Александра Нюренберг - Глобус Билла. Первая книга. Почти человек

Отец выглядел откровенно озабоченным, надул губы, сгорбил плечи. Очки рассеянно сунул на нос, и шальная комета поселилась в уголышке левого стекла, как выбравшаяся наружу из папиного мозга мысль.

– Но, может, кто-то выжил… всё же?

– Но каким образом? Кто его там обеспечивает гренками на завтрак, да и сажать за анекдоты некого? Это ж, папа… ты представь себе.

Баст-старший на это дуракаваляние в драматический момент укоризненно сказал: «Э, э», и опять принялся размышлять.

– Кто-то же посылает вот эти…

Оба посмотрели на обрывистую красную ленту, будто Эриду дразнила языком единственный очаг разума.

– Постой, папа… Как ты, говоришь, он назвался?

– Мардук.

– А это кто? О нём было что-то известно… о нём вообще что-то известно?

Папа пожал плечами.

– О, папа, ну, наскреби остатки совести. Ни за что не поверю, будто ты…

Баст-старший вздохнул и вроде как сдался. Результаты рекомендованной операции имели такой вид: вздохнув, он поднял и опустил брови.

– Он прямой наследник династии Ану.

– Той самой, что правила миром… мирами?

– Да, той самой, сыночек. Я ведь сказал, дуся. Ты вот папу не слушаешь совсем.

Билл выгнул губы. Теперь понятны папины упражнения в стихосложении и это его «ещё хуже». В самом деле – выяснить, что в наличии, пусть даже на расстоянии в дюжину ярролет живёт и здравствует тот, чьё место ты занимаешь… да ещё и сигналы тебе посылает.

– Во всяком случае, он так назвался. – Сказал папа. – Это может быть, кто угодно.

Папа не прост. Он присягу с сапёрной лопаткой приносил. Перед ним захлопнулись двери во время коронации, и он, взяв ружьё у караульного, хохоча, расстрелял дверь. Таким образом, он появился во всех журналах, посвящённых стилю и моде, из-за чего десятки красивейших женщин планеты пострадали, так как их место на лаковых обложках заняла папина лоснящаяся кубическая голова. Папа смотрел сияющими очками с разворотов вместо Мистрис Июнь, и миллионы нибирийских мужчин, наткнувшись на него, вместо эмоционального взрыва испытали, правда, тоже эмоциональный, но имеющий совершенно другую природу.

Он лично убрал свой портрет из комнаты сына – было всего три комнаты (исключая санузлы и помещения со швабрами) на планете, где бы не висел этот портрет, так как в его собственной из соображений этики висел, как мы уже знаем, предшественник.

Также он убрал из всемирной системы хранения информации удалённые данные о тектонических изменениях, что к лучшему изменило статистику погибших от катаклизма.

– Верно, – согласился Билл. – Но это, наверное, ещё хуже. Самозванец, который не имеет никаких прав, опаснее, чем…

Он сделал вид, будто и не думал договаривать фразу – с таким лебединым укором посмотрел на него отец.

– Сынок… – Сказал величайший из самозванцев, качая головой, так что блестящие очки создали вокруг его головы ходящий ходуном ореол торопливого святого, не желающего сидеть смирно. – Династия Баст – одна из самых древних и упоминается в таких документах, о которых даже мне не рассказывают. Жрецы мне буквально уголок, – вытянул большой и указательный и показал малое пространство между ними, – показали во время, ну… всяких штучек-дрючек, которым меня подвергали.

– Звучит волнующе. – Продолжал соглашаться Билл. – Предпочту не знать, что с тобой делали, чтобы не передумать стать царём. Но что мы-то будем делать?

Папа вздохнул.

– Мама твоя, знаешь, что в таких случаях отвечает?

– Знаю.

Помолчали.

– Следовательно, – медленно проговорил Билл, – все эти годы он там жил и, судя по всему, не утратил человеческого или нибирийского облика. Азбуки боевых пилотов не забыл, эвон, как строчит. Уже расшифровали, кстати?

– Да. – Буднично сказал отец. – Я тебя из-за этого и пригласил, оторвав от общения с друзьями.

– Папа, просто попить в кухоньку спустился. Не ставь их на учёт в графу «друзья». Тебе же меньше расходов, клянусь.

Отец погрозил.

– Делать мне больше нечего.

– Что там в письме?

Отец помедлил:

– Пишет… Пришло нам время познакомиться поближе, дорогие деточки.

– Так и пишет?

– Ну, да.

– И всё?

– Пишет, что соскучился. В последние годы он много думал о своей белокурой исторической Родине.

– Соскучился… белокурая… Вот, прямо, так?

– Билл, прекрати повторять за мной, как девица из эскорта.

– Извини… я просто… и что, он, этот Мардук, хочет всю историческую?

– Нет. Он назвал имя.

– Имя… извини… прости… Имя?!

– Билл.

— Как вам известно, ваше высочество, ещё до вашего рождения ваша матушка леди Сунн узнала о том, кто, на самом деле, её приятель. Они познакомились в студенческие годы… это такая романтическая история…

– Полегче насчёт романтики. А впрочем?

– Побережье… драматический кружок «Пурпурная кровь»… Словом, ваше высочество, кратковременный роман…

– Рассказ.

– Что, ваше высочество?

– Я имею в виду жанры. У каждого есть свои требования. Эта история – не роман. Уж вы-то должны знать, какие толстые романы сделали имя нибирийской литературе.

– Ах, ваше высочество… Леди Сунн интересная натура, это уж вы должны знать. Характер, личность…

– Я знаю.

– Она увлеклась вашим батюшкой, когда он ещё не увлёкся политикой. По каким-то причинам они расстались. Скорее всего, ваше высочество, имела место разница интересов и жизненных установок. Когда она узнала, что у неё будет ребёнок, леди Сунн оставила всё на усмотрение звёздам. Кроме того, имело место какое-то предсказание или что-то вроде. Впрочем, это уже мои домыслы. Не осмелюсь предположить, что на решение леди Сунн могли возыметь влияние посторонние факторы… просто она могла слышать.

Говоривший оборвал себя:

– Нет уж… это я отклонился. Это ерунда… ну, упомянул, вы уж… выбросьте из головы… – И он показал, как Билл должен это сделать. – А будущее его величество принялось делать политическую карьеру, следуя своим, э… наклонностям и несомненным талантам.

– Это точно.

– Простите, ваше высочество?

– Ну… таланты.

Далее собеседник Билла забормотал, как после стакана одноимённого напитка, которое папа Билла в госмасштабах выпускал за копейку, брал не менее трёшницы (старыми), но продавал ни в коем случае не раньше одиннадцати утра.

Если смысл сказанного, как следует отжать, крутя фразу резкими движениями солдата, драящего пол в комендатуре и для очистки совести напоследок плюющего под стол, на котором некогда лежал его военный билет, то получилось бы примерно вот что.

Позднее – после того, как звёзды свершили всё, как им хотелось, леди Сунн, узнавая со стороны, так сказать, будущего бывшего отца своего ребенка, пришла в ужас, но смирилась по очень простой причине. Ведь ничего другого не оставалось.