Джулия Фэнтон - Великосветский прием

– Позвоните мне, когда они приедут.

– Непременно, миссис Кокс.

Александра вышла из-за рабочего стола и по-кошачьи потянулась. Она два часа просидела у телефона. Надо бы позвать Энди и Стефани, перебраться с ними в гостиную и размять пальцы на рояле. Это, кстати, помогло бы ей привести в порядок мысли, пока не прибудет домой ее первенец.

Их шаги отдавались гулким эхом от стен старого здания, которое знавало лучшие времена. Тогда, в прошлом, здесь производилась упаковка говяжьих туш – дело было поставлено на широкую ногу. Нико с трудом дышал через маску-чулок, толкая упирающегося ребенка, который так и норовил вырваться, несмотря на боль в плече от железной хватки похитителя. У Рэмбо, который шел сзади, конвоируя гувернантку, никаких сложностей не возникало.

– Отпусти меня! Противный! Ненавижу тебя! – кричал мальчик, и его голос подхватывало эхо.

В точности как Дэйви, гаденыш этакий.

– Потише, малец, – проворчал Нико, слегка ослабив хватку.

– Не хочу потише! Нет! Не буду!

Нико не собирался его увещевать. Он молча протащил мальчишку через заброшенный главный цех к бывшим холодильным камерам.

Третья камера была самой просторной. Ее-то они и приспособили для выполнения своего плана. Нико втолкнул мальчика внутрь, дав ему такого пинка, что тот, пролетев от порога, упал на коленки.

– У-у-у! Больно!

Мальчишка оказался хуже занозы в заднице. Теперь Нико пожалел, что они не прихватили сестренку вместо братца. Тем не менее он сознавал, что сыну, да еще старшему, цена совсем другая.

– Послушайте, немедленно отвезите нас обратно, – убеждала англичанка. – Отец этого мальчика – очень влиятельный человек.

– Это нам известно, дамочка, – усмехнулся Рэмбо. – Мы не глупей других.

Он впихнул женщину в камеру вслед за ребенком. Она едва удержалась на ногах.

Оказавшись в бетонном мешке, Брауни с ужасом огляделась вокруг. Единственным источником света была переносная лампа. Камера имела примерно двадцать шагов в длину и десять в ширину. Белая краска, которой некогда были покрашены стены, давно облупилась.

Нико хорошо знал это место. Здесь он получил «боевое крещение», приведя в исполнение приговор, вынесенный эмигранту-греку: этот несчастный пытался отвертеться от уплаты долга семье Провенцо.

– Вы, надеюсь, не собираетесь оставить нас здесь? – спросила гувернантка.

– Почему бы и нет? – ухмыльнулся Нико. – Тут полный комфорт.

Он жестом указал в дальний угол, которому была отведена роль жилой комнаты. На бетонном полу лежали два надувных матраса со стопкой одеял и подушек. В пластиковых сумках-холодильниках имелись съестные припасы и банки с содовой. Рядом были брошены пачки печенья и пакеты сладких кукурузных хлопьев, книжки с картинками и новехонькие, еще не распакованные игрушки. Поодаль стоял унитаз с химической очисткой.

– Как же так... – Брауни была ошеломлена увиденным. – Мы не можем здесь оставаться. Нас ждет мама мальчика.

Рэмбо захохотал:

– Ничего, подождет!

Нико заметил, что Рэмбо разглядывает англичанку с явным интересом.

– А ну, давай снимать видео, – коротко бросил он своему телохранителю.

За толстой звуконепроницаемой дверью уже была приготовлена видеокамера, а возле нее – свежий номер «Чикаго трибюн». Нико приказал двум заложникам встать рядом. Трип не шевельнулся, и Рэмбо залепил ему еще одну пощечину. Мальчик даже присел на корточки: его щека горела.

Нико повелительно махнул рукой перепуганной гувернантке.

– Не хочет – не надо. Сядь рядом с мальчишкой, возьми газету и держи так, чтобы мне был виден заголовок. Ага, так. Смотрите в объектив. На кассете звука не будет, но разговаривать не смейте, а то, не дай Бог, кому-нибудь вздумается читать по губам.

Он тщательно навел видоискатель и настроил фокусировку так, чтобы в кадр попали только женщина и ребенок, без каких бы то ни было деталей фона. Это могло происходить где угодно – например, в муниципальном гараже. В Чикаго и его окрестностях были тысячи таких крытых автостоянок.

– Улыбайтесь! – цинично скомандовал Нико, запуская пленку.

– Мой папа тебе даст, как следует! – угрожающе крикнул Трип похитителю, пока тот в течение минуты прокручивал положенные пробные метры перед началом записи.

– А как же, обязательно, – издевательски протянул Нико, выключая камеру. В этот момент он не возражал, чтобы нашелся специалист, читающий по губам: это должно было только подстегнуть папашу.

– Прошу вас, – умоляла Брауни, – пожалуйста, отпустите нас. Это же совсем маленький ребенок.

Нико пристально посмотрел на Трипа, который ответил ему взглядом, полным ненависти.

– Время быстро летит, дамочка. Этот пацан будет еще покруче, чем его старик.

Александра сидела за роялем. С боков около нее примостились младшие дети. От их волос пахло свежестью и детским шампунем. Она перестала играть и снова взглянула на часы. Уже шесть.

Хотя дети теребили ее и просили сыграть еще, она поднялась со стула.

– Я на минутку, – пообещала она. – Только узнаю, где Трип. К этому часу он уже должен быть дома.

Она не позволяла себе поддаваться беспокойству. В часы пик на улицах нередко бывают заторы.

Выйдя в коридор, она увидела, что навстречу ей спешит экономка с толстым белым конвертом в руке.

– Миссис Кокс! Какой-то мужчина только что доставил вот это.

– А, это, вероятно, по поводу приема. А Трип и Брауни вернулись?

– Нет, мэм.

Александра нахмурилась.

– Позвоните мне, как только они появятся. Похоже, Трип опаздывает к ужину. Я пока буду в гостиной.

Она вернулась в гостиную, так и не вскрыв доставленный конверт. С тех пор как были разосланы приглашения, на нее обрушился целый шквал почты: поставщики продуктов, владельцы цветочных магазинов, фотографы – все предлагали ей свои услуги. По всей вероятности, и в этом конверте пришли очередные рекламные брошюры. Это не срочно.

Ее трехлетняя дочка прыгала на диване; светлые кудряшки взлетали в такт прыжкам. Эндрю, устроившись на полу, листал книжку об африканских животных. Александра поспешила к дочери и постаралась ее утихомирить.

– Стефани! Стеффи! На диване прыгать не полагается.

– Играй! Еще! Играй!

– Еще? Я вам играла сорок минут!

– Еще! Еще! Пожалуйста! Играй!

– Ну, так и быть, Стеффи, – сдалась Александра. Она провела за роялем еще полчаса, но на сердце у нее было тревожно. Она то и дело оглядывалась через плечо в сторону двери – должна же там, наконец, появиться миссис Эбботт с долгожданной вестью, что Трип, целый и невредимый, уже дома.

В шесть тридцать Александра закрыла крышку рояля, невзирая на громкие протесты Стефани, подошла к телефону и, набрав номер школы, попросила позвать сотрудника службы безопасности, мистера Прайса.