё это Вам с пожеланием счастья и всяческих благ в будущем, – он положил портфель на стол, – и ещё раз прошу у всех присутствующих прощения за напрасное беспокойство.

После этих слов Соколовский поклонился и вышел из кабинета.

Во время всей его речи и несколько мгновений спустя Наталья стояла, как громом поражённая, ничего толком не понимая. И только после того, как нотариус произнёс: «Мне очень жаль…», – до неё дошёл смысл происходящего.

Александр отказывается жениться на ней! Он так и не увидел в ней того, что хотел увидеть – что внутренний огонь сжигал её всё время их помолвки, что она избегала его, потому-что не могла из-за гордости признаться в своём чувстве.… А теперь он вернул ей все бумаги и расторгает помолвку! Но ведь всего несколько часов спустя должна состояться свадьба!

– Нет! Этого не может быть! – воскликнула она, выбегая вслед за ним. Но увидела лишь, как садится пыль под копытами его коня.

Тогда она бросилась в конюшню и, торопливо оседлав свою лошадь, пустилась в погоню за Александром.

Ей стоило огромного труда приблизиться к нему ближе, чем на корпус лошади. И хотя она окликала его по имени, он даже не оборачивался. Только подъезжая к имению она, наконец, настигла его.

– Александр! Послушайте меня! – попросила она, – Ну остановитесь же хоть на минуту! Вы не можете так со мной поступать…

Услышав её последние слова, Соколовский резко осадил коня и, взглянув на неё так, как будто только что заметил, холодно спросил:

– Не могу? От чего же? Ведь я сделал именно то, чего вы так настойчиво добивались всё это время.

– Нет, послушайте! Вы сказали, что не хотите ни к чему меня принуждать… Александр, наверное, я неправильно вела себя с Вами, раз Вы не поняли, что я…

Продолжение фразы повисло у неё на языке. Он смотрел на неё всё с тем же холодным равнодушием во взгляде.

– Не тратьте слов напрасно. Наталья Сергеевна, и не унижайтесь передо мной. Я не хочу этого видеть. Наша жизнь могла бы быть прекрасной, но Вы сами не захотели этого. Возможно, и я вёл себя неправильно. Я сожалею об этом. Мы оба слишком горды, раз признаться в любви для нас – значит унизиться… хотя я много раз был свидетелем того, как легко другие люди делают подобные признания… но теперь это уже не важно. Вы богаты и свободны, Наталья Сергеевна. Так будьте же счастливы!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».