Майкл Корда - Идеальная пара

Фелисия напряженно слушала его.

– А что еще у них общего? – спросила она.

– Черт, – сказал он, резко меняя тему разговора, – ты знаешь, который час? Если ты сейчас же не вернешься домой, Робби вызовет полицию, чтобы искать тебя. Мне тоже пора уходить.

– Учить дисциплине другого капрала? – В какой-то мере она была рада тому, что не услышала от него того, что боялась услышать.

– Да, дисциплину надо поднимать, дорогуша. А то скоро двадцатилетние шлюхи в военной форме начнут возражать полковнику. Между прочим, нового шофера зовут Амелия; она ждет тебя внизу, чтобы отвезти домой, потому что у тебя нет шанса поймать такси, хоть ты и звезда.

Она спрыгнула с постели, чувствуя, что Марти смотрит на нее, и радуясь этому. Как давно никто не смотрел на нее обнаженную? Она собрала свои вещи и удалилась в ванную, предоставив наконец Марти возможность закурить свою сигару.

Фелисия посмотрела на себя в зеркало и вздохнула. У нее на бедрах и ягодицах действительно остались синяки, как она и предполагала, а на груди и животе были следы укусов. Учитывая нынешнее поведение Робби в постели, она легко могла скрыть их, пока они не заживут, но главной проблемой было ее лицо, и не столько испорченный макияж и растрепанные волосы, которые она могла поправить, а то, что в своих глазах, на своей коже, даже в изгибе губ, она видела отпечаток удовлетворения, полученного в постели. Но интересно, заметит ли это Робби?

Ванная Марти Куика походила на хорошо укомплектованную американскую аптеку. Обладая безупречным здоровьем, он основательно подготовился на случай любой возможной болезни или инфекции, не говоря уже о запасах мыла, пудры, кремов, масел, лосьонов и одеколонов разных видов. Было ясно, что он много времени проводил в ванной, что было одной из положительных черт американских мужчин. Поперек ванны стояла хромированная подставка, на которой она увидела пепельницу, папки со сценариями, блокнот и стакан с карандашами.

Вероятно, здесь Марти лежал в ароматизированной ванне (на полочке над ванной стояло не менее полудюжины разных баночек с разноцветной солью для ванн) и читал почту – или диктовал письма, потому что рядом с унитазом и биде стоял стул, на котором какая-то женщина оставила блокнот для стенографирования и армейский противогаз, ранец-рюкзак с косметикой, парой явно не армейских нейлоновых чулок, парой чистых шелковых панталон с кружевами совершенно не военного образца, и коробочкой с противозачаточными средствами. Только взглянув на часы, Фелисия поняла, что если она не поторопится, то даже Робби может заинтересоваться, почему покинув театр в четыре часа, она вернулась домой в половине восьмого, а у нее еще не было готово объяснение.

Она быстро закончила приводить в порядок свой макияж. Могла она зайти по дороге в кино? Нет, это было не в ее характере, и Робби ей не поверит. Воздушный налет или бомбежка были бы очень кстати, тогда она могла бы провести это время в убежище, но немцы, ведущие упорные бои в Нормандии, вероятно, имели на этот день другие планы.

Она попробовала представить себе, кого она могла бы случайно встретить на улице. Большинство ее друзей принадлежали к миру театра, так что всегда была опасность, что Робби мог поговорить с ними или сам встретить их, поэтому она остановилась на дяде Гарри, находившемся сейчас в Лэнглите, который, несомненно, потащил бы ее куда-нибудь выпить, случись им встретиться на улице.

Фелисия взглянула на раму зеркала, за которую Куик засовывал визитные карточки, напоминания, разные бумажки. Там торчали пропуска в разные клубы в Мейфэр и Сохо, о которых она никогда даже не слышала, несколько фотографий молодых женщин, на некоторых из них были написаны номера телефонов, записка от Джорджа Бернарда Шоу с благодарностью Куику за помощь в решении какой-то проблемы и вежливым отказом от предложения написать сценарий к «Дон Кихоту», такая же записка была и от Герберта Уэллса, многочисленные приглашения на обеды и вечеринки к самым разным людям, включая герцога и герцогиню Уэстминстерских, сэра Александра Корду, Бинки Боумонта и сэра Мейера Мейермана. В самом низу была засунута записка, написанная рукой Куика – всего одна строчка: «Билли Дов, 100 фунтов», а под ней корявые буквы, которые мог бы написать умственно отсталый ребенок, составляли слово «получено», и стояла неразборчивая подпись.

Почувствовав запах табачного дыма, Фелисия оглянулась и увидела Марти, стоявшего в дверях, в халате, волосы зачесаны назад, гладкие и блестящие, как краска на «роллс-ройсе». Она ненавидела мужчин, которые смазывали волосы бриллиантином, но по какой-то причине вид Куика не вызывал у нее неприязни, потому что она не могла представить себе у него другую прическу.

– Амелия ждет тебя внизу, детка. Ты ее сразу узнаешь. Она – «Робин», или как их там зовут.

– «РЭН», [124]дорогой!

– Робин, РЭН, какая разница? Синяя форма, золотые пуговицы, нелепая фуражка. Она – блондинка.

– Ну в этом я не сомневалась! Марти, кто такой Билли Дов? Это имя сводит меня с ума. Оно мне знакомо, только я не могу вспомнить откуда. Он звезда мюзик-холла? Комедиант?

На лице Марти мелькнуло настороженное выражение человека, застигнутого врасплох за каким-то неблаговидным поступком. Его улыбка была широкой, как прежде, но глаза спрятались за полуопущенными веками, как будто он усиленно старался как можно скорее придумать подходящий ответ.

– Нет, – сдержанно ответил он. – Он просто один мой знакомый, который кое-что сделал для меня. Ты не могла с ним встречаться.

– Странно. Но это имя застряло у меня в памяти. Куик бросил сигару в унитаз, обнял Фелисию и поцеловал – осторожно, в щеку, чтобы не испортить ей макияж – характерная черта мужчины, подумала она, который знает, как обращаться с женщинами.

– Ты такая сексуальная, Лисия, – сказал он. – Нам надо было заняться любовью давным-давно, еще в Лос-Анджелесе, когда у нас был такой шанс.

– Тогда из этого ничего хорошего не получилось бы, дорогой. Я и сейчас не уверена, что мы поступили правильно.

– Мы живем только один раз, Лисия, детка. Я никогда не жалею о том, что сделал, если это доставило мне удовольствие.

Фелисия расправила плечи и направилась к двери.

– Ты счастливый человек, Марти, – сказала она с легкой грустью. – Жаль, что я не могу сказать то же самое о себе.

Амелию было легко найти – высокая, стройная молодая женщина в прекрасно сшитой военно-морской форме стояла у черного «бентли», на переднем крыле которого был укреплен маленький американский флажок. Очевидно, Куик повысил класс своего транспорта, как и шофера.

В глазах женщины светилось любопытство и нескрываемая неприязнь, несмотря на внешнюю вежливость манер.