Кэтрин Стоун - Радуга

— Хорошо, — сказал Джеймс, просмотрев содержание контракта. — Давайте пойдем пункт за пунктом, и вы расскажете мне, что у вас на уме.

— Да тут в самом деле нет ничего особенного, кроме гонорара: насколько я понимаю, они не хотят аннулировать предыдущие соглашения.

— А что насчет разницы в авторских гонорарах, которые вы получаете за повторный показ, приобретение прав и продажу за пределы США?

— Мне кажется, суммы указаны совершенно стандартные.

Джеймс кивнул, но, похоже, концепция «стандарта» совершенно не устраивала маститого посредника, и он отметил карандашом соответствующие параграфы.

— Хорошо. Какой же гонорар подразумеваете вы?

— Один миллион. — Алекса про себя повторила сумму — совершенно фантастическую, громадную сумму, ровно вдвое больше, чем она получала в прошлом сезоне, — и про себя же повторила аргументы, подтверждающие справедливость подобного требования. — Гонорар большой, но заслуженный.

Если у Джеймса и были возражения или вообще какая-либо реакция, он ничем ее не выдал: только поставил единицу над пятьюстами тысячами. Только единицу без шести нулей, вообще без каких-либо «украшений».

«Просто единица, — подумала Алекса. — Не исключено, что это была самая маленькая сумма из тех, какие когда-либо выводил на бумаге Стерлинг. Всего лишь миллион! Сумма, возможно, гораздо меньше, чем обычные комиссионные, получаемые им за одну из бесчисленных сделок».

— А вы можете сказать, насколько данный гонорар сопоставим с гонорарами других звезд первой величины? — поинтересовался Стерлинг.

— Только предположительно, по слухам.

— Мне нужно это проверить. Вы можете дать мне несколько имен?

— Конечно. Смотрите, здесь можно указать и Джоан Ван Арк, и Сьюзен Дей, и Дану Дилэни, и… — Алекса перечислила Джеймсу несколько актрис и сериалы, в которых те снимаются.

— А в этих шоу нет звезд-мужчин? — спросил Стерлинг, записав имена основных героинь и злодеек «Далласа», «Закона Лос-Анджелеса», «Династии» и «Китайского пляжа». — Мисс Тейлор, верите ли вы в равные права?

— Верю, а вы?

— Разумеется. А как насчет Голливуда, там соблюдается равенство прав?

— Сомневаюсь.

— Разберемся. Дайте мне несколько мужских имен.

— Хорошо. В «Далласе» играет Ларри Хэгмен, и…

Джеймс записал еще несколько имен, а также номер телефона исполнительного продюсера в Голливуде, с которым ему предстояло провести переговоры, и номера, по которым он может разыскать Алексу — дома или в театре, где она исполняла главную роль в «Ромео и Джульетте».

— Я позвоню вам через день или два, как только соберу всю информацию, необходимую для определения действительно разумного и приемлемого гонорара.

— Вы полагаете, что сможете разузнать о гонорарах других актеров?

У Джеймса не было опыта переговоров по индивидуальным контрактам в Голливуде, но он занимался сделками — многомиллионными операциями, в которых участвовал целый ряд ведущих промышленных магнатов. Джеймс ни капли не сомневался, что легко узнает то, что ему нужно, поэтому он уверенно ответил:

— Да, информация эта будет, разумеется, интересной, но более важной для нас станет оценка доли вашего участия в «Пенсильвания-авеню» и оценка ценности «Пенсильвания-авеню» в телесети.

— И как вы это сделаете?

— Благодаря информативным беседам и добыче точных данных по рекламе, задействованной в шоу.

— Ведь это же уйма работы, да?

— Не думаю. Я позвоню вам, как только узнаю все необходимое, а потом свяжусь с исполнительным продюсером. Вы же тем временем прикиньте предел сделки.

— Предел сделки?

— Сумма, при которой мы «отваливаем». — Джеймс заметил неожиданное смущение Алексы и пояснил:

— Минимальный размер гонорара, ниже которого о контракте не может быть и речи. Алекса, что-то не так?

— Джеймс, не может быть никакого «предела сделки». И мы никуда не «отвалим», — тихо добавила она. — Я буду играть Стефани бесплатно. Мало того, я готова доплачивать за возможность исполнять эту роль.

— Вам известно основное правило успешного ведения переговоров? — невольно рассмеявшись, спросил Стерлинг. — Вы должны убедить оппонента в том, что вам наплевать.

— Но мне вовсе не наплевать! — возмутилась Алекса.

Прежде она представляла себе Джеймса в роли Джеймса Бонда. Теперь же его улыбка, его убийственная улыбка и разговоры о том, что она должна притворяться, будто ей наплевать, заставили Алексу подобрать Джеймсу другую не менее знаменитую роль — Ретта Батлера, покидающего Скарлетт. «По правде говоря, дорогая…»

Действительно ли ей нужен этот человек, которому «наплевать» на переговоры о столь важном для Алексы контракте?

— Ну, хорошо, никаких «пределов сделки». Вы провели достаточно времени в Вашингтоне, чтобы научиться выпутываться из любых положений, и если…

— Я научилась?

— Несомненно. Если вы не хотите, чтобы я представлял ваши интересы в этом деле, Алекса, только скажите «нет».

За время надолго повисшего молчания Джеймс испытал два очень определенных и совершенно противоположных желания.

«Только скажи „нет“, Алекса, и я назову тебе другого прекрасного адвоката, и ты больше не будешь моим клиентом, и вместо кофе мы будем пить шампанское, и станем танцевать среди роз, и узнаем друг друга ближе. Это — одно желание, несомненно эгоистическое. Но вот другое желание — еще более эгоистическое. Только скажи „да“, Алекса, поверь, что я смогу справиться с этим столь важным для тебя делом. И тогда после его окончания, когда ты уже не будешь моим клиентом, мы начнем…»

— Джеймс, я хочу, чтобы меня представляли вы. Вы можете даже не советоваться со мной, когда соберете информацию. Просто установите сумму, которую сочтете приемлемой.

— Вы уверены?

— Да. Кажется, мы должны что-то подписать? Большинство агентов берут пятнадцать процентов.

— Агенты берут проценты, потому что принимают активное участие в продвижении вашей карьеры. У нас же просто переговоры по контракту. Я пришлю вам счет за потраченное время.

— Только полную сумму.

— На всю катушку, — пообещал Джеймс и встал. — Мне, пожалуй, лучше откланяться. Я позвоню вам.

Стерлинг ушел, а Алекса принялась бродить среди роз. И чего бы ей не забыть о проклятом контракте и не позволить Джеймсу соблазнить ее? Провести деловые переговоры в постели было бы истинным удовольствием, куда как более приятным и безопасным. В постели ей ничем бы не грозил человек, с одинаковым ледяным спокойствием заключающий миллиардные сделки и разбивающий несчастные женские сердца.

Но и знаменитому и сексапильному Джеймсу Стерлингу было не под силу разбить сердце Алексы Тейлор, потому что невозможно разбить сердце, которое, по ее мнению, не хочет и не умеет любить…