Кристина Хегган - На Лазурном берегу

– О-о Господи, какая красота!

Снизив скорость, Макс направил мощную машину вверх по узкой петлявшей дороге, и через пару минут они уже подъезжали к простому деревенскому дому. Отштукатуренный фасад прятался за густой стеной цветущего кустарника. За каждым окном снаружи висел ящик с алой и розовой геранью. А под красной черепичной крышей красовалась табличка с надписью, сделанной от руки: «Хутор Провансаль».

Из-за высокого кипариса показался огромный пес – помесь немецкой сторожевой с дворнягой – и со скучающим видом уставился на посетителей. Затем, узнав Макса, пес радостно гавкнул и, виляя лохматым хвостом, бросился к нему по усыпанному гравием двору.

– Эй, Пату, ну как ты, мальчик мой? – приговаривал Макс, ласково гладя собаку.

Откуда-то из дома Карен услышала изумленное «Oh, mon Dieu !». [9]

Затем, раскинув руки, во двор выбежала сияющая от радости полная женщина с короткими черными волосами и в очках.

Макс побежал к ней и подхватил, словно пушинку.

– Как поживает моя любимая горянка? – спросил он, закружив женщину на руках.

– Поставь меня на место, сумасшедший, – смеясь сказала женщина, хотя и с акцентом, но на хорошем английском. – И дай мне взглянуть на эту прекрасную девушку.

Макс опустил хозяйку на землю и представил ей Карен. Не спеша опустив двухфокусные очки на кончик носа, женщина внимательно рассмотрела Карен.

– Нет-нет, – наконец произнесла пожилая француженка. – Ты нисколько не преувеличил, Максимилиан. Она действительно красива, как закат в Провансе.

Карен почувствовала некоторую неловкость.

– Благодарю вас, мадам Шаплен.

Та нетерпеливо замахала рукой.

– Нет, нет, нет. Никаких формальностей. Мы в деревне, так что зовите меня Мадо, договорились? Меня здесь все так зовут. Это сокращенно от Мадлен.

И, взяв Карен под руку, она повела ее по тенистому двору. А пес отправился обратно на солнцепек.

– Ответь мне, – продолжала Мадо, наклоняясь к Карен и понижая голос, – у вас с Максимилианом… серьезно, правда? – Хозяйка бросила на Карен красноречивый взгляд, полный истинно французского очарования.

Прямота вопроса заставила Карен улыбнуться. Ее мать точно так же пытливо и вопросительно смотрела на нее, когда хотела убедиться в какой-нибудь своей догадке.

– Нет, – столь же откровенно сказала Карен. – Мы с Максом друзья. – И сама удивилась, как просто сорвалось с ее языка последнее слово.

Мадо ехидно усмехнулась.

– Наверное, ты считаешь меня любопытной старушенцией. Нет-нет, – быстро добавила она, когда Карен принялась было возражать. – Не отпирайся. Я сама знаю, что так оно и есть. Это у нас в роду. Но, понимаешь, мы любим Макса, как сына, и я подумала, раз он говорит о тебе с такой… с таким огнем и раз ты первая женщина, которую он сюда привез… – Фраза осталась незаконченной, словно и не нуждалась в завершении.

– Я понимаю.

Почувствовав, что больше ничего не выведает, Мадо пожала плечами:

– Что ж, ладно, как бы то ни было, все равно хорошо. Я еще никогда не видела Макса таким счастливым. Ну вот мы и пришли. – И отступила в сторону, пропуская Карен в гостиницу.

– Макс, проказник! Давно пора было явиться!

Карен обернулась и увидела маленького человечка с редеющими седыми волосами и часто мигающими карими глазами. Хотя лицо его избороздили морщины, а плечи ссутулились от старости, двигался он легко и быстро – как человек, не привыкший сидеть без дела. Вокруг его пояса был повязан большой синий фартук с изображенным на нем пьяным поваром. В два огромных прыжка оказавшись возле старика, Макс по-медвежьи стиснул его в объятиях, тараторя по-французски что-то, видимо, очень приятное.

Наконец, выпустив старика, он представил ему Карен. Француз бросил на нее одобрительный взгляд.

– Рад вас видеть, мадам, – произнес он, взяв ее за руку и поклонившись. – И добро пожаловать.

– Спасибо. Но если уж я должна обращаться к вам по имени, так и вы зовите меня просто Карен.

– Ага! – отозвался Рауль. – Женщина с характером. Мне это нравится.

– Еще бы, – заметил Макс, подмигнув его жене. – Ты пятьдесят лет женат на такой. – И, потянув носом, спросил: – Похоже, пахнет петухом в вине?

– Разумеется. Неужели я дерзну готовить что-то другое к твоему приезду?

Следующие полчаса все четверо сидели на выстеленной плитами террасе под увитыми виноградом шпалерами и пили кофе со сливками, болтая обо всем на свете. Макс рассказывал о последнем бойкоте в двух его французских компаниях, а Рауль рассуждал об изменениях, произошедших в Любероне с тех пор, как к ним стало перебираться все больше парижан. Мадо, обожавшая кино, желала знать только о карьере Карен, о том, с кем она снимается и встречалась ли когда-нибудь с Джорджем Рафтом.

Вскоре хозяева вернулись к своим ежедневным заботам, а Макс и Карен отправились на прогулку. Следующие три часа они бродили по Жорде и ее окрестностям: плутали по тропинкам среди полевых цветов, взбирались на высокие холмы, любовались старинными каменными домиками пастухов. Куда бы Карен ни бросала взгляд, повсюду видела необъятные поля золотой пшеницы, темные оливковые рощи и виноградники, казалось, простиравшиеся до горизонта.

На обратном пути она затащила Макса в крошечную лавчонку, едва вместившую их обоих. Там Карен купила несколько мешочков прованских трав для Петри и Дебби, три флакончика лавандового масла для Элизабет и десять ярдов яркой прованской ткани для Ширли.

Отказавшись от помощи Макса, она достала франки, отсчитала ровно столько, сколько выбил древний кассовый аппарат, и вручила деньги женщине за прилавком.

– Merci, madame, – поблагодарила ее та, дружелюбно улыбаясь. – C'est parfait. [10]

– Это значит, что я нисколько не ошиблась, – с гордостью сказала Карен Максу.

Он взял ее покупки.

– Значит ли это, что я вам больше не нужен?

– А я уже говорю, как настоящая француженка?

Он задумался.

– Пожалуй, еще нет.

– Ну, тогда вам придется немного задержаться возле меня.

Карен попыталась протиснуться мимо него к двери, но в лавочке было так тесно, что ничего не вышло. Оказавшись вплотную к Максу, Карен застыла на месте, ощутив то же чувство невесомости, которое уже испытывала, оказываясь рядом с ним. Карен подняла голову, и от его пристального взгляда ее сердце забилось чаще, а лицо залил яркий румянец.

– Прошу вас. – Макс распахнул дверь, все еще не сводя с Карен глаз.

– Ну как, – спросил Макс, когда роскошный пир, который устроил им Рауль, подходил к концу, – надеюсь, вас не разочаровало наше маленькое путешествие?

Мадо усадила их на то же место, где они завтракали, – с великолепным видом на Люберонскую долину. Почти все столики были заняты, слышался смех и звон приборов. Хотя некоторые из обедавших узнали Карен, ни у кого не хватило дерзости помешать ее трапезе просьбами об автографе.