Ольга Вербовская - Измени судьбу

Прорыдала на диване, пить я так и не научилась. С одной рюмки водки, отрубилась, а утром вспомнила про сберегательную книжку. Мамочка родная, пять миллионов рублей. Ну, держитесь французы!

Пока я оформляла все бумаги на наследство, подписывала и доказывала, что я дочь своей матери, внезапно подкрался дефолт, деноминация, кризис и крах надеждам. Но на Париж осталось не много. Две звезды гостиницы меня не страшили, за десять дней я надеялась найти Ален Делона и покончить со всеми неприятностями решительно. Я лечу к тебе, распахни объятия…

По прибытии в город мечты, я осознала, что групповые экскурсии очень дорогие, а родные соотечественники ориентированы на магазины. Мой путеводитель открыл три маршрута ознакомления с городом мечты. Предварительно я начиталась справочников, энциклопедий про историю Франции. Меня мало интересовали модельеры и кулинары. Я пыталась понять, чем гордились парижане и что их вдохновляло на завоевание мира и обретение свободы, с помощью революций, войн, моды и шедевров поваров. В тоже время я мечтала, что встречу француза, который обладает красотой, умом и знает, как доставить удовольствие женщине. Франция и любовь для меня были неразделимы. Я хотела все и сразу. Мужчину, который не только знает историю своей страны, читает классиков, но и умеет делать комплименты, целовать руки, галантно ухаживать. В идеале он должен в меня влюбиться и предложить руку и сердце. Но для начала его нужно встретить. Я купила карту Парижа и самостоятельно отправилась искать свое счастье.

Отель расположился на окраине Парижа. Скромно, чисто, практично. Тихие горничные, натянуто-улыбающийся портье, навязчивые русские гиды. Кофе с круассанами на завтрак. Черный дворник подметал улицу, закидывая собачьи какашки под деревья. А я считала, что на Западе все ходят с пакетиками и убирают сами за своими четвероногими друзьями. Зато рядом метро, в котором было грязно, душно, но можно быстро добраться до любой точки города. Я десять минут наблюдала, как покупают билеты в автоматах, как проходят через турникеты. Первая попытка была неудачной. В страхе отодвинулась от турникета, потому что африканец, как гепард проскочил вперед, а у меня перед носом щелкнули двери. Он воспользовался моим замешательством и мчался к вагону поезда. Я прижалась к турникету всем телом, как только челюсти дверей разжались, рванула вперед, как метеор. Выдохнула, успокоилась. Узкая платформа была плотно утрамбована пассажирами и в первый поезд я не попала. Провинциальный опыт меня научил втискиваться в переполненные автобусы, но я была уверенна, что только в России нужно толкаться и ругаться. В Париже я ожидала протянутой руки, приглашения в чистый вагон. В Москве меня ошеломили станции в мраморе и граните. Реальность отвергала все фантазии и заставляла вспомнить борцов за место в переполненном транспорте. Стены метро и самих вагонов призывали только к одному – быстрее доехать и бежать на улицу. С другой стороны, наверное, это было правильно сделано. Любоваться витражами, мазайками, люстрами нужно во дворцах и музеях. Общественный транспорт предназначен для быстрого передвижения, а не для комфорта. Станцию свою я проехала. Перешла на обратную линию. Быстро. Быстро. Как кричали казаки, ворвавшиеся в Париж с Кутузовым. Ура! Я на месте.

Я цокала железными набойками по Елисейским полям, отмахивалась от грязных попрошаек. Пинала каштаны и подбрасывала желтые листья. В русском понимании, поля это огромные просторы, где взгляд упирается в горизонт, колышется ковыль и дует теплый ветер. Широкие улицы, обрамленные ровно посаженными деревьями, по линейке подстриженными кустарниками. Дорожки, посыпанные битым кирпичом. Вся эта красота, с прямоугольными улицами, не давала простора фантазии. Ровно, аккуратно, в едином стиле. Когда-то здесь гуляла парижская знать, велись интриги, куртизанки караулили богатых клиентов. Сейчас шли толпы туристов и пытались запомнить тонну информации по истории Франции, в тоже время не могли оторвать взгляды от витрин магазинов. Чопорность богатых парижан, что важно прогуливались и брезгливо смотрели на попрошаек. Суета и надменность. Туристы приносят доход стране, но принимаются с нисхождением местным населением. Черные и желтые официанты зазывали в рестораны отведать непревзойденных кулинаров. Я чувствовала себя нищенкой. Нет, все таки, Париж для богатых. Нужно его вкушать с наслаждением, впитывать медленно, слушать с упоением. Мне нужно быстро, много, ярко. А в кармане денег кот наплакал.

Почему-то ни один собор меня не вдохновил. В старших классах школы, когда все курили и целовались в подъездах, я читала Гюго. Я смотрела на грандиозную фантазию архитекторов, а думала о крестьянах, у которых забирали миллионы яиц для кладки стен. Я представляла, как нищие дети стояли у паперти, а жирные проповедники отпускали грехи прихожанам. Я понимала, почему французы устроили революцию. В то же время я не принимала столько жертв ради хлеба насущего. Сплошной винегрет в голове. В тоже время я заметила, что парижане улыбаются только покупателю. Гордые своей кровавой историей, напыщенные своей философией, они выбирали свежие устрицы и курили, глядя на туристов, как на плебеев. Я как-то прочитала, что русские не улыбаются, потому что жили в вечной войне, к тому же у многих зубы были плохими. В Париже я не видела улыбок, только молодежь, что целовалась на всех углах открыто и непринужденно, казалась счастливой. В осеннем воздухе парила любовь. Мое тело жаждало откликнуться на призыв природы, но я разумно старалась постичь великолепие древнего города.

На Эйфелеву башню я взбиралась почти час, на лифт денег не хватало. Сверху Париж казался серым и тусклым. Наверное, нужно посещать этот город весной, когда цветут каштаны. В ресторане я важно заказала кофе. Фуагро и всякие там трюфели я не могла попробовать. Черный официант смотрел на меня свысока, он явно позабыл про свою родину и стал таким же гордым, как все парижане. Я рассчиталась ровно по счету, не могла понять, зачем нужны чаевые, если чай французы не пьют. Грязная Сена и золотой Александровский мост мне напомнили, как драпали французы от Кутузова. А в Лувре я заблудилась. Меня поразило количество мумий и всего богатства Древнего Египта. Немного затошнило от обилия картин с библейскими сюжетами. Статуи Древней Греции опять ошеломили. Как можно было столько привезти без современного транспорта, без поездов и самолетов? А что осталось в этих древних странах с разрушенной цивилизацией? Россия то же разоряла и грабила местное население, но в итоге чукчи и все малые народности стали единой страной, с гордым названием СССР. Хотя никто не знает, какой ценой было построено величие страны. Чем русские лучше или хуже? Все воевали, захватывали, грабили. Какое счастье, что я родилась не в средние века и не в эпоху Возрождения. Холодные замки и парики меня никогда не вдохновляли. Я не мечтала иметь служанку, что будет затягивать мой корсет, подслушивать по ночам мои вздохи. Читая в юности Консуэло, я морщилась от сцен любви, ограниченной свободы женщин и вшей под париком. Но в тоже время я мечтала о Д Артаньяне, смелом и нежном мушкетере. Вот тут он и появился. Галантный, коверкая русский, сбивая с ног ароматом, как парфюмерный магазин, увлек меня на теплоход. И небо стало выше, и Александровский мост, вдруг засиял, Сена больше не казалась грязной, а аккордеон и песни Пиаф наполнили душу праздником и любовью.