Olga Mercurio - В ритме танца любви

– Вы не спите, Клэр? – донёсся до неё негромкий голос. Девушка вздрогнула и села, встретившись взглядом с Раулем. Он тоже сел и щёлкнул выключателем ночника со своей стороны. Слабый свет с трудом рассеивал царственный мрак, отбрасывая расплывчатые тени на стены и придавая обстановке оттенок чувственности и близкого контакта. Лицо Рауля в таком освещении приобрело опасное выражение, притягательное и зловещее одновременно. Сердце девушки набирало обороты, подражая стуку колёс разгоняющегося поезда.

– Не сплю, – отозвалась она. – И подозреваю, что ещё долго не смогу этого сделать.

– Бессонница? – предположил мужчина. – Вряд ли это поможет, но, если хотите, могу спеть Вам колыбельную.

Грудной смешок сорвался с губ Клэр. Она не могла вспомнить, когда ей было так легко и весело – улыбка давно не наносила ей визитов, но сегодня почти не покидала её лица.

– Я не против. Поскольку причина моей бессонницы – Вы.

– Довольно смелое и очень… м-м… неоднозначное заявление, – Рауль приподнял одну бровь и с любопытством посмотрел на собеседницу. Отсутствие яркого света расширило её зрачки, поэтому глаза Клэр казались чёрными и ещё сильнее выделялись на белоснежной коже. – Как посоветуете реагировать? Чрезмерно возгордиться от осознания собственной неотразимости? Или попросить прощения за то, что лишаю Вас законного отдыха? Хотя, признаться честно, не понимаю, почему так получилось.

– А я объясню, – девушка обхватила запястье с браслетом другой рукой – ей нравилось прикасаться к холодному металлу, особенно если не задумываться о его стоимости. – Это ведь не серебро, верно?

– Чёрт, – Эмбриагез слегка прижал нижнюю губу зубами, сияющими даже в полумраке, потом улыбнулся и обречённо вздохнул. – Как Вы догадались?

– Увидела пробу. И едва не заработала инфаркт. Рауль, мы с Вами почти не знаем друг друга, суток не прошло с того момента, как мы познакомились, а Вы дарите мне украшение… – Клэр едва не подавилась этим словом, – из платины. Я не имею представления даже о приблизительной её стоимости, но уверена, что это безумно дорого.

– Может быть, это залог. Своеобразная гарантия того, что Вы не исчезнете из поля моего зрения. Или, возможно, я собираюсь Вас как-нибудь шантажировать. Клэр! Я ведь не маленький мальчик, – голос Рауля зазвучал ниже, и по телу девушки пробежали мурашки. – Вы понравились мне, и я не стану делать из этого секрета. Слава Богу, мы живём не в восемнадцатом веке, когда юноша месяцами сочинял письмо-признание, завуалированное громоздкими оборотами речи. Я сразу выкладываю карты на стол – притворства мне хватает на работе.

Клэр закрыла глаза. «Галлюцинации, – решила она. – Совсем крыша поехала».

– Многовато информации для одного дня? – понимающе спросил мужчина, поймав себя на мысли, что с нетерпением ждёт ответа своей спутницы.

– Не особенно. Но дело в качестве, а не в количестве, – не открывая глаз, объяснила Клэр. – Вот сейчас Вы рассказываете мне чудесную сказку на ночь. Можно обойтись без колыбельной.

– Вы мне не верите? – напряжённым тоном задал вопрос Рауль. Девушка распахнула ресницы:

– Будь Вы на моём месте – Вы бы поверили?

С минуту они молча смотрели друг на друга. Наконец Эмбриагез нехотя кивнул:

– Я Вас понимаю, – признался он. – Хотя, кажется, не давал повода усомниться в себе. Всё дело в общественном положении?

– Не только, – Клэр потянулась за водой, потому что щекотливая тема диалога давалась ей с трудом, в горле пересохло. – Я выросла в Англии, где отношения между людьми не бывают открытыми. Всегда держится дистанция, чувства принято скрывать, а слова подбирать так тщательно, словно от этого зависит Ваша жизнь. Там не знакомы с сутью доверия, зато прекрасно понимают термины «партнёрство», «бизнес», «контракт». Мне было сложно привыкнуть к осторожности, а теперь трудно отказаться от неё.

– Привыкнуть? – переспросил Рауль. – Разве осторожность не является безусловным рефлексом?

– Да, но не настолько развитым. Лондон покровительствует политике рационального подхода ко всему на свете и пропагандирует сдержанность. С тех пор, как я переехала в Англию, я так и не смогла смириться с этим.

– А где Вы жили раньше?

Девушка мечтательно улыбнулась:

– В Ирландии. Моё детство прошло в деревушке Беллик, небольшой, но прославившейся мастерами керамики и гончарного дела. Это неподалёку от древнего города Эннискиллена, центра графства Фермана в провинции Ольстер. Шесть лучших лет моей жизни я провела на Нижнем Лох Эрне – самом красивом озере на свете, в доме бабушки и дедушки.

Мужчина глаз не мог оторвать от рассказчицы. Клэр ненадолго приоткрыла завесу тайны, позволив Раулю почувствовать энергию её души. Она осветила её лицо изнутри, зазвучала в проникновенном голосе, перекликаясь с эхом глубокой, нежной привязанности к близким людям, гордости за свою страну и любви к её нетронутой красоте… Ртуть серебристых глаз закипела и расплавилась, но затвердела и подёрнулась пеленой, когда девушка продолжила свою историю.

– К сожалению, с желаниями маленьких детей не принято считаться, поэтому меня забрали родители, – Клэр надавила на последнее слово, к тому же произнесла его сквозь зубы. Эмбриагез взял это на заметку, чтобы не задавать неприятных для девушки вопросов. – И я очутилась в царстве проливных дождей и вечного тумана. Звучит неплохо… вот только жить непереносимо.

– Мне жаль, – тихо произнёс Эмбриагез. Ему действительно было жаль маленькую девочку, окружённую теплом и лаской, привыкшую к свободе бескрайних изумрудных просторов и хрустальной глади Лох Эрна… и вынужденную променять их на бездушные серые дома.

– Мне тоже, – вздохнула Клэр. – Наверное, я утомила Вас своей ностальгической повестью? Выискалась Шахерезада на Вашу голову…

– Я готов платить Вам жалование за восхитительное «утомление», – с улыбкой предложил Рауль. – Расскажите ещё-что-нибудь, – попросил он. – Если, конечно, не хотите спать. Я бы на Вашем месте хотел.

– Нет, Вы бы целый день не могли избавиться от ощущения, что грезите наяву. Я вряд ли смогу заснуть в Вашем присутствии, – девушка платила за откровенность Рауля той же монетой. – Не потому, что не доверяю Вам. Не хочу терять времени зря. Так о чём Вы хотели бы узнать? – перевела тему Клэр, давая понять, что дискуссия по этому вопросу закрыта или, по крайней мере, откладывается. Эмбриагез разгадал её манёвр, но возражать не стал.

– Я столько слышал о Вашей родине… Даже не знаю, о чём спросить, с чего начать. Хотя подождите, – сообразил он. – О чём я только думаю! Ирландские танцы!

– Ничего себе! – воскликнула девушка. – Я же не замолкну до самой Барселоны. Задавайте тогда вопросы, – нашлась она, – а я постараюсь удовлетворить Ваше любопытство.