Дмитрий Вишняков - Продрогший путник

– Я очень серьезно, – Питер допил кофе. Через десять минут он беседовал с Джо – хозяином «Тревеллера». После серии стандартных вопросов, тот недоуменно уставился на Питера. Особенно, казалось, его озадачило, что Питер работал поваром в «Сэйсон» на Таусент стрит в Сан-Франциско.

– Мистер, если вы меня не разыгрываете, скажите, зачем вам это нужно? – Джо пожевал погасшую сигару, – или ты, сынок, пришел ко мне валять дурака? Ты работал в ресторане со звездой Мишлена и теперь хочешь осветить своим присутствием мою скромную забегаловку?

– Работал, но было это довольно давно, – Питер был готов к подобным вопросам, но не собирался на них отвечать. Во всяком случе пока. Пускаться в долгие объяснение было не с руки, – словом, если вам нужен повар, или помощник повара, я готов начать.

– Парень, – суровый взгляд Джо несколько смягчился, – если ты не в ладах с законом, то тут тебе не место. Это не место, чтобы отсидеться, – он пытливо посмотрел в лицо Питера.

– Никаких проблем с законом у меня нет, – Джо удовлетворенно кивнул. Трудно было понять, поверил он ему или нет. Судя по внешнему виду хозяина «Продрогшего путника», он немало повидал на своем веку и никому не верил на слово.

– Мне нужен повар. Харди один не справляется. Я нанимал уже уйму бездельников, которые проработали не больше недели. Надеюсь, ты не из таких. А, звезда Мишлена? – Джо криво улуыбнулся, – Если ты говоришь серьезно – завтра можешь приступать, – Джо протянул ему свою огромную, волосатую ручищу, – по рукам?

– По рукам, – Питер пожал ладонь хозяина ресторана. У Джо он также выяснил, где можно поселиться неподалеку. Вечером, лежа на диване в крохотной гостиной в коттедже, который ему сдал Бредли, он с наслаждением растянулся и понял, что его поиски закончились.

Питер получал невыразимое наслаждение оттого, что снова работал на кухне. Ведь он снова занимался любимым делом. Уотерлейс преподнес ему, наверное, один из самых дорогих подарков в жизни. Питер испытывал сейчас те же чувства, что и много лет назад, впервые попав на кухню ресторана. Еще ребенком он знал, что хочет быть поваром. В юности он мечтал работать в большом и помпезном месте. Получив образование и работу в одном из престижнейших ресторанов Сан-Франциско, внесенного в гид Мишлена, Питер был счастлив. Много позже Питер понял, что в кулинарном деле важнее совсем другое. Это знание открылось ему во время недолгого путешествия по Провансу, и не покидало по сей день. Он обедал в маленьком – на шесть столиков – ресторанчике недалеко от Салон-де Прованс. Заказал ягненка – блюдо, которое ему порекомендовал немолодой официант – и был восхищен. Такому букету вкусов и ароматов мог позавидовать самый взыскательный гость. Питер захотел лично выразить повару свою благодарность. Пожилой повар улыбался, пока Питер на своем ломаном французком пытался выразить ему те ощущения, которые он испытал, сидя за столиком его ресторана. И Питер увидел тогда, как морщинистое лицо старого француза озарилось счастьем, тихим счастьем человека, который занят своим делом и приносит его в этот мир, приносит его людям. Даже многие годы после, стажирауясь и работая на кухнях известных ресторанов Европы и Соединенных Штатов, наблюдая за работой талантливых и знаменитых шеф-поваров, Питер не мог забыть того ощущения Мастерства, которое уловил тогда в Провансе, пожимая сухую и горячую руку местного повара.

Сейчас Питер как-будто вернулся к истокам. Кухня «Чилл Тревеллер» хоть и не относилась к высокой, тем не менее, была очень колоритна и интересна. Местный шеф-повар Харди использовал в меню приемы калифорнийской кухни – смешивал совершенно разные ингридиенты – и использовал местные сезонные продукты. Наверное, поэтому «Продрогший путник» было популярным место у туристов. Сэндвичи с копченой олениной и лососем, салат из авокадо с тунцом. Блюда были простыми, но яркими и насыщенными. Питер легко включился в работу, несмотря на то, что уже много лет не стоял за разделочным столом. Его напарник Харди был пожилым уже человеком, который весь свой век провел в Уотерлейс. Вертеться на кухне одному трудно, а подменные повара – как рассказал Джо – надолго здесь не задерживались. В «Чилл Тревеллер» работали только местные – чужаки быстро уезжали.

Кроме пассажиров междугородних автобусов, от небольшого причала Уотерлейс несколько раз в день отправлялись катера и небольшие яхты с туристами, желающими воочию увидеть касаток и китов. По возвращении все они занимали столики в «Продрогшем путнике» – прогулка по океанским волнам и впечатления от увиденного возбуждали аппетит. Питер уже знал, что в конце зимы – начале весны всю округу заполняют любители рыбалки – шел нерест смелта. В Европе эту рыбу называют корюшкой, вспомнил Питер. А в сентябре в окрестных реках нерестился лосось. Приезжие рыбаки арендовали жилье по соседству, а вечера проводили в «Тревеллере» за кружкой пива.

Работал Питер всю неделю с двумя выходными. Обычно это были среда и суббота – в эти дни через Уотерлейс не проходило никаких междугородних рейсов – не было и столпотворения в зале. Знакомство с персоналом прошло легко. Сьюзи улыбнулась ему как хорошему знакомому. Мелани, Харди. Вот и весь небольшой коллектив. Прошло уже больше двух недель. Питеру было приятно работать с этими людьми. На неизбежные сначала вопросы, он отвечал неизменной улыбкой. Его объяснения были просты: «В Уотерлейсе очень красиво и спокойно». И это было правдой. Точнее, частью правды. Хотя и Мелани, и Сьюзи просто раздирало от желания узнать, почему такой интересный мужчина в самом расцвете жизненных сил, поселился в таком месте, как Уотерлейс, но они вскоре оставили свои расспросы. Харди вообще был неразговорчив. Джо тоже счел за лучшее не лезть ему в душу – в конце концов, в первую очередь важны вопросы бизнеса, а работник из Питера был хороший.

С каждым днем Питер чувствовал, что принял правильное решение, приехав сюда. И уехав из Сан-Франциско. За эти несколько недель в Уотерлейс он почти не возвращался к тем мыслям, от которых никак не мог избавиться, находясь в Калифорнии. Каждый день в этом месте, на кухне крохотного ресторанчика, в своем коттедже в лесу Питер наслаждался жизнью.

После работы Питер шел к дому пешком. Проходил вдоль Хэмстед-роад – самой длинной улице Уотерлейс, сворачиавл на грунтовку, что вела к церкви над обрывом. Вот и сегодня он совершил тот же путь. Перед поворотом на тропу, ведущую к лесным коттеджам, Питер остановился. Со стороны океана дул сильный бриз. Пахло свежестью. Ветер пробирался под его ветровку, холодил кожу, лицо покрыли ледяные капли. Постояв минуты две, Питер повернул, и направился к высившейся над обрывом колокольне. Пройдя шагов сто, Питер оказался на ровной площадке, посередине которой находилась католическая церковь. С Севера к ней почти вплотную подступил лес. Мачты орегонских сосен и кедров как естественный частокол защищали эти святые стены. Пройдя мимо церкви, Питер подошел прямо к краю обрыва. Внизу бешено бился об изрезанный берег Океан. Серые, тяжелые воды кипели водоворотами. Волны, разбиваясь о гранитный берег, превращались в тончайшую пелену, которая наполняла собой каждую частичку воздуха. Питер с упоением смотрел вниз, вдыхал напоенные солью ароматы.