Джулия Фэнтон - Великосветский прием

– Ладно. – У Александры не было другого выхода. – Забирайте. Только я сама расстегну замок.

Не успела она снять колье, как Нико жадно выхватил его у нее из рук. Фальшивые камни заиграли ослепительным блеском. Александру на мгновение охватил ужас: вдруг он распознает подделку?

Нико ничего не заметил. Он окинул колье беглым взглядом и сунул к себе в карман.

Только теперь Александра отвела от него глаза и осмотрелась. Квартира была почти пуста. Посреди комнаты стояла двуспальная кровать без простыней, а у стены – громоздкий шкаф, почему-то выдвинутый вперед. Комната явно имела нежилой вид. В воздухе пахло затхлостью. Дверь в кухню была открыта, но там Александра не увидела ничего, кроме картонных коробок и мусора.

– Пошли. – Он потащил ее за шкаф. Александра чуть не рухнула в рваный проем, когда Нико толкнул ее в спину. Она шагнула куда-то вниз и остолбенела: они оказались в элегантной, прекрасно отделанной спальне с белым ковром и геометрическими черно-белыми рисунками на обивке мебели.

Невероятно. Оказывается, он провел ее в соседний дом. Александра была не столько перепугана, сколько поражена.

Из соседней комнаты донеслось невнятное приглушенное мычание. Такие звуки может издавать ребенок, которому закрыли рот подушкой.

– Трип? – позвала она дрогнувшим голосом. Ответом ей был тот же звук.

– Трип! – Она вырвалась от Нико и бросилась в другую комнату. Нико неуловимым движением подставил ей подножку, и Александра растянулась на полу.

– А ты спросила разрешения, сука? – Он ударил ее прикладом в бок.

– Приехали – вот этот дом. – Мэри-Ли, прищурившись, с трудом разглядела номер: переднее стекло лимузина заливали потоки дождя. – Подумай, каков сукин сын, – ведь эта территория контролируется мафией. Я слышала, что жильцы никогда не вызывают полицию, что бы кругом ни происходило.

Ричард схватил трубку телефона и прямо из машины набрал номер, который узнал от Мо Бернстайна.

– Да? – коротко ответили ему.

– Это Ричард Кокс. Ваш телефон дал мне Мо Бернстайн. Попросите Сэма Провенцо.

Он слышал, как на том конце положили трубку; наступила пауза, потом раздался скрипучий низкий голос:

– Сэм Провенцо слушает.

– Говорит Ричард Кокс. Моей жене позвонили и вызвали ее из дому. Я вынужден просить вашего содействия. Сейчас я нахожусь... – Он прочел адрес.

– Знаю, – сказал Провенцо. – Мы вас видим.

У Ричарда застучало сердце.

– Где вы?

– В квартире. Через дорогу. Оставьте машину на улице и пройдите в вестибюль. Девятый этаж, первая квартира налево.

– Я не один, – сказал Ричард, и Мэри-Ли, которая не пропускала ни слова, слегка вздрогнула.

– Вижу. Пусть она сидит в машине.

– Если вы гарантируете ее безопасность.

– Ни за что! – Мэри-Ли вцепилась ему в рукав. – Я здесь не останусь. Пойдем вместе.

Ричард выругался.

– Этого следовало ожидать. Ладно, черт с тобой, только чтобы тебя было не видно и не слышно. Это мафия, они способны на все. Если бы на них не нажал Мо Бернстайн, они бы послали меня подальше.

Через несколько минут лифт, подрагивая, поднимал их на девятый этаж.

– Ну и дела, – приговаривала Мэри-Ли. Она пошарила в сумочке и достала миниатюрный диктофон. – Слава Богу, я кассетами запаслась. Все запишу, а потом...

– Ты что, совсем рехнулась? – Ричард вышиб у нее из рук диктофон и кассеты. – Да им плевать и на Александру, и на ребенка. У них просто нет выбора. Можешь ты это понять или нет?

– Ну хорошо, хорошо. Но у меня прекрасная память, и этого никто у меня не отнимет, верно?

Ричард в упор посмотрел на женщину, которую его жена на протяжении многих лет числила среди самых близких людей.

– Слушай внимательно, Мэри-Ли Уайлд. Не распускай язык и не путайся под ногами. Я не считаю тебя подругой Александры. Когда все встанет на свои места, ты бесследно исчезнешь из ее жизни. Навсегда! Я за этим прослежу. Надеюсь, повторять не придется.

Брауни пошевелилась и застонала. Ей послышались какие-то звуки: мужские голоса, гулкое эхо шагов по бетонному полу.

Она хотела открыть глаза, но веки словно налились свинцом, а ресницы слиплись от запекшейся крови. Руки и ноги не слушались ее. С каждым вздохом из горла вылетал чужой булькающий звук.

Это приближается смерть, ясно пронеслось у нее в мозгу. Где Трип? Лежит убитый рядом с ней? Наверно, поэтому она и не слышит его голоса. Брауни ловила ртом воздух. Надо понять, что происходит.

Мучительно борясь с собой, чтобы снова не впасть в забытье, она сумела чуть оторвать голову от пола и приоткрыть глаза. В камере никого не было.

Есть надежда, что Трип еще жив. Возможно, его перевезли в другое место. Брауни молила Бога, чтобы так оно и было. Она в изнеможении опустила голову на бетонный пол и почувствовала, что задыхается.

– Карамба! – воскликнул кто-то по-испански. – Чтоб мне пусто было! Глянь-ка, друг, тут никак покойница?

Но Брауни этого не слышала.

Полулежа на полу и едва сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в боку, Александра подняла глаза на Нико. Он стоял над ней, широко расставив ноги, и криво усмехался. Гримаса злобы исказила его лицо, и теперь его нельзя было назвать красивым. Александру чуть не вырвало от гадливого отвращения.

Раз так, решила она, будем играть по твоим правилам.

– Умоляю вас, – начала она со всей покорностью, какую сумела изобразить, – заклинаю вас всем святым, позвольте мне обнять сына. На одну минуту. А потом я сделаю все что вы прикажете. Все.

Он наклонился и рывком поднял Александру с пола, чуть не вырвав ей руки.

В гостиной он пинком оттолкнул ее от себя. Александра огляделась.

Повсюду лежало оружие – на кушетке, на полу, на картонных коробках. Еще на кушетке лежал большой белый сверток, который можно было принять за упаковку ветоши – если бы он вдруг не шевельнулся.

У Александры замерло сердце.

– Трип! – закричала она и бросилась к нему, рыдая от счастья и ужаса. – Боже мой, Трип!

Сейчас он был таким маленьким, таким жалким. Все его лицо было залеплено клейкой лентой – удивительно, как он еще мог дышать. Александра видела только огромные умоляющие глаза.

Александра принялась торопливо развязывать узлы грязного белого халата и рвать их ногтями. Трип отчаянно замычал и попытался высвободить руку, чтобы содрать с лица душившую его пленку.

– Какое зверство, – не удержавшись, бросила она Нико. Нащупав липкий край, Александра потянула за него. К ленте присохли белокурые волосы, и у Трипа из глаз брызнули слезы, однако он не издал ни звука.

Он бросился ей на грудь. Александра прижала его к себе, снова и снова целуя детское личико.

– Мамочка, они поранили мою няню. Убили. – Только сейчас Трип заплакал. Он сжал в объятиях мать с невероятной силой, какую трудно было угадать в шестилетнем ребенке.