Шейла Ранн - Цена любви

— Вернись, — крикнула я вслед. — Я люблю тебя, люблю.

Но Стивен бежал и бежал, пока не превратился в точку. Наконец берег опустел.

— Я люблю тебя. Вернись, я люблю тебя.

Я проснулась от собственного крика. Над горизонтом уже поднималось солнце.

Обнаженная, я вернулась туда, где оставила Патрика и свою одежду.

— Доброе утро, Патрик.

Я склонилась над ним и слегка пнула.

Открыв один глаз, Патрик посмотрел на меня.

— Где я и насколько беден?

— Ты на берегу и не очень беден. Обеднел всего лишь на триста тысяч долларов.

— Переживу. Нам пора. До ранчо довольно далеко. Девочка моя, ты потрясающе выглядишь без одежды. На следующей неделе я еще тебя застану?

— Да, Патрик.

В машине я рассказала Патрику о видениях, посетивших меня на берегу.

— Хорошо, что я вовремя проснулся, — откликнулся он. — Этот чертов американец мог вернуться, и я бы потерял мою чудесную девушку. Зачем он тебе? С австралийцем гораздо лучше. Я позвоню, когда разделаюсь со своим бизнесом. Мы поедем на Мальорку и весь уикэнд будем играть в казино. Надо же отыграться.

— Конечно, — согласилась я, вспоминая, с каким азартом играла вчера в кости.

Темно-зеленый «ягуар» остановился возле отеля в тот самый час, когда в Барселоне только начиналась утренняя суета. Я поцеловала Патрика и обещала в ближайшем будущем отправиться с ним в казино, сомневаясь, что когда-нибудь вообще увижу. Слишком много женщин, слишком много соблазнительных кобылиц гарцевало перед ним в солнечных лучах во время его путешествий, чтобы он вспоминал о каких-то бывших поклонницах.

Но и у меня не нашлось времени думать о Патрике. Не успела я сбросить испачканное, помятое платье, как позвонил Хуан Гойя, деловой партнер Джорджа. И сообщил, что слухи подтвердились. Кинокомпания «Гойя и Химинес» подала иск о защите от банкротства. Подробности в международном выпуске «Уолл-стрит джорнэл». Сердце бедного Хуана раскалывалось. Он возлагал большие надежды на фильм об олимпиаде.

— Но теперь уже ничего не изменишь. Извините, Элизабет, вы потратили столько времени. Возможно, мы еще что-нибудь снимем вместе. Встреча с вами — большая честь для меня.

Вот и все!

Не знаю, в чем причина — в страданиях Хуана или в том, что утро вернуло меня к реальности, — но потеря ста тысяч долларов, еще вчера вечером вызывавшая истерическую радость, теперь казалась катастрофой. Я ощущала себя бедной и несчастной; под глазами синяки, нервы на пределе от алкоголя и кокаина. Что же будет с моей кинокомпанией, а что если тоже развалится? Подобное нередко случалось с другими.

Часом позже в тот же день с тяжелой головой мне, однако, хватило разума трезво оценить ситуацию. Миллионы для съемки фильма можно получить лишь имея определенную репутацию. За мной числились огромные долги кинокомпании и один завоеванный «Оскар». Покажется ли кредитору этот актив достаточным? В голове уже выстраивался список потенциальных спонсоров.

Крупные киностудии в Штатах, «Дисней» или «Парамаунт», возможно, согласятся, если отдать им права на прокат.

Нет! Лента об олимпиаде не относится к надежным кассовым жанрам триллера, фильма ужасов или приключений. Особенно в отсутствии звезд первой и второй величины.

Может, обратиться к какой-нибудь звезде? Пообещать успешный видеопрокат в Америке или Европе?

Нет! Слишком много времени уйдет на уговоры, Да и невозможно, положа руку на сердце, обещать коммерческий успех.

Может, снять малобюджетный фильм вроде «фирензе», невзирая на дорогостоящие требования профсоюзов?

Да, это, пожалуй, единственный выход. Создать в Барселоне маленькую временную базу, начать работу, затем вернуться в Нью-Йорк и найти кассовый проект в качестве баланса для моего фильма. Периодически наезжать в Барселону, пока не придет время начать монтаж; потом забрать отснятый материал в Нью-Йорк.

Нет, это слишком большой фильм, он требует полноценной, дорогой съемочной группы и моего присутствия, а значит, вряд ли мне удастся заняться каким-либо другим бизнесом в Нью-Йорке.

А что если убедить какой-нибудь международный банк финансировать хоть часть фильма? Завоеванный «Оскар» чего-то да стоит.

Я долго висела на телефоне, но в ответ постоянно звучало весьма категоричное «Нет!». И менее категоричное: «Нет». Проскочило также несколько сухих фраз типа: «Мы вынуждены проявлять осторожность». Мне давали понять, что недавно приобретенная известность не является достаточным гарантом для крупных инвестиций.

Наконец пришло решение. Я по-прежнему располагала первоклассными режиссером и оператором. Есть шанс сделать беспроигрышный ход.

Надо связаться с моим старым другом и любовником, богатым графом из Марбеллы. Он всегда щедро покровительствовал балету «Театре дел Лисео», хотя кое-кто обвинял его в слабости к молоденьким танцовщицам. Вечером граф зачастую играл роль франтоватого прожигателя жизни, но днем был изобретательным бизнесменом с разнообразными родственными связями. Некоторые называли этот круг сетью жуликоватых кузенов и даже сомневались в подлинности родства.

— Si, да, конечно, я тебя помню, — радостно отозвался он. — Моя Бетти, mi bellissima, разве я мог забыть такую прелестную, молодую и изобретательную девушку?

Мы договорились встретиться в Марбелле в вестибюле роскошного отеля в стиле Ривьеры. В своем любимом черном вечернем костюме от Валентина я была под стать элегантной публике вокруг. Граф, как всегда, опаздывал, мое внимание, впрочем, так же как и всех остальных, привлекла одна парочка. Молодые люди застыли у стойки администратора, обсуждая свои планы с энтузиазмом и чувственностью, с каждой минутой становившейся все более явной. Девушка имела тот же щегольской вид, с которым я в прошлом оставила все мысли о балете и бралась за любую работу в мире кино, включая перенос коробок с лентами. Тогда я отрезала мои длинные волосы, сделала себе короткую мальчишескую стрижку. Превратилась в платиновую блондинку.

Девушка облизывалась и касалась своего друга… чуть ли не в самом интересном месте. Ее стройные бедра двигались в ритме очевидных фантазий. Молодой человек в модной шляпе с мягкими опущенными полями держался более сдержанно, однако и он не оставлял без внимания ее ягодицы. Каждый мужчина в вестибюле открыто завидовал ему. Девушка, дразня приятеля, задержала руки возле его паха.

Пожилые люди, конечно, отводили взгляды, но пара ничего вокруг не замечала: они были слишком поглощены друг другом, как это нередко бывает с молодыми и раскованными. Она небрежно покачивала сумочкой, в которой явно не было денег… По крайней мере в моей сумочке их никогда не было.

Мне никак не удавалось отвести глаза, в какой-то миг даже безумно захотелось поменяться с девушкой туалетами, чтобы проверить, как я почувствую себя в ее одежде. Несомненно, она бы выглядела очаровательно в черном вечернем костюме от Валентино, но я, видимо, ощущала бы себя нелепо. Интересно, а что если бы дьявол вдруг предложил обменять все мои достижения на мифическую вечную молодость? В присутствии молодости успех быстро бледнеет. Любовь оказывает такой же эффект. Возможно, с годами любовь и молодость для человека сливаются в единое целое. «Элизабет, — напомнила себе я, — ты — преуспевающий кинопродюсер, который приехал сюда, чтобы найти деньги для фильма».