Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 2

У Алексея возникло ощущение, что все это происходит не на самом деле. Все мысли, все переживания последних месяцев выглядели теперь совершенно иначе.

Он залпом выпил виски, ощутил жжение в горле. Вот это реальность, а все остальное чушь и фантазии. Он сам выдумал себе сказку про Розу, сказку, не имевшую ничего общего с истиной. А ведь он всегда считал себя таким наблюдательным!

Кто он для нее, зачем он ей нужен? Для прикрытия – это ясно. Запасная квартира, где можно спрятаться и отдохнуть, где ее не станут разыскивать. К тому же заодно можно и потрахаться.

Алексей решительно подошел к запертой двери и забарабанил в нее кулаками.

– Не откроешь – выломаю! – заорал он не своим голосом.

Роза открыла.

– Значит, это правда? Ты действительно из них? А я для тебя – всего лишь прикрытие? Удобная крыша?

Роза отвернулась от него, села в кресло у окна.

– Можешь думать, как хочешь, – холодно сказала она.

Алексей смотрел на ее бледное лицо, на рыжие пряди волос и чувствовал, что гнев в нем затухает.

– Кто принуждает тебя к этому, Роза? Кто? Я вышибу из него душу! Так больше продолжаться не может. Ты рискуешь жизнью.

Он сам понимал, что несет какой-то бред.

Она смотрела на него ледяными зелеными глазами.

– Ты считаешь, что это обязательно должен быть «кто-то»? А может быть, «что-то»? С чего ты взял, что это непременно должен быть мужчина? Я вполне в состоянии принимать решения сама. Мне достаточно как следует оглядеться по сторонам. Конечно, не в этой уютненькой квартирке. Я имею в виду, там, снаружи. Там, где ты никогда не бываешь.

Алексею вдруг стало ее жаль. Он понял лишь, что в главном не ошибся.

– Ты знаешь, Роза, что я умею видеть не хуже тебя. Просто я делаю другие выводы, – прошептал он.

Ее невольное признание воздвигло между ними непреодолимую стену. Оба молчали, не зная, как быть дальше.

Инициативу взяла на себя Роза.

– Ну и что теперь? Сдашь меня в полицию? – усмехнулась она.

– Не говори глупостей. Ты ведь меня знаешь! – оскорбился Алексей.

Она серьезно посмотрела на него.

– Я уйду завтра утром. – Грустно вздохнула и деловито добавила: – А сейчас мне нужно выспаться.

Он кивнул, как-то разом вдруг обессилев.

Роза сдернула с кровати покрывало, оглянулась на Алексея.

Он медленно встал.

– Послушай, я вовсе не использовала тебя. Я тебя любила – по-своему. Но как я уже говорила, в жизни есть вещи поважнее любви. Любовь и революция – это понятия из разных миров.

Она никогда раньше не говорила, что любит его.

– Ах, Роза… – Он обнял ее. – Все это безумие. Пошли их к черту, оставайся со мной.

Ее взгляд не дрогнул.

– Не могу. – Она коснулась его губами и отстранилась. – Мой выбор сделан.

– Можно делать то же самое, но без этих террористических сумасбродств.

– Мы не сумасброды. Половина того, что о нас пишет пресса, – вранье. Мы не наносим ударов по случайным людям.

Алексей почувствовал, что хочет ее, несмотря ни на что. Какая непоколебимая убежденность звучала в ее голосе!

– А если очередной жертвой стану я? Или Джанджакомо? – спросил он.

– Кто знает, может быть, я даже смогу вас защитить.

Она засмеялась. Вид у нее при этом был такой, словно ответ на подобный вопрос был заранее ею обдуман.

– Спокойной ночи, Алексей.

Он не тронулся с места. Не хотел оставаться наедине со своими мыслями.

– Ты все еще здесь? Уж не намерен ли ты улечься в постель с террористкой? – лукаво спросила она.

– Я готов даже разделить с ней свою жизнь, – выдохнул он и раскрыл объятия.

Она ушла рано утром, хоть он упрашивал ее остаться, клялся, что не скажет никому ни слова.

Два дня спустя, вернувшись домой с работы, Алексей обнаружил в квартире разгром: входная дверь выломана, все перевернуто вверх дном. Потрясенный этим зрелищем, он вызвал полицию. Потом, немного успокоившись, прошел по комнатам и с удивлением обнаружил, что все ценности на месте. Но шкафы, выдвижные ящики, полки были явно кем-то обысканы, матрасы выпотрошены. Эта история встревожила его не на шутку, на следующий день он сообщил об этом дяде.

Тот взглянул на него как-то странно:

– Судя по всему, у тебя на квартире что-то искали. Не хранишь ли ты дома каких-нибудь конфиденциальных документов?

Алексей отрицательно покачал головой.

– Да, я тоже подумал, что это был обыск. Но представить себе не могу, кому понадобилось у меня что-то искать.

Джанджакомо только развел руками:

– Спасибо, что обошлось только этим. Но впредь будь осторожнее. Сейчас не самые безмятежные времена. – Он посмотрел на приемного сына с явным скептицизмом. – И выбирай себе друзей поосмотрительней.

После этого Алексей видел Розу всего один раз.

Это произошло дождливым утром в начале марта, как раз перед тем, как он собирался уехать из Милана. Алексей собирал вещи в дорогу, когда вдруг раздался звонок в дверь. Это удивило его – у горничной был свой ключ. По совету полиции он врезал в дверь глазок, и теперь, посмотрев в застекленную дырочку, увидел, что на лестнице стоит кто-то в надвинутой на глаза шляпе. Розу в этом наряде он узнал не сразу.

Когда он открыл ей дверь и хотел обнять, она отодвинулась и прошла мимо. Вид у нее был изможденный, пиджак висел на плечах мешком. Лицо угловатое, землистое, как у больного ребенка.

– Мне нужны деньги, – мрачно сказала она вместо приветствия. – Нужно сделать аборт.

У Алексея вытянулось лицо. Он ответил не сразу, потрясенный этим заявлением. Хотел снять с нее верхнюю одежду, но Роза отрицательно покачала головой.

– Кофе? – кое-как пролепетал он.

Она опять покачала головой, но, взглянув на его лицо, передумала и кивнула.

– Учти – я ненадолго.

Она беспокойно металась по гостиной, подошла к окну и осторожно выглянула из-за занавески. Это повторилось несколько раз.

Алексей варил кофе, мысленно повторяя один и тот же вопрос: «Чей ребенок? Чей ребенок? Чей ребенок?»

Роза с наслаждением выпила обжигающий напиток.

Алексей не выдержал:

– Чей ребенок, Роза?

Она подняла глаза.

– Ну что тебе на это сказать? – голос ее звучал устало. – Если ребенок не твой, денег ты не дашь?

– Скажи мне правду. – У него пересохло в горле. – Я должен знать.

Она вздохнула, сняла мужскую шляпу, и пряди рыжих волос упали на лицо.

– Может быть, ты даже не знаешь, чей он? – разъярился Алексей.

– Разумеется, знаю, – так же резко, с вызовом ответила она.

Посмотрела ему в глаза, опустила взгляд.

– Успокойся, твой. – И посчитала на пальцах. – Декабрь, январь, февраль, а сейчас март. Нельзя терять ни единого дня.

Алексей подошел к ней покачивающейся походкой сомнамбулы.

– Оставь ребенка, – взмолился он и взял ее за руку. – Пожалуйста. Вернись ко мне, давай жить вместе.